бакенбарды и усы растрепались самым непристойным образом. — Не знаю уж, чего он там себе надумал, что сделает, но теперь больше он уже делать не будет ничего и никогда.
— Он ранил двоих наших, причем одного задело очень паршиво, — ответил Теальдо. — Думаю, он вообразил себе (или его командиры так вообразили), что у нас с ними перестрелка. — Как и у Панфило, его собственные усы и бородка клинышком тоже давно требовали ухода.
Издали донесся рык ушедшего вперед капитана Галафроне:
— Шевелитесь там, ленивые ублюдки! Нам еще шагать и шагать до расслабухи! Ункерлант не больно-то велик, да только все дороги в нем идут зигзагом!
— Этот парень думал и еще кое о чем, — заметил Теальдо, пиная труп ункерлантца в бок. — О том, как замедлить наш марш-бросок.
Панфило сорвал с головы шляпу и отвесил шутовской поклон:
— Благодарю вас за объяснение, маршал! Или вы, похоже, претендуете на трон короля?
— Не стоит благодарности! — величественно отмахнулся Теальдо. Пикироваться с сержантом было бесполезно. Да и показывать ему, что проиграл раунд, тоже.
И они снова зашагали вперед, на запад, ориентируясь на столб дыма, указывающий на ближайшую горящую деревушку. К Галафроне подскочил юный лейтенант с перемазанным сажей лицом:
— Вы ведь прикажете своим людям выбить оттуда остатки ункеров, сударь?
Галафроне нахмурился:
— Мне не особенно хочется этим заниматься. Я бы оставил их в тылу и потом разбирался. Если мы будем тратить силы на каждую задрипаную деревушку, то у нас не останется людей на конунга Свеммеля.
— Но если мы всех их оставим в тылу, они ударят нам в спину, — возразил лейтенант. Он уже решил для себя, что, кроме чина капитана, Галафроне больше ничем не заслуживает уважения. Губы молодого офицера презрительно изогнулись. — Я и представить себе не мог, что соратнику нужно объяснять азбучные истины!
Галафроне мощным ударом сбил его с ног. Как только парень начал подниматься, ветеран дослал еще удар — от всей души, — и лейтенант снова растянулся на земле.
— Я и представить себе не мог, что в наши дни сопляков не учат уважению к старшим чинам, — спокойно заметил капитан. — Надеюсь, этот урок пойдет вам впрок!
— Сударь… — всхлипнул лейтенант. — Есть, сударь!
На этот раз Галафроне позволил ему встать. Прежде чем снова заговорить, парень набрал полную грудь воздуха.
— Сударь, даже если вам не понравился мой тон, — по мнению Теальдо, теперь он был подчеркнуто почтителен, — но вопрос тем не менее остается открытым: можем ли мы оставить ункерлантцев у себя в тылу?
— Когда мы пройдем сквозь них, они останутся только на бумаге, — ответил Галафроне. — Наша цель — разгромить королевство, а не спотыкаться на каждой деревеньке.
— Но если мы не станем зачищать деревни, — юный лейтенант изо всех сил пытался соблюсти уставные отношения и одновременно отстоять свою точку зрения, — то как же нам удастся опустошить все королевство?
Несмотря на то, что поначалу Теальдо принял лейтенанта за наглого штабного всезнайку, этот вопрос прозвучал вполне логично. Но Галафроне ответил не раздумывая. Как Теальдо уже заметил, капитан вообще редко раздумывал.
— Мы должны разбить основную армию, — ответил он. — А мелкие деревенские гарнизоны — лишь небольшая помеха. И чтобы они не стали большой помехой, надо захватить королевство! — Он махнул рукой, указывая на тропу, ведущую в обход деревни, и скомандовал: — Вперед, ребята! Нам надо поторапливаться!
— Капитан! — отчеканил лейтенант. — Я заявляю протест и сообщу о вашем поведении в высшие инстанции.
Галафроне отмахнулся от него с изяществом, сделавшим бы честь любому аристократу:
— Да сколько угодно! Если вам так уж приспичило доказать, что наилучший способ свалить стену — это биться о нее собственным лбом, — ваше право! — И снова махнул рукой в сторону тропы в обход деревни. Лейтенант, застыв по стойке «смирно», проводил его злобным взглядом.
