поощрять его проникновение в наши края. Вот почему мне кажется нежелательным открывать эти кувшины.
— Я не рассматривал вопрос в таком свете, — признался Райвин, задумавшись несколько долее, чем обычно. — Ты рассуждаешь очень мудро, лорд принц. Но ты все же должен помнить одно: владыка сладкого винограда сильнее тебя, и если захочет обосноваться в твоих владениях, то так и поступит, желаешь ты этого или нет.
— Я прекрасно об этом знаю, — вздохнул Джерин. — Но сделаю все, что в моих силах, дабы это предотвратить. Я в хороших отношениях с Бэйверсом. Пей столько эля, сколько пожелаешь, Райвин. Я и слова не скажу. Но кувшины с вином не трогай.
— Разумно, милорд, — заметил Утрейз, сын Эмброна.
Вэн кивнул. Через секунду Драго тоже. Еще через пару секунд — Райвин.
— Отлично, — сказал Джерин.
Тем не менее он решил убрать бутыли с вином из погреба, где хранился эль, и найти для них более укромное место. Намерения Райвина, конечно, были добрыми, но его действия редко с ними совпадали — гораздо реже, чем у некоего мрачноватого типа, которого Лис знал лучше всех.
Воины направились в главную залу, все еще шумно поздравляя Утрейза.
— Да ладно вам, я ведь дрался не в одиночку, — протестовал тот.
Джерин наверняка говорил бы то же самое на его месте, но никто не обращал внимания на эти слова. Утрейз дрался, и именно он сообщил о победе — этого было достаточно. Что там еще объяснять?
Ошеломленные столь ранним нашествием едоков, слуги поспешили вниз и на кухню. Они быстро принесли эль (никакого вина, Лис лично проверил каждый сосуд, чтобы удостовериться в невинности его содержимого), мясо, оставшееся от ужина, и хлеб. Некоторые воины спросили гороховой каши, пыхтевшей в огромном котле над очагом.
Солдаты так шумели, что вниз начали стекаться другие обитатели замка. Вэн подхватил Фанд на руки, громко и смачно поцеловал ее в губы и снова сел, усадив дикарку к себе на колени. Потом схватил свою кружку с элем.
— Вот, дорогая, выпей! — воскликнул он, едва не облив ей подбородок. — Мы отделали Бевона и его молодцев, вот как.
— Это правда? — спросила она. — Йо, за это я выпью, и с радостью.
Она взяла кружку и осушила ее до последней капли. Интересно, подумал Джерин, стала бы она с такой же готовностью пить за победу над Адиатанусом? Все-таки он ее соплеменник, а не какой-то там элабонец. Лис покачал головой. Возможно, и стала бы. Порыв есть порыв. Когда Вэн снова ее поцеловал, она ответила так, будто хотела сию же минуту затащить его наверх, а может быть, сделать все прямо на месте. Но потом Фанд оторвалась от великана, встала с его колен и пошла взять себе отдельную кружку.
Примерно в это время в главную залу спустилась Силэтр. Она тоже налила себе кружку эля. Джерин встал, чтобы ее поприветствовать, но не решился взять за руку — она все еще недоверчиво относилась к публичным проявлениям чувств. Но в отличие от многих не навязывала другим свои принципы и наблюдала за Фанд и Вэном не с осуждением, а скорее удивленно.
Силэтр села на скамью рядом с Лисом.
— Я так понимаю, новости хорошие? — спросила она и тут увидала Утрейза. — Теперь я вижу, что новости и вправду хорошие, и понимаю, в чем они состоят. Мы разбили Бевона с его сыновьями и вернули себе власть над элабонским трактом на всем его протяжении, так?
Джерин кивнул.
— Именно так. — Он взглянул на нее с восхищением. — Ты в курсе всего, что происходит тут, да? В следующий наш поход на чудовищ я, пожалуй, оставлю тебя за главную в крепости, если так все пойдет.
Впервые с тех пор, как они стали любовниками, а может быть, даже впервые с того момента, как она попала в Лисью крепость, Силэтр рассердилась.
