— Иди к черту! — рассердился Джерин. — Я не хочу, чтобы от тебя остались одни лишь клочки! Надеюсь, ты сумеешь уберечь себя и своих людей. Клянусь богами, я не хочу драться со Свериласом на заранее подготовленном им участке. Заставь его метаться из стороны в сторону. Пусть он сосредоточится на тебе одном. Человеку разгоряченному и постоянно отмахивающемуся от наскоков некогда выбирать подходящее поле для битвы. Равно как и располагать там войска.
— О, я вас понимаю, лорд король, — сказал Райвин. — Остается лишь посмотреть, совпадают ли ваши планы с планами Свериласа.
— Верное суждение для любых воинских игр, — сказал Джерин. — Я выдвинусь, насколько это возможно, вперед и, если ты попадешь в беду, поддержу тебя. — Он снова положил руку на плечо Райвина. — Постарайся не слишком влипать в неприятности, ладно?
— Как ты только мог обо мне так подумать? — Райвин отступил, искусно изображая предельное возмущение. — Разве я уже не являюсь образцом степенности и уравновешенности?
Лицо у него при этом было абсолютно серьезным.
— Йо, являешься, — с серьезным видом согласился Джерин, и оба рассмеялись.
Райвин сказал:
— Позволь Фердулфу сопровождать меня. Мне будет легче досаждать южанам, если я буду точно знать, где они находятся, куда движутся и что против меня затевают.
— Если ты сможешь уговорить Фердулфа, пожалуйста, — ответил Джерин. Его улыбка сделалась саркастической. — Вообще-то ты, в принципе, можешь забрать его себе навсегда.
— В принципе, я обойдусь, спасибо. — Улыбка Райвина источала не меньший сарказм. — Разве ты не слышал, как мы с ним скандалили дня три назад?
— Думаю, вас слышал весь северный край.
— Полагаю, что так. Тогда ты меня понимаешь. Но как летучий шпион он просто незаменим.
— Посмотрим еще, захочет ли он иметь с тобой дело, — усмехнулся Джерин. — Вполне вероятно, что нет. По-моему, он не слишком-то расположен к тебе. Ведь Маврикс обошелся с ним довольно грубо, а предложил его вызвать, знаешь ли, именно ты.
— Да, как раз из-за этого у нас и затеялась ссора, — признал Райвин, — но я все равно попытаю счастья.
Попытай-попытай, — покивал Джерин и получил в ответ гневный взгляд. — Поговори с ним, по крайней мере. Если после очередной порции оскорблений он снизойдет к твоей просьбе, тогда… тогда тебе повезет, ты получишь превосходнейшего лазутчика.
— Жизнь бок о бок с тобой и Вэном — тяжелое испытание для чувствительных и тонких натур, но она закаляет. Так что любое верещание мелкого раздражительного полубожка меня уже не заденет, — сказал Райвин и пошел прочь, демонстративно проигнорировав скептический взгляд, каким его проводили.
И точно, Фердулф согласился сопровождать экспедицию. Однако после столь диких воплей, причем лишь собственного производства, что Джерин не стал бы винить приятеля Лиса, если бы тот ткнул горлопана головой в ближайшую крестьянскую грядку. По крайней мере на миг воцарилась бы тишина.
Глядя на маленького полубога, то кружащего в вышине, то камнем падающего на всадников, Джерин порадовался, что не находится среди них, точно так же, как он порадовался бы, обнаружив, что стая ворон с расстроенными желудками кружит не над ним, а в сторонке. Хотя вороны обычно опорожняются беспорядочно. Фердулф же, если в нем что-то расстроится, может бомбить и прицельно.
Вэн не смотрел на Фердулфа. Он смотрел на удалявшихся всадников, очевидно пытаясь отыскать взглядом Маеву, но, похоже, без особых успехов. Повернувшись к Джерину, великан бросил:
— Я до сих пор жалею, что ты не отправил ее домой.
— Она делает то, что ей по нраву, ты ведь сам знаешь, — ответил Лис. — Ты мог бы сдерживать ее еще пару лет, не больше.
— Это было бы хорошо, — сказал Вэн. — Через пару лет, скорее всего, империя нам уже бы не докучала.
