черные глаза были ясными, невинными, доверчивыми, как у ребенка. Они напомнили Криспу глаза Ивая, конского барышника, который подлечивал животным зубы перед продажей.
И торговался Чихор-Вшнасп тоже не хуже барышника, что сильно затрудняло жизнь Криспу, который пытался закончить развязанную Петронием войну против Макурана; обстановка по обе стороны северной границы, осложненная невесть каким количеством наемников Арваша Черного Плаща, накалялась с каждым днем, и Крисп считал эту опасность более неотложной, чем ту, что грозила с запада.
Но просто взять и прекратить военные действия, начатые Петронием, тоже было опасно. Какой-нибудь рассерженный генерал мог запросто взбунтоваться. Все высшие офицеры видесской армии после падения Петрония присягнули Анфиму, но если кто-нибудь из них восстанет, трудно сказать, на чьей стороне окажутся остальные. Проверять это на практике Криспу не хотелось.
И так вспоминая, как Яковизий раунд за раундом сражался с Лексом из Хатриша, Крисп боролся с Чихор-Вшнаспом. В конце концов они поладили. Городки Артаз и Ханзит вместе с долиной, где они располагались, остались за Видессом. Васпуракане из соседних городишек, взятых Петронием, получили право переселиться на видесскую территорию, буде у них возникнет желание, но сами города переходили обратно к Макурану.
После того как Крисп поклялся Фосом, а Чихор-Вшнасп — Четырьмя Пророками донести до своих правителей условия соглашения, макуранец с торжествующей улыбкой заявил:
— Только не ждите толпы переселенцев из Фиса, Телова и Бардаа. Мы еще в прошлогоднем бою это заметили — васпуракане больше презирают видессиан за ересь, чем нас за язычество. Потому и помогали они вашим так слабо.
— Я в курсе. Я тоже читаю депеши, — спокойно откликнулся Крисп.
Чихор-Вшнасп надул губы:
— Интересно! Вы так долго и упорно торговались из-за условия, которое сами же считаете бессмысленным!
— Оно не бессмысленно, — ответил Крисп. — Особенно если я представлю его императору и двору как победу.
— Ш-што ж, — опять прошипел макуранец. — Придется мне передать его высочайшему величеству Нахоргану, Царю Царей, благочестивому и милосердному, коему Бог и Четыре его Пророка даровали многие лета и обширные владения, что его высочайший брат Анфим по-прежнему умело подбирает себе советников, даром что меняет их имена.
— Вы мне льстите. — Крисп постарался скрыть, насколько приятна ему похвала.
— Разумеется. — Чихор-Вшнаспу было уже за сорок, а не под тридцать. Поэтому взгляд, как бы уравнивавший их в опытности, которым макуранец наградил Криспа, тоже можно было воспринять как лесть. Посол улыбнулся. — И то, что вы это заметили, лишний раз подтверждает мою правоту.
Крисп, не вставая с кресла, поклонился макуранскому посланнику и поднял чашу с вином:
— Выпьем за наш успех?
Чихор-Вшнасп тоже поднял чашу:
— Всенепременно!
* * *
— Благим богом клянусь! — воскликнул Мавр, глядя округлившимися глазами на труппу юных миловидных акробаток, образовавших пирамиду с какими-то совершенно невообразимыми переплетениями. — Такого я еще не видел!
— Пиры его величества неподражаемы, — согласился Крисп. Он пригласил своего названого брата на вечеринку, ибо Мавр перешел на службу в дом Анфима. Вся челядь Петрония вместе с его обширными поместьями перешла к Автократору, точно так же, как до того — имущество Скомбра. Конюший у Анфима остался прежним, однако новая должность Мавра — заместителя конюшего — была не менее ответственной.
Внезапно глаза его загорелись уже знакомым Криспу, хотя и более ярким, чем обычно, огнем. Он повернулся и поспешил прочь.
— Куда ты? — крикнул Крисп ему вдогонку. Мавр, не проронив ни слова, скрылся в ночи. «Неужто вид акробаток так его возбудил, что ему срочно потребовалась чья-то компания?» — подумал Крисп. В таком случае уходить было глупо. Женщины на пирушке собрались куда более привлекательные, чем городские шлюхи, к тому же Анфим не позволял им отказывать ни единому гостю. Крисп пожал плечами. Он и сам не всегда совершал разумные поступки. С какой же стати требовать этого от Мавра?
