— Ну хорошо, — оскорбленно ответил Трокунд. Он вытянул руку с браслетом на север и завел медленное песнопение. Голос его все не смолкал; Крисп уже начал нервничать, когда Трокунд опустил руку и повернулся к императору. В свете костров на его лице отчетливо читалось изумление.
— Я попробую еще раз, по-другому. Быть может, владелец браслета оказался убит; тем не менее связь, пусть более слабая, присутствует и со всей армией.
Он вновь завел заклинание. Крисп не мог разобрать, чем оно отличается от предыдущего, и решил поверить в этом Трокунду на слово. Но результат остался прежним. Через некоторое время Трокунд ошеломленно смолк.
— Ваше величество, — произнес он, — сколько моему чародейству доступно, перед нами вообще никого нет.
— Что? Да это нелепость! — воскликнул Крисп. — Вон же костры…
— Это может быть ловушка, ваше величество, — сказал Маммиан.
— Ты сам в это не веришь, — укорил его Крисп.
— Не верю, ваше величество. Но так может быть. На вашем месте я послал бы пару лазутчиков. Они сообщат все, что нам надо знать.
— Хорошо. Так и сделай, — распорядился Крисп.
— Воистину так, ваше величество, — согласился Трокунд. — От души надеюсь, что это, как вы говорите, ловушка. Потому что иначе мне придется поверить, что на службе у Арваша состоит видесский маг-отступник, а после Имброса мне об этом думать не хочется. — Чародей скорчил гримасу и решительно покачал головой. — Нет, не может быть. Я ощутил бы, что моему заклятью противодействуют. Но этого не было — только пустота, точно там никого и нет.
Лазутчики покинули лагерь. Для подобного занятия они подходили идеально: столкнись Крисп с ними на улицах города Видесса, он без колебаний определил бы их как воров. Невысокие, ловкие и осторожные, вооруженные лишь короткими кинжалами, они беззвучно исчезли в ночи.
— Разбудите меня, когда они вернутся, — потребовал Крисп, зевая.
Но как он ни устал, сон не шел. Имброс не покидал его мыслей и, что еще хуже, его кошмаров. Крисп испытал только облегчение, когда телохранитель поднял его с постели, сказав, что вернулись лазутчики.
На востоке показался тоненький серпик месяца; разгоралась заря.
Лазутчики — все трое — простерлись перед императором ниц.
— Вставайте, вставайте, — нетерпеливо велел он. — Рассказывайте, что видели.
— Здоровую банду халогаев, ваше величество, — ответил один из лазутчиков с монотонным деревенским акцентом — так говорил и сам Крисп до того, как попал в город Видесс. Остальные лазутчики кивнули. — Знаете, там, впереди, дорога поворачивает на запад, так что отсюда не разглядеть? Вот сразу за поворотом они поставили засеку. Тяжеленько там будет пробираться, ваше величество.
— Так, значит, это настоящая армия, — удивленно пробормотал Крисп. — Трокунд будет очень расстроен, узнав, что его чары не сработали.
— Ваше величество, мы могли учуять говно в их выгребных ямах, — ответил лазутчик. — Настоящей не бывает.
Крисп расхохотался.
— Верно. Каждому по два золотых за храбрость. А теперь идите, отсыпайтесь, пока можно.
Лазутчики отсалютовали и поспешили к своим палаткам. Крисп хотел было пойти, подремать еще, но решил не маяться. Лучше встретить восход, чем ворочаться без сна, вспоминая колья, колья…
Восточный окоем посерел, потом обрел блеклую синеву, казалось, уводившую взгляд в бесконечность, потом порозовел. Выкатилось из-под земли солнце. Крисп поклонился ему, как самому Фосу, прочел вслух символ веры и плюнул под ноги, отвергая Скотоса.
Под первыми лучами солнца лагерь ожил, зашевелился, вначале медленно, вслепую, как разворачивающийся лист; потом горны выгнали лентяев из палаток, и начался новый день. Солдаты выстраивались с мисками у котлов, где булькала ячменная каша, грызли походные галеты, сыр и лук, попивали вино под бдительными взорами унтер-офицеров, следивших, чтобы никто не перебрал перед боем, и готовили лошадей, чтобы те не подвели.
