себя прежнего. Я докажу!»
Каждый день, каждый час он заставлял себя жить.
Старался не замечать, что материя перестала подчиняться.
Он больше не мог творить, поэтому приходилось брать уже существующие гранит, песок, металлы и драгоценные камни. Архитектор строил, вырезал, шлифовал, возводил тонкие арки, перебрасывал мосты через пропасти, выкладывал узоры из изумрудов и топазов. Лишь бы не думать. Не задумываться.
Он постоянно размышлял о том, что если бы Архэл пошла с ним — было бы легче. Но она предпочла любви к нему, любовь к истине. И она права. Тысячу раз права! Она не могла по-другому. Тот, кто создан видеть только белое и черное, никогда не различит оттенков.
«Но почему ты не пошла со мной? — шептал он, обламывая каменные глыбы. — Почему?! Как ты могла предать меня?! Как ты могла… Я не хотел… не хочу, чтобы ты умирала здесь вместе со всеми остальными. Вместе со мной. Я бы никогда не позволил тебе пойти со мной!.. Но почему ты сама не пошла?!»
Он остался один. Бродил по пустым гранитным галереям, чувствуя, как начинает терять разум. Погружается в темноту.
Впереди не было ничего — вечность в одиночестве. Стоило ли жить ради этого?
Лучезарный медленно шел, почти ничего не видя перед собой, и земля горела под его ногами. Она вздрагивала и проседала, извергая из себя клубы дыма и струи огня. Лава текла по ступням, но он не чувствовал боли, только усталость, тоску и удушающее чувство вины, которое ничем невозможно было заглушить. А потом, внезапно, мир стал рушиться. Почва обламывалась огромными кусками и падала во тьму. Крылья уже не могли держать его, и он тоже полетел вниз. В пустоту.
Мир померк…
Тьма оказалась бесконечной. Но через бессчетное количество времени появилась боль. Потом — огонь, текущий по телу. А затем — ощущение одиночества…
Он лежал, уткнувшись лицом в грязь. Та пахла кровью и разложением. Обжигала. Покрывала тело липкой массой. Впереди колыхалась мутная пелена.
Он знал, что уже перестал быть собой, но это не огорчало. Тело корчилось от боли, а душа выла от ярости. Он все помнил. Память не угасла милосердно, оставив его в неведении. Каждое воспоминание вызывало вспышку ненависти, скручивающей внутренности. А еще была легкая печаль, которая быстро рассеялась, уничтоженная новыми вспышками гнева.
Теперь у него были копыта, рыжая шерсть по всему телу, когти и клыки. И эта земля вокруг больше не казалась враждебной. Это был новый дом.
Он поднялся, расправил крылья и взлетел в огненное небо…
«Ты! Ты!! Только ты виновата в этом!!» — раздался злобный шепот.
Арэлл открыла глаза, глядя перед собой остановившимся взглядом. Лицо ее было мокрым от слез, но она не чувствовала этого. Горе и ужас так тесно переплелись в душе, что стало больно дышать.
Теперь она знала все до конца. Поняла, ради кого пришла сюда. Кто звал ее. Вспомнила, как лежала на лугу в своем далеком светлом мире и холодела от чужой боли. Черная, изломанная фигура на дне огненного колодца. «Из глубин… взываю… к тебе…»
Он звал ее. Ждал, что она придет.
«Я говорила с ним, но даже предположить не могла, кто он на самом деле… Видела его статую в солнечном городе, барельефы. Но лицо, вырезанное из камня, оставалось чужим…»
— Что же мы сделали! — прошептала Арэлл. — Мы сделали это сами…
— Дошло? — поинтересовался Эмил насмешливо. — Столько времени утекло, а ты все-таки узнала его…
— Я никогда не забывала, — произнесла эланка низким от слез голосом. — Я всегда его помнила.
— Он переродился. Вы изгнали его и тех, кто остался с ним. Вышвырнули за пределы своего мира. Сбросили на Дно. Из-за вас они превратились в чудовищ!
Арэлл медленно покачала головой.
— Я не знала этого… — Дыхание перехватывало, и она говорила с трудом, почти так же хрипло, как собеседник. — Никто из нас не знал, что он… что они переродились в демонов.
— Конечно, ты не знала! — в голосе Эмила зазвучала злоба. — Никто из вас не ведал…! Что вы вообще знаете?! Что можете разглядеть из своих небесных дворцов?!
Она резко поднялась.
— А он? Он помнит об этом? О том, что произошло с ними?
— Да.
— Теперь я понимаю, почему он так ненавидит нас. Пережить все, что он пережил… Я пойду к нему… Я должна пойти к нему и поговорить. Остановить это безумие.
Эмил рассмеялся, и его смех был больше похож на лающий кашель.
— Ты что, так и не поняла?! Он больше не тот Лучезарный, которого ты любила. Ведь ты любила его? — Вукодлак снова затрясся от смеха. — Это самое забавное. Ты любила его, но не пошла с ним. И теперь он — демон. В нем есть только ненависть и желание захватить как можно больше власти, земли, жизней. И ты не забыла, что уже сегодня вы собираетесь убить его еще раз?
— Я пойду к нему, — повторила Арэлл, ладонями стерев слезы со щек и поднимаясь с валуна. — Я должна его увидеть. Должна предотвратить битву.
— Побежишь исправлять ошибки? — Эмил смотрел на нее с насмешливым любопытством, даже пасть приоткрыл. — Думаешь, можно что-то исправить? Нет, я не собираюсь тебя останавливать. Просто хотелось бы знать, что ты собираешься ему сказать. Что ты можешь сказать ему теперь?