Певец с лютней, ударив по звонким струнам, запел непристойную свадебную песнь. Ему аккомпанировал музыкант, игравший на дудочках. Громкая веселая мелодия произвела во дворцовых палатах такое же волшебное действие, что и в любой крестьянской деревушке империи — она оторвала людей от кушеток и блюд, с верхом наполненных морскими ежами и тунцом, спаржей и печеньем. Она разбудила в них желание танцевать. И, как на любой деревенской свадьбе империи, они встали в хороводы и принялись отплясывать, заглушая голос певца своим нестройным хором.
Халогаи снаружи, должно быть, что-то кричали, но никто их не слышал. Поэтому о возвращении Мавра Крисп узнал благодаря визгу женщины, стоявшей лицом к двери. Следом взвизгнуло еще несколько голосов, среди них и мужские. Лютня с дудочками издали пару звуков — и мелодия резко оборвалась.
— Здравствуйте, ваше величество, — сказал Мавр, углядев Анфима в одном из неожиданно замерших хороводов. — Я решил, что ваш друг тоже должен разделить всеобщее веселье.
Он причмокнул, погоняя коня, на котором восседал, — одного из Анфимовых любимцев — и тронул конские бока каблуками. Клацая копытами по гладкому каменному полу, конь приблизился через толпу кутил к столам, уставленным яствами.
— Не стой столбом, Крисп! — крикнул Мавр. — Покорми этого славного парня клубничкой!
Крисп чуть было не швырнул в Мавра тарелкой, негодуя, что тот втянул его в эту безумную эскападу. Но потом нехотя шагнул к столам. Если отказаться, подумалось ему, будет только хуже. Он взял блюдо с клубникой. В наступившей гробовой тишине раздавалось лишь сопение коня, поглощавшего лакомство.
И тут Анфим расхохотался. Сразу за ним рассмеялись все гости: что показалось смешным императору, не могло быть оскорбительным.
— Почему ты не привел ему кобылку? — спросил Анфим. — Тогда он смог бы разделить с нами все удовольствия.
— В другой раз, ваше величество, — с невинным видом ответил Мавр.
— Ну что ж, ладно, — сказал Анфим. — Жаль, мне нечем его особенно позабавить.
— О, не говорите так, ваше величество, — беспечно отозвался Мавр. — В конце концов, он может поглазеть на нас — разве это не забавно?
Анфим рассмеялся опять. Ему явно импонировало безудержное чувство юмора Мавра. Однако, подумав немного, Крисп решил, что его названый брат в данном случае сказал истинную правду.
— Одну награду мы можем ему дать, — заметил император. — Если он покончил с клубникой, налей ему вина! Вот из этого кувшина.
Кивнув, Мавр взял кувшин, указанный Анфимом, отнес его к лошади, которая застыла в спокойном ожидании, и вылил в чашу, где плавало несколько раздавленных клубничин. Вино было густое и желтоватое, как волосы халогаев.
— Ваше величество! — воскликнул Крисп. — Этот кувшин случаем не из амфоры, пропавшей из Петрониевых погребов?
— Именно так, — самодовольно ответил Анфим. — Я надеялся, что ты заметишь. Мое заклинание не подвело! Слуги сразу нашли недостающие кувшины.
— А вы молодец. — Крисп глянул Автократора с большим, нежели обычно, уважением. Анфим увлекся магией и трудился, стараясь вернуть утраченные записи, с таким усердием, какого не жалел разве что для плотских наслаждений. Судя по всему, он по-прежнему часто терпел неудачи, но ни одна — пока — не оказалась опасной. «Такое бы усердие да на пользу управления страной!» — подумал Крисп. Когда Анфим хотел, он был способен на многое. Плохо только, что ему на все было плевать.
Крисп поймал себя на том, что эта мысль довольно часто приходит ему в голову. Так часто, что если бы каждый раз за нее давали золотой, императорские казначеи могли бы снизить подати в каждой видесской деревне.
