самому.
Он передал ей свою корзину. Ванаи сунула ему свою. Они стояли бок о бок, склонившись над кучей грибов. Пальцы порой соприкасались – невинно и в то же время не вполне. Ванаи не была уверена насчет Эалстана, но все отчетливей осознавала это «не вполне», когда кто-то неподалеку гаркнул по- фортвежски:
– Эалстан! Кузен! Куда тебя силы занесли?!
Судя по тому, как Эалстан отскочил, «не вполне» на него тоже подействовало.
– Здесь я, Сидрок! – крикнул он и пояснил вполголоса: – Мой двоюродный брат, – словно Ванаи не догадалась бы сама.
Шурша палой листвой, из-за деревьев вышел Сидрок. Семейное сходство с Эалстаном просматривалось. Когда он заметил Ванаи, глаза его широко распахнулись, и в них загорелся нехороший блеск.
– Привет! – воскликнул он. – Я думал, ты грибы собираешь, братишка, а не девок каунианских!
– Она тебе не девка, так что придержи язык, – отрубил Эалстан. – Она… моя знакомая.
– Ничего себе… знакомая… – Сидрок ощупал Ванаи взглядом, явно снимая мысленно и блузку, и штаны, но затем, одернув себя, повернулся к Эалстану: – И в старые времена скверно было с каунианами водиться, знаешь. А сейчас, когда рыжики всем заправляют, и того хуже.
– Ой, заткнись, – устало бросил Эалстан. Судя по всему, спор был давний.
– Я… лучше пойду, – пробормотала Ванаи и отвернулась.
– Надеюсь, еще увидимся! – крикнул Эалстан ей вслед, но девушка не ответила.
Самое скверное – самое, что ни на есть, – что его кузен Сидрок, скорей всего, был прав. Ванаи вышла из дубравы и одолела полпути через луг, прежде чем сообразила, что у нее осталась корзинка Эалстана. Но возвращаться она не стала и двинулась дальше на запад, в направлении Ойнгестуна.
– Врезать бы тебе как следует, – проворчал Эалстан, когда они с Сидроком вышли на громхеортский тракт.
– За что? – Кузен ухмыльнулся. – Что влез прежде, чем ты с нее штаны спустить успел? Ну прости! – Он картинно прижал ладонь к сердцу.
Эалстан пихнул его локтем – так, что из корзины вылетело несколько желтых подковушников.
– Нет, за то, что ты такую ерунду болтаешь, – ответил он. – Будешь еще болтать – и правда врежу, и поделом тебе, прах побери.
Сидрок подобрал грибы. Он тоже готов был полезть в драку, и Эалстан, невзирая на брошенные сгоряча слова, не уверен был, что победа останется за ним. Но тут Сидрок расхохотался:
– Давай, невинная душа, скажи мне еще, что эту корзинку – он ткнул в нее пальцем, – тебе поутру матушка дала!
Эалстан опустил глаза и тут же сердито вскинул голову.
– А она, наверное, прихватила мою. Потому что ты не мог ее надежней прогнать, если бы собак спустил!
Что бы ни собирался ответить Сидрок, слова застряли у него в горле при одном взгляде на лицо Эалстана. Возвращались они в угрюмом молчании. Альгарвейские стражники у ворот, едва глянув на полные корзины, разом скорчили жуткие гримасы и замахали руками, пропуская грибников в город.
– Что, если бы я сказал им, что корзинку ты получил от ковнянской девки? – поинтересовался Сидрок, когда стражники остались далеко позади. – Как бы им это понравилось?
– Что, если я передам твоему отцу, что ты сейчас ляпнул? – отозвался Эалстан, глядя на двоюродного брата так, словно тот на его глазах превратился в мокрицу. – Как бы ему это понравилось?
Сидрок не ответил, но выражение его физиономии было весьма красноречивым. Больше братья не перемолвились ни словом, пока не вернулись домой. Лучше было молчать, чем говорить.
