видессианских букв. В отличие от трибуна. Гай Филипп так и не научился читать на языке Империи. Ему хватало проблем и с родной латынью.
— От Нейпа, — ответил Марк.
Он не стал читать вслух, а быстро пробежал глазами свиток и пересказал записку по-латыни.
«Да хранит тебя Фос! — писал маг из Академии. — Я рад, что у меня наконец появилась возможность хорошенько исследовать твое необычное оружие. Я сожалею лишь о том, что обстоятельства, позволившие мне сделать это, столь печальны. Моя записка содержит краткое изложение результатов моих исследований. Закованный в железо дурень уже топочет у меня под дверью…»
Марк улыбнулся. Он словно въяве увидел Нейпа, лихорадочно строчащего письмо под злющим взглядом солдата. Впрочем, Скавр не сомневался: солдату не слишком удалось погонять Нейпа.
"Заклинания, наложенные на твой меч, чрезвычайно сильны. Должен признаться, подобного я еще не встречал. Я предполагаю, что это явление обусловлено весьма слабой природой чародейства в твоем мире. Ты и твои товарищи нередко говорили мне об этом. Только необыкновенно сильные чары в состоянии действовать в вашем мире хоть каким-то образом. Следствие: чары, наложенные на твой меч, сотворены для более суровых обстоятельств. В нашем мире они сделались необыкновенно могучими. У меня возникли затруднения даже на начальном этапе исследований.
Я не мог понять природу их происхождения. Грубая сила твоего меча затрудняла мою работу — все равно что измерять море, черпая его чайной ложкой. Прости, я отвлекся.
Итак, что же я все-таки выяснил. На меч наложены два различных вида заклинаний. Первое охраняет меч и его владельца от чар врага. Ты был свидетелем этому, и не один раз. Я весьма сожалею о том, что не могу сказать, как именно эти чары были наложены на оружие.
Поскольку защитные чары меча столь велики, второе заклинание удалось выявить лишь косвенными методами. Боюсь, в данном случае результаты не вполне удовлетворительны. Это заклинание способно защитить не только того, кто носит на себе меч, но и весь его народ. Ни один видессианский маг не смог бы создать ничего подобного. Будь у меня сейчас меч твоего рыжеволосого друга, я мог бы предложить тебе более исчерпывающую информацию. Впрочем, думаю, возьми я в руки оба меча, я погиб бы на месте.
Прими мои извинения за то, что не могу рассказать больше. Не думаю, чтобы ты оказался в Видессе случайно. Но это лишь догадка. Я не могу подтвердить ее никакими доказательствами.
Добавлю, что один историк, которого мы оба хорошо знаем, разделяет мое мнение. Мы оба желаем тебе успеха! Благостью Повелителя Доброго Разума мы надеемся увидеть тебя снова.
Нейп".
Трибун не стал переводить для Гая Филиппа последние несколько фраз. Но на душе у него потеплело. У Алипии Гавры не было никакой возможности встретиться с ним открыто. Однако она предположила, что галльский меч вернется к трибуну и Марк получит письмо Нейпа.
Скомкав пергамент, Марк бросил его в море.
Гай Филипп осведомился:
— Ну и что толку знать, что меч заколдован? Ты ведь не колдун, чтобы возиться с заклинаниями.
— К сожалению. Будь я магом, я опалил бы бороду Земарка чарами.
— Поменьше болтай. Ты ведь не сможешь это сделать, — сказал Гай Филипп. — Вот тебе мой совет: пользуйся оружием как надо! Иначе ты не доживешь даже до встречи с Земарком. Берегись!
Он прыгнул к трибуну, направив острие гладия в грудь Марка. Скавр пружинисто отскочил. Моряки столпились вокруг, наблюдая за поединком.
Глава четвертая
Простое, черное как сажа знамя, некогда бывшее флагом бандитской шайки, ныне заставляло трепетать всю Пардрайю. Гордые каганы признали Варатеша главой только что поднявшегося Королевского Клана и прислали ему отряды, чтобы воевать с аршаумами. Несдобровать бы этим гордецам, вздумай они отказаться! И они об этом хорошо знали.
Варатеш ударил шпорами свою лохматую степную лошадку. Рядом широкой рысью несся громадный черный жеребец. Глядя на всадника в белых одеждах, возвышающегося на черном коне, Варатеш хмурился.
«Королевский Каган»! «Повелитель Степи»! Так называли теперь Варатеша. Авшар, как и остальные, громогласно именовал этими титулами бывшего вожака бандитов. Но и князь-колдун, и сам Варатеш слишком хорошо знали, что это ложь. Игрушка, которую дергают за веревочки! Орудие в руках колдуна!
Не будь Авшара, Варатеш до сих пор оставался бы жалким вожаком голодной стаи бандитов. Блохой, которая куснет и поскачет дальше, если не прихлопнут.
Иногда Варатешу хотелось, чтобы смерть настигла его поскорей. До встречи с Авшаром ему не раз приходилось убивать. Но даже тогда Варатеш еще не знал, что такое настоящее зло.
Он стал плохо спать. В кошмарах ему виделись раскаленное докрасна железо, обгоревшая плоть, крики ослепленных людей. И это он сделал сам, своими руками. Он отдал приказ, он участвовал в пытке. Но, пройдя через ужас, он стал Королевским Каганом, и теперь одно его имя наводило страх.
Авшар хмыкнул. Его смех был ледяным, как воды зимней реки. Под порывами ветра за спиной князя- колдуна развевался белый, как саван, плащ. Черный конь нес всадника на юго-запад.
— Мы разобьем их, — проговорил колдун, усмехаясь. Он говорил на языке хаморов без малейшего акцента, хотя и не был кочевником. Варатеш знал, что скрывается под просторными белыми одеждами. Лучше бы ему никогда не видеть этого!
— Да, мы разобьем их, — повторил Авшар. — Они заплатят за оскорбление, нанесенное Родаку, а значит, и тебе, о мой повелитель.
Колдун легко и естественно назвал Варатеша «повелителем», но это не могло обмануть бандита. Игрушка! Орудие! Эти слова жгли мозг Варатеша.