— Только в случае нашей победы, — уточнил Джерин, — Нет, постой-ка, я, кажется, понял, что ты имеешь в виду. Но нам всегда докучают. Не империя, так Араджис, не Араджис, так трокмуа… или гради, в общем, врагов у нас хватает, клянусь богами. Если Маева захочет драться, она найдете кем. А если ты встанешь у нее на пути, она будет драться с тобой.
— Возможно, возможно. — Перспектива сразиться с собственной дочкой ничуть не обрадовала великана. — Но это не единственное, что меня мучает. Ну… Лис, ты ведь знаешь, каковы эти солдаты.
— Ну и что из того? — сказал Лис. — Любой, кто попытается взять у Маевы то, чего она не пожелает отдать, будет жалеть об этом всю оставшуюся жизнь, а в остальном… что случится, то и случится. Мы ведь, если ты помнишь, это уже обсуждали.
— О да. — Чужеземец глубоко и печально вздохнул. — Ну почему она не могла, еще сидя дома, положить глаз, скажем, на Дагрефа? Мы бы их окрутили, и дело с концом.
Нет, Джерин не вытаращился на него, как дурак, не разразился истерическим смехом и даже не закашлялся, хотя тех усилий, с какими все это удалось подавить, пожалуй, хватило бы, чтобы вскинуть храм Айкоса над головой и перебросить на другой край долины.
Небрежным тоном, который вопреки обстоятельствам непостижимым образом оказался не столь искусственным, каким мог бы быть, он ответил:
— Если им понравится эта мысль, я жаловаться не стану. Но нужно постараться представить все так, чтобы им казалось, будто идея исходит от них самих, а не от нас.
— Твой кулак выше, вот как, — кивнул Вэн, подтвердив свое восхищение хитроумием Лиса одной из присказок трокмуа, которых поднахватался, живя среди дикарей, и которые время от времени мелькали в его речи. — Хорошо, что в мои юные годы рядом со мной не было таких умников. — Он склонил голову набок и пристально взглянул на Лиса. — А ведь и при тебе таких тоже не было, а? Ты сам, наверное, был сущим кошмаром для старших.
— Кто, я?
Джерин скроил простодушно-умильную мину. Очевидно, из этого мало что вышло, поскольку Вэн загоготал.
— Йо, ты, капитан, — проговорил он. — Можешь выделываться тут как угодно, но, я думаю, ты обращал не больше внимания на слова твоего родителя, чем Дагреф обращает сейчас на твои.
— Мой отец колотил меня гораздо нещадней и чаще, чем я Дагрефа, — ответил Джерин, ненадолго задумавшись, — Это повышало мою готовность слушать его, но снижало готовность с ним соглашаться.
Вэн хватил кулаком по ладони.
— Иногда без хорошей трепки не обойтись. Иначе этих неслухов не образумить.
— Это ты теперь так запел, — возразил Джерин. — А что думал тогда?
— Ах, да какая разница? — отвечал чужеземец с ухмылкой. — Тогда я был всего лишь желторотиком, у меня еще молоко на губах не обсохло. Впрочем, я непременно бы взъерепенился, если бы кто-нибудь ткнул меня в это носом.
Райвин начал присылать пленных, разрозненные повозки, отбитые у неприятеля, и вести о том, что у Свериласа Увертливого на уме.
— Похоже, имперский генерал стягивает всех своих людей в одно целое, — доложил один из его всадников. — Так улитка убирается в свою раковину, если щелкнуть ее по рожкам.
Он растопырил два пальца, изображая улитку.
— На конце этих рожек у них глаза, — сказал Джерин.
Об этом удивительном факте он узнал еще в городе Элабон и, как и многое прочее, сохранил его в своей цепкой памяти, но за все минувшие с той поры годы ему впервые удалось щегольнуть этим познанием.
Блеснув глубиной своей учености, Лис ожидал по меньшей мере рукоплесканий, однако малый, рассмеявшись, сказал:
— Забавная шутка, лорд король.
— Я не шучу, — возмутился Джерин. — Если эти маленькие черные точки на конце рожек не глаза, тогда где они у улитки?
— Как я могу ответить на ваш вопрос? — удивился посыльный. — Всем ведь известно, что у улиток нет