Догоняя Тразоне, Теальдо бросил на ходу:
— Надеюсь, ункеры не объединятся и не врежут нам в задницу, когда мы пойдем в новое наступление!
— Угу! Я тоже люблю думать о хорошем! — Тразоне махнул рукой в сторону будто выраставшей на глазах стены дубов и вязов. — О чем-нибудь таком, что мне нравится больше, чем ломиться через эту чащу. Только силы горние знают, что там они для нас припасли!
Теальдо уже прикинул в уме несколько возможных и очень неприятных вариантов. Похоже, подобные мысли посетили и Галафроне, поскольку он дал приказ остановиться.
— Да в этой пуще целый полк можно спрятать! Что-то мне совсем не хочется туда соваться, — с мрачным спокойствием пробормотал он. — Похоже, этот дерьмовый лейтенант был не так уж не прав.
Только теперь Теальдо понял, как нелегко капитану принимать решения. Но прежде чем тот успел отдать приказ, из леса появился человек. Теальдо бросился на землю, вскинул жезл наизготовку и только тогда сообразил, что незнакомец одет в килт и камзол тускло-песочного цвета — форму альгарвейцев, а не в сланцево-серое ункерлантское убожество.
— Порядок, ребята, — громко сказал солдат по-альгарвейски с северо-западным акцентом, почти таким же, как у Теальдо. — Пару дней тому назад они нас отбросили. Но не надолго. Теперь осталось лишь несколько этих ублюдков, которые еще рыщут тут лесными тропами, но вам они уже не помешают.
— Приятно слышать, — сказал Галафроне и махнул рукой, подавая команду. — Вперед! Чем дальше продвинемся, тем раньше вставим ункерам новый фитиль!
Но Теальдо очень скоро понял, что альгарвейский солдат, сообщивший о почти полной зачистке ункерлантских лесов, был большим оптимистом. Да, часть тропок была взята под контроль. Альгарвейцы даже выставили на них дозоры. Однако один из дозорных предупредил:
— Если полезешь в кусты на разведку, то не удивляйся потом, если тебя спалят или глотку перережут, а то и чего похуже сотворят.
— Так кто тогда распоряжается в этом поганом лесу? — огрызнулся через плечо Теальдо.
— Пока мы здесь — мы распоряжаемся, — ответил солдат. — Им так и так рано или поздно и жратва понадобится, и снаряды для жезлов. И тогда у них только два пути — либо сдаться, либо прикинуться мирными крестьянами. Так что это все временные трудности.
Галафроне громко выругался.
— Тот лейтенантишка, похоже, знал, о чем говорит! — Он шумно втянул ноздрями воздух и добавил: — Все обделаться боялся, если сзади прихватят! Но он у нас аристократ, и его дерьмо, стало быть, не воняет! — И зарычал на солдат: — Бегом марш, дерьмоголовые, бегом! Не останавливаться!
— Двигаться — это хорошо! — ухмыльнулся Теальдо. — И это правильно. Потому что если не двигаться — станешь мишенью.
Но как бы они ни торопились, они все же стали мишенями. Луч жезла ударил в ствол дуба прямо перед носом у Теальдо. Живое дерево зашипело, и в его плоти огонь выгрыз ямку. В его, Теальдо, плоти, ямка была бы, наверное, побольше, но шипело бы так же.
Он тут же сиганул в сторону и укрылся за деревом. Позади раздался дикий крик кого-то из замешкавшихся на тропе солдат. А с другой стороны тропы уже накатывалось хриплое ункерлантское: «Хох! Хох! Хох-хох-хох-хайль!» И имя конунга Свеммеля. Снова и снова. Вокруг головы Теальдо забегали разряды, и в воздухе запахло паленым.
Из соседнего куста раздался голос Тразоне:
— А я-то, идиот, радовался, что мы очистили лес от этих ублюдков! Прежде чем мы наведем тут окончательный порядок, придется еще попотеть!
— И еще как! — Теальдо приник к земле, поскольку огонь с другой стороны тропы стал еще плотнее. — Они-то всерьез собираются очистить лес от