Он поднялся и заковылял следом за Арэлл, идущей по тропинке. Ужас от внезапно открывшейся правды колючим комком стоял в ее горле. Если бы она просто услышала об этом, то вряд ли смогла бы поверить. Но теперь, увидев, почувствовав, пережив боль, тоску и отчаяние она ощущала, что страх снова и снова возвращается к ней, сплетаясь с горем. Каждую минуту она переживала вновь, как Лучезарный умирает. Один. Совершенно один…
«Почему я не последовала за ним?! Я была в ужасе от того, что он сделал. Я не могла смириться с тем, что он принес в этот мир смерть. Но я должна была пойти с ним…»
— Я могу провести тебя в Рэйм. — Прохрипел Эмил сзади. — Проберемся так, что никто не заметит. Он сейчас во дворце.
— Почему ты помогаешь мне? — снова спросила она, не очень-то интересуясь ответом.
— Я помогаю не тебе, а ему, — ответил полудемон, тяжело дыша. — Я всегда ему помогал.
Высокие заросли полыни серебрились под звездами. Тени акаций густыми полосами лежали на земле, тропинка петляла между ними. Серые стены города закрыли полнеба.
«Вот я и вернулась, — устало подумала Арэлл. — И опять крадусь с черного хода».
Она как будто оцепенела внутренне, боясь заглядывать себе в душу, ожидая, что боль, застывшая там, может в любое мгновение вырваться наружу, и тогда отчаяние затопит с головой.
— Сюда…
Она не заметила, как Эмил выбрался вперед и теперь указывал на калитку в зарослях шиповника.
— Мы пройдем через Нижний город. Его больше не охраняют.
— Почему?
Вукодлак оглянулся через плечо, блеснув клыками в полуоткрытой пасти, и ответил равнодушно:
— Чума.
Кварталы бедноты были пустыми, черными, выжженными. Ветер лениво перегонял золу с места на место.
Обугленные стропила. Груды битого кирпича на месте зданий. Деревья, похожие на обглоданные скелеты. Могильная тишина, запах смерти, пепел, скрипящий на зубах.
— Чума… — повторила Арэлл, глядя на кладбище из домов.
Мимо прошмыгнула черная тень. Остановилась возле остатков каменной стены, покрытой слоем копоти, и стало понятно, что это огромная собака. Она открыла красную пасть и тихо, угрожающе зарычала. Потом отбежала на несколько шагов, зарычала еще раз, и исчезла, растворившись в ночной мгле. Арэлл почувствовала, как между лопаток скатилась капля пота и поняла, что все это время стояла, не дыша.
Эмил пожал плечами в ответ на ее вопросительно-тревожный взгляд.
— Это Дитх. Пес Ямэла. Бога смерти, слышала о таком?
— Да.
— Он неплохо повеселился тут. Все улицы были усеяны трупами… — Полудемон насторожил волчьи уши, принюхался и заторопился. — Идем! Быстрее, пока не заявилась сама Смерть. Ты хоть и ангел, но в человеческом облике.
Они прошли мимо разрушенных складов. Огонь едва коснулся зданий, от старых досок тянуло запахом тухлой рыбы. Эмил снова дернул острым ухом, а потом и Арэлл услышала приглушенные человеческие голоса. В темноте блеснул отсвет костра.
— Идем-идем, не останавливайся, — приказал спутник. — Теперь в этом городе полно призраков, живых мертвецов и прочей дряни.
— Мертвецы не жгут костров, — прошептала элланка, но не ослушалась.
Эмил вел ее по запутанным улочкам, на которых остались лишь фундаменты. На одной из них, между камней струился ручеек из разрушенного водопровода. В черной воде отразилась яркая звезда, сверкающая на конце копья «Возничего».
Еще несколько переулков, и у самой стены, окружающей Нижний город, левый висок Арэлл вдруг нестерпимо заломило. Она положила ладонь на рукоять меча, оглянулась и тут же увидела, как из-за груды камней выбирается серый демон. Его пасть была окровавлена, шерсть в грязи. Похоже, рылся в куче мусора, выискивая что-нибудь съедобное.
— Свежее мясо! — прорычал он, выпрямляясь во весь рост.
Элланка вытащила балтус, чувствуя одновременно отвращение и отчаяние. «Это тоже дело наших рук!» — мелькнула ужасающая мысль. Эмил же лишь презрительно глянул, скривился и небрежно махнул рукой. Над демоном сверкнула молния, и тот, не успев издать ни звука, рухнул на землю. Только голова стукнулась о камень.
— Знала бы ты, как смешна с этой железкой в руках. — Произнес вукодлак высокомерно.
— Как ты мог…?
— Как я мог убить его с такой легкостью? — Спутник вытер ладони рваной тогой, и побрел вдоль стены, принюхиваясь. — Мой предок был демоном. Высшим, естественно. От него я получил некоторые способности к колдовству. А потом отец усовершенствовал меня.
— Отец?
Полукровка ухмыльнулся и сделал вид, что собирается распороть себе горло.
— Буллфер разрезал меня и влил свою силу… Теперь направо, здесь была дыра.
Они пролезли через узкую щель у самой земли, и оказались в Среднем городе. Машинально отряхивая грязь с одежды, Арэлл сделала шаг за Эмилом и вдруг остановилась, едва не споткнувшись. Гигантский храм, стоявший на площади, исчез.
— Отцу не нужно столько жертвенников, — сказал вукодлак, проследив за ее взглядом. — Большую их часть он уничтожил.
Элланка молча кивнула. Все это было не важно. Храмы, бог смерти, призраки… Она не хотела думать о них, но все равно думала, лишь бы заглушить воспоминания о подземельях