В шатре Крисп облачился в броню. Потом он подъехал к трубачам, и те проиграли сбор. Когда армия выстроилась перед ним, Крисп помахал рукой, требуя тишины.
— Солдаты Видесса, — произнес он, надеясь, что его слышат все, — впереди нас ждет враг. Вы видели, кто он и как он любит убивать беззащитных. — По рядам солдат прокатился тихий рык. — Теперь мы можем отплатить Арвашу за все: за прошлогоднюю бойню в Девелтосе и недавнюю в Имбросе, за Агапета и Мавра. Повернем ли мы назад?
— Нет! — взревели солдаты. — Никогда!
— Тогда вперед, и сражайтесь отважно! — Крисп выхватил саблю и поднял ее над головой.
Солдаты радостно кричали, рвались в бой; Крисп мог и не подогревать их ярость речами. Тем лучше — Крисп знал, что никогда не станет таким оратором, как тот же Анфим. У него не было ни таланта, ни склонности к тому, чтобы окружать свои мысли гладкими оборотами речи, привычными для видесских риторов.
Единственное, что он мог, — ясно высказывать ясные идеи.
— Нам потребуется больше разведчиков, чем обычно, — сказал Крисп Саркису, когда армия покидала лагерь, — и послать их следует дальше.
— Уже сделано, ваше величество. — Васпураканин напряженно усмехнулся. — Эти места напоминают мне родину. У нас быстро учишься проверять перевал, прежде чем посылать туда войско, или умираешь молодым. — Он хохотнул. — Полагаю, за несколько поколений это улучшает породу.
— И пусть часть разведчиков идет пешком, — встрепенулся внезапно Крисп. — Нам нужно проверить и стены ущелья, а не только дорогу, а всаднику это будет непросто. — Он сбился и покраснел. Вот вам и простые мысли простым языком. — Ты знаешь, о чем я.
— Да, ваше величество. Уже сделано, — повторил Саркис и отдал честь. — Для человека, так поздно пришедшего в армию, вы многому научились. Говорил я вам о нашей поговорке: «Хитер, как «принц»…»
— Говорил, говорил, — оборвал его Крисп.
Он знал, что груб, но нервы не давали ему покоя. Разведчики только свернули за поворот и скрылись из виду. Наклонившись в седле, император дал Прогрессу шенкелей, и гнедой мерин перешел на рысь.
Крисп завернул за поворот. В нескольких сотнях шагов самую узкую часть ущелья перегораживала груда камней, дерна, веток и всего, что нашлось у строителей под рукой. А за баррикадой Крисп увидал, наконец, воинов, так жестоко разорявших его империю.
Светловолосые великаны-северяне тоже заметили его или реявшее над ним императорское знамя. Осыпая его насмешками, они потрясали… оружием? Нет. Шестами, заостренными с обоих концов… кольями.
На Криспа накатила ярость, какой он не испытывал еще никогда, полная, абсолютная. Он хотел собственными руками зарубить каждого из халогаев. Альтернативой казалась только немедленная атака, всем войском. Он набрал в грудь воздуха, чтобы выкрикнуть приказ.
Но что-то холодное и расчетливое остановило его, не позволило поддаться искушению. Он подумал секунду и заорал:
— Лучники!
Зазвенели тетивы; видесские конные лучники взялись за дело.
Халогаи бросили колья и подняли деревянные щиты. Луков у них не было, и ответить противнику они не могли.
По всей баррикаде люди падали или отступали, зажимая раны и крича. Но северяне носили обычно кольчуги и шлемы; даже те стрелы, что проскальзывали между щитами, не убивали наверняка.
И, как бы не закоснели в жестокости последователи Арваша, трусами они не были. Стрелы жалили их, но не больше.
Когда Крисп заметил это, он уже пришел в себя.
— Можем мы обойти их с флангов? — осведомился он у Маммиана.