– Что-то вы раненько вернулись, – заметила Конберга, когда юноши втащили полные корзины на кухню.
Ни Эалстан, ни Сидрок не ответили. Сестра пристально оглядела обоих и уже собралась, верно, задать пару нелицеприятных вопросов, но промолвила только:
– Ну так с чем пожаловали?
Сидрок выставил перед собой полную корзину:
– Мне сегодня повезло.
– Мне тоже, – бросил Эалстан, водружая корзину на стол.
И только сейчас вспомнил, что корзина-то не его – она принадлежала Ванаи. Но поправить положение было уже невозможно. Если он сейчас выхватит корзину у сестры из рук, то лишь выставит себя полным остолопом. Оставалось ждать.
Поначалу Конберга не заметила ничего, кроме грибов.
– Я думала, вы вместе пойдете. А похоже, что вы на милю друг к другу не приближались, – только вешенки одинаковые.
Сидрок промолчал. Эалстан тоже. Тишина на кухне становилась подозрительной. Конберга пристально глянула на обоих, фыркнула и принялась перебирать грибы.
Бывают вещи слишком очевидные, чтобы их замечать. Конберга добралась почти до самого дна корзины и вдруг замерла с сыроежкой в руке.
– Эалстан, мама давала тебе другую корзину. – Она отложила грибы в сторону и нахмурилась. – Да у нас вообще такой корзины нет, верно?
– Верно. – Эалстан попытался выставить случившееся в самом выгодном свете. – Я менялся грибами, ну и корзинами поменялись нечаянно. Думаешь, мама рассердится? Корзина ничем наших не хуже.
Его напускная невинность не выдержала бы проверки, даже если бы рядом не стоял готовый взорваться, словно ядро, Сидрок.
– Грибами менялись, значит? – переспросила сестра, подняв бровь. – И как она, красивая?
У Эалстана отпала челюсть. Юноша залился краской. Фортвежцы от природы были смуглы, но не настолько – в этом он был постыдно уверен, – чтобы румянец на щеках остался незаметен. Прежде чем Эалстан успел ответить, Сидрок сделал это за него – или для него:
– Я ее видел. Миленькая… для каунианки.
– О, – только и ответила Конберга и взялась перебирать оставшиеся грибы. При словах Сидрока она подняла и вторую бровь, но этого юноше показалось мало.
– Ты не слышала? – громко поинтересовался он. – Каунианка. В оч-чень тугих штанишках, вот как.
Он шумно облизнулся.
– И вовсе нет! – воскликнул Эалстан. Ему показалось, что ситуация требует разъяснений. – Ее зовут Ванаи. Она живет в Ойнгестуне. Мы и в прошлом году грибами менялись.
– Она каунианка, – вновь повторил Сидрок.
– Я тебя с первого раза услышала, – едко заметила Конберга. – Знаешь, на кого ты сейчас похож? На альгарвейца.
Если это должно было утихомирить Сидрока, то цели своей не достигло.
– Ну и что? – бросил он, вскинув голову. – В этом доме все как помешались на чучелках. По мне, так рыжики тут на верную жилу напали.
– Тебя никто не спрашивал, – прорычал Эалстан.
Он хотел уже напомнить, что кауниане помогли его брату бежать из лагеря для военнопленных, но в последний момент смолчал. Его кузен и раньше заговаривал о чем-то, изрядно походившем на вымогательство. Вряд ли Сидрок был в своих намерениях серьезен, но снабжать его зарядами для жезла Эалстан не собирался.
Пришла очередь Сидрока багроветь. Но то, что он собирался ответить, умерло у него на губах, потому что в дверь постучали.
– Леофсиг, верно, – промолвил Эалстан. – Впустишь его?
Сидрок вышел. На лице его читалось облегчение. Эалстан был только рад избавиться от него, прежде чем дошло до кулаков. Конберга – тоже. Сестра тяжело вздохнула.