— Не дразни меня тем, чего не можешь мне дать, — резко сказала она и махнула рукой в сторону шумной разгульной толпы. — Женщины нужны этим людям только для развлечений, ну или для того, чтобы подносить мясо и эль. Можно подумать, кто-то из них станет меня слушать.
Она гневно взглянула на Лиса.
Застигнутый врасплох этой вспышкой ярости, Лис медленно произнес:
— Извини. Я не то чтобы говорил серьезно, но и дразнить тебя вовсе не собирался.
Он принялся раздумчиво теребить бороду, потом сказал.
— Захоти ты по-настоящему, возможно, у тебя бы и получилось. Всего-то и нужно — напомнить им, кем ты была прежде. А потом заставить их поверить, что даже в бытность Сивиллой ты лучше разбиралась в делах, чем они.
— Но это было бы ложью, — возразила Силэтр.
Джерин помотал головой.
— Нет, просто толчком в правильном направлении. Существует некое чудодейственное умение заставлять людей делать то, что тебе нужно, которое не описано ни в одной колдовской книге. Оно опирается на способность поощрять в человеке его лучшие индивидуальные качества, доказывая, что и в следующий раз он сумеет принять верное решение, или найти нужный ответ, или что там еще. Вот о чем я тебе говорю. Ты могла бы. А вот захочешь или нет, это уже другой вопрос.
— Какую-то часть моего сознания это очень привлекает, — тихо произнесла она. — Другая же, большая, не хочет иметь с этим ничего общего. Я не люблю, когда люди указывают мне, что делать, поэтому не думаю, что и сама имею право раздавать приказы другим.
— Прекрасно, — ответил Джерин. — Я тоже никогда не собирался становиться бароном, а уж принцем и подавно. Я просто хотел быть ученым и изучать то, что мне нравится и когда мне нравится. — Его смех прозвучал издевательски, но издевался он над собой. — То, чего ты хочешь от жизни, и то, что в конце концов получается, зачастую не совпадает.
Он снова вдруг вспомнил о бутылях вина, привезенных Шильдом. Они все еще покоятся в погребе. Запечатанные и безопасные, и он собирается их переставить в еще более надежное место, как только найдет подходящий момент. Но, возможно, его намерения и не имеют никакого значения, поскольку в каждой из них упрятан Маврикс.
Луны двигались по небу: Тайваз — стремительно, Нотос — медленно и все словно бы в одной фазе, Эллеб и Мэт держали среднюю скорость. Джерин пристально следил за ними по двум причинам: во-первых, чтобы вычислить те три дня, на протяжении каковых все четыре луны одна за одной будут достигать полноты, а во-вторых, чтобы контролировать, сколько времени остается у Араджиса Лучника до исполнения обещания, данного его послами.
Золотая Мэт уже два дня как перевалила за первую четверть, когда до Лисьей крепости дошел слух, что чудовища напали на одну из деревень на южной границе владений Лиса. Ругаясь про себя, что события не дают ему перевести дух, он посадил часть воинов на колесницы и отправился прочесывать местность. Он не особенно надеялся уничтожить всех тварей, но вовсе не собирался сидеть сложа руки, предоставив им полную свободу действий.
На деле рейд обернулся лучше, чем он ожидал. Чуть не в самом начале они наткнулись на трех чудовищ, пожиравших корову, которую те завалили возле дороги на хорошо просматриваемом лугу. С радостным улюлюканьем возницы погнали свои колесницы по траве, чтобы отрезать монстрам путь в спасительные леса. Те тоже не торопились бежать, не в силах оторваться от свежего мяса. Благодаря чему люди Джерина сумели разделаться со всеми тварями, не потеряв никого из своих.
Одно чудовище все ползло к лесу, несмотря на то, что от количества всаженных в него стрел стало похожим на дикобраза. Вэн вылез из колесницы, в которой ехал и Джерин, и раскроил ему череп своей булавой. Затем вместе с другими воинами он принялся за кровавое занятие — вытаскивать стрелы из поверженных тел.
Раффо обернулся к Джерину и сказал:
— Вот и еще один повод вырубать деревья у дороги, милорд. Если бы вы их оставляли, как другие
