— Смотрите какой — пчел боится, а хотел «Ворошиловского стрелка». Мед, наверное, есть не боишься?
Мальчишка смутился и, поколебавшись, с тяжелым вздохом протянул Петьке яйца. Добавочка затолкал их в мешочек, сложил веером бумажки и сказал:
— Тяни счастливый билет.
Девятый номер выдернул бумажку и прочел вслух: «Фига!»
Губы его скривились, и он готов был заплакать, но Петька участливо сказал:
— Не повезло? На то и лотерея.
Несчастливец побрел прочь.
За всей этой сценой наблюдала и Катька. Она приготовилась к броску, чтобы разрушить Петькину торговую точку, а самого его, может быть, немножко поцарапать, но в это время к ларьку подошли еще двое мальчишек, номера шестой и седьмой. Они топтались под деревом и не знали, какой выбрать значок.
Петька посоветовал:
— Играйте на «Олимпийскую снежинку»… Если, конечно, что-нибудь доброе принесли.
— У нас четыре ватрушки и три ржаных пряника, — ответил номер седьмой. И уточнил. — Ватрушки с повидлом. Вкусные.
Петька недовольно пробурчал:
— С повидлом… Сколько предупреждал: желательно что-нибудь посущественней. А вы целый ворох ватрушек да пряников натащили. Колбасы, случаем, нет?
— Была. Только мы ее съели, — виновато ответил номер шестой.
— Ну, ты еще ответишь за эту лотерею, — прошептала Катька, сверля Добавочку глазами. — Какой позор для отряда! Какой позор!
Алька посоветовал при деревенских не поднимать шума, а рассчитаться с Петькой наедине, в своем кругу. Председатель согласилась.
В ограде отряд увидел пустую кастрюлю с пригоревшей по краям кашей.
— Надо же столько одному слопать. И как только в него влезло? — удивился Севка.
Яшка понюхал кастрюлю и предположил:
— Наверное, какой-нибудь бишбармак варил. Пахнет непонятно.
О возвращении отряда Петька узнал от деревенских мальчишек. Он сразу же свернул свою лотерею.
— Братцы, промашка у меня вышла, — как можно бодрее сказал он, входя в класс, где сидели ребята.
«Лесные братья» молчали — пусть поймет, что они не хотят иметь ничего общего с мошенником.
— Зря дуетесь, — добавил Петька, — Ну, не получилось у меня обеда, но я же старался. Придется есть ватрушки, пряники и сырые яйца.
— Сырые яйца? — угрожающе повторил Алька. — Ватрушки-шанежки? А сам целую кастрюлю супа слопал.
— Не лопал я, — испуганно сказал Петька. — Ну, хотите, я сейчас мигом яички сварю. Пять минут — и готово…
— Мы тебе покажем яички — пристращал Игорь.
— Ну, что-нибудь посущественней соображу, — пятясь к выходу пообещал повар. — Вы кулакам волю-то не давайте — не музыканты…
Решение незадачливый повар принял неожиданно для себя. У него остался один-единственный выход: найти колхозного кладовщика, честно во всем признаться и попросить каких-нибудь продуктов, чтобы накормить ребят.
Петька поднялся по ступенькам конторского крыльца и толкнул дверь, она не поддалась. И только тогда он увидел замок. Петька припустил к амбару, в котором хранились продукты, но и там на двери висел замок. Петька тяжело вздохнул. Теперь у него не оставалось никаких надежд примириться с мальчишками. Конечно, вареные яйца и ватрушки они назло не станут есть. Мальчишкам подавай что-нибудь горяченькое. Петька глотнул слюнку.
Он обреченно подумал, что в школу, пожалуй, ему возвращаться не стоит. Может, взять и податься в город на попутной машине? Вот только жаль сундучка со значками. Но пуще всего не хочется расставаться с мальчишками: все-таки они хорошие пацаны. А Петька умел ценить дружбу.
Где-то рядом громко, как очумелый, закукарекал петух и вывел повара из оцепенения. Петька посмотрел на полянку и увидел кур, около которых пританцовывал горлопан петух. Несколько кур отделились от своих подружек и засеменили к курятнику. К тому самому заброшенному курятнику, в котором совсем недавно томились «Лесные братья». Петька Добавочка хитро ухмыльнулся и зачем-то на цыпочках последовал за курицами.
Дверь курятника была распахнута. Петька огляделся по сторонам, шмыгнул в темноту и скрипнул дверью, прикрывая ее за собой. Куры забеспокоились. Петька приготовился к прыжку и заворковал:
— Цып, цып, цып…
Курицы приостановились, недоверчиво оглядываясь на Петьку. Тот вытянул перед собой руки и бросился на добычу, но просчитался. Куры захлопали крыльями, взметнулись. Петька поднялся с пола. На ладони налип пух, и Добавочка вытер их о штанины.
Куры, перелетая с насеста на насест, подняли шум. Охотник схватился за голову и, морщась будто от зубной боли, вполголоса крикнул:
— Чертовы куклы!
Он уже понял, что из его затеи ничего не выйдет, я хотел выскочить наружу. Но в это время в глаза ударил свет, и в проеме двери он увидел Маняшку.
— Мальчик, ты что делаешь? — спросила она. — Ты зачем пугаешь кур?
Петька смутился.
— Я… Я… хотел здесь почистить, — пролепетал Добавочка…
Маняшка кивнула.
— Вы нам хорошо помогаете, — сказала она. — И на утиной ферме, и на капусте.
Петька вышел на улицу, пряча глаза от наивной девчонки, которая, не подозревая его в недавних намерениях, пригласила:
— Хочешь, сходим на утиную ферму? Вот где красотища… Там, может, триста, может, пятьсот» уток…
Петьке теперь все равно. В школу он больше не торопился. Да и не лишне, конечно, посмотреть на эту таинственную утячью ферму.
— А там людей много? — на всякий случай спросил Петька, потому что ему не очень хотелось встречаться с Васькой.
— Сейчас ушли. И Васька, и вожатая Клара Сергеевна, и все-все…
«Самый подходящий момент побывать около этого утячьего гнезда, — подумал Петька. — Потом пацанам все расскажу. Может, зря мы и рвались туда, может, там и интересного ничего нет… Расскажу, и пацаны, может, простят меня».
Около своего дома Маняшка остановилась.
— Я сейчас, — сказала она.
Вернулась девчонка надутая, с зареванным лицом.
— Вот, — сунула она Петьке, большой мякиш хлеба. — А меня мама не пускает…
Дорогу к утячьей ферме Петька приблизительно знал с Маняшкиных слов. Ферма совсем рядом, за березовой рощей, на берегу озера… Он вышел из деревни и неторопливо зашагал по проселочной дороге. Грустно было Петьке. Он незаметно проглотил душистый мякиш: и голод стал мучить еще сильнее.
