диагноз: одержимость, осложненная полтергейстноподобными проявлениями. Похожие случаи не раз описывались в средневековых и более поздних источниках.
В конце того документа была приписка: 'Сообщено в Москву самовидцем того чуда его превосходительством бывшим смоленским губернатором генералом Яковом Семеновичем Храповицким'. Так о чем же сообщал генерал? Вот в сжатом виде то, что было описано в документе.
Некая молодая особа, отданная учиться в санкт-петербургский Инспекторский институт, 'занемогла и лишилась употребления руки, ноги и глаза'. Ее отвезли к дальнему родственнику, живущему под Смоленском. Какое-то время девушка 'одержима была беснованием', а потом 'впала в совершеннейшее изнеможение, продолжавшееся шесть недель', после чего стала приходить в себя, 'но с болезненного одра, за лишением употребления членов, сходить не могла'. Лежа в постели, стала предсказывать события, которые все сбывались. В день Покрова пресвятой Богородицы объявила, что будет исцелена, 'для чего просила пригласить из Смоленска как можно более благородных особ'; их собралось шесть, включая бывшего генерал- губернатора. Вот свидетельство последнего: 'Чудо начинается на виду у всех, больная поднимается с одра невидимой силой на значительную высоту, лежа выносится на середину залы и ставится на одну ногу. Вдруг все присутствующие слышат голос: 'Простри больную ногу!' Сведенная судорогой нога опускается. Потом слышится тот же голос: 'Простри руку!' - и больная рука опускается. Совершенно исцеляется и глаз. У больной на груди была рана необыкновенной величины. Она вслух молит исцелить рану. В мгновение ока рана на виду у всех покрывается плотью'.
Далее, согласно показаниям генерала, послышался 'звук нескольких голосов, с наиприятнейшей и неслыханной, кроме вифлеемских пастырей, гармонией, раздается по всему дому и слышится только в нем звон колоколов, между тем как приходская церковь находится далеко'. Через некоторое время пение и звон прекращаются.
Генерал особо отметил, что над тем местом, где всеми был услышан голос, на полу комнаты остались следы - 'будто вдавленные впадины'. Присутствующие, завершает рассказ генерал, 'сделали за общей подписью донесение государю Императору'. А ведь и оно, возможно, до сих пор где-то хранится!
Я несколько забежал вперед с этим интереснейшим случаем, поскольку мне известны две предшествующие вспышки. В журнале 'Русский архив' за 1878 год сообщалось о самозвонящих колокольчиках в одном из монастырей России, 'забеспокоившихся' в 1753 году. А в одном из номеров журнала 'Московитянин' за 1853 год рассказано о вспышке полтергейста, обрушившейся на одну московскую семью, эвакуировавшуюся из столицы перед занятием ее французами в 1812 году. На этом случае следует (остановиться подробнее, тем более что он описан со слов непосредственных участников тех событий, когда москвичи, встревоженные слухами о приближении французов, стали на время покидать столицу и уезжать в провинцию.
Семья, о которой идет речь, состояла из главы Андрея Николаевича, его старухи - матери, жены, дочерей Маши и Наташи, двух маленьких сыновей, а также их тетки по матери - Марии Антоновны. Отъехав от Москвы, они на время остановились в небольшом уездном городке неназванной губернии, где удалось пристроиться в большом каменном доме. В одной просторной комнате разместились женщины и дети вместе с пожитками, глава семьи выпросил себе уголок в комнате напротив, где поселилось семейство Семена Ивановича, соседа по даче. Устав с дороги, и наскоро поужинав, тут же расположились на ночлег. Маша и Наташа легли вместе. Водворилась тишина. Лампада, горевшая под образами, светила достаточно ярко.
Вдруг Маша вскочила от сильного толчка: что-то выдернуло подушку у нее из-под головы, и девушка соскользнула с перины на пол. Мальчики, от которых это можно было бы ожидать, спали в углу. Маша разбудила сестру, та нашла подушку в углу на сундуке и успокоила сестру: 'Ты, наверно, сама ее отбросила', потом перевернулась на другой бок и уснула. Ее примеру последовала и Маша, но вскоре голос Наташи разбудил ее: она бранила Машу, что та так некстати расшутилась: у Наташи подушка тоже пропала! Проснулись взрослые, пошли расспросы, начались поиски. Подушка оказалась крепко-накрепко затискана за печку. Девка, которой поручено было ее вытащить, шепнула сестрам: 'Ох, матушка, чуяло мое сердце, что недоброе совершается в доме. Недаром слышалось мне, что в сенях кто-то охает да стонет'. Но до самого утра уже ничего не произошло.
Днем все было спокойно, но вечером, когда легли спать, вспомнились те ночные страхи. Только тетушка Мария Антоновна сразу же погрузилась в крепкий сон. Ее вообще ничто не могло вывести из равновесия: с момента выезда из Москвы она при каждом удобном случае все продолжала вязать чулок.
Вдруг за печкой раздался странный шум: кто-то мерно и протяжно царапался в ней изнутри, почти
род потолком, только это были не мыши. Звуки походили на то, будто кто-то скребется в дверь комнаты, желая дать знать о себе - четко и раздельно, с очень равными интервалами. Затем зашевелились подушки, по комнате задвигались и покатились узлы. Потом все прекратилось, но в комнате внизу, где' мертвым сном спали другие эвакуировавшиеся, послышался шум, будто бы работают повара, готовящие обед человек на сорок: было слышно, как мерно рубят зелень, мясо, котлеты и прочее. К утру все стихло.
Мария Антоновна проснулась не в духе и после завтрака хотела было взяться за вязание, но ни чулка, ни клубка шерсти на месте не оказалось. Тетушка, кажется впервые в жизни, вышла из себя: подозрение дало на Наташу, резвушку и затейницу. Назревал скандал, вмешалась мать, все бросились искать пропажу по углам. Наконец девка, засунув за печку мощную, до плеча обнаженную руку, торжественно вытащила оттуда сначала чулок, потом клубок. Но в каком виде! Все спицы были согнуты и кое-как воткнуты в клубок, прекрасное вязание распущено на целый вершок. Тетушка заплакала. Позвали хозяина, который, даже еще не узнав, в чем дело, стал клясться и божиться, что он тут нипричем. После такого происшествия даже храбрый и скептичный Сергей Иванович из комнаты напротив, приютивший главу семьи, задумался и попросил ему дозволить лично засвидетельствовать странные ночные проделки неведомо кого.
Наступила третья ночь в странном доме. Вдруг в переднем углу что-то зашевелилось. Там на разостланном ковре среди разных вещей лежала и дорожная шкатулка главы семьи. Все посмотрели в ту сторону: на глазах у всех ковер начал шевелиться, свиваться и вместе со шкатулкой выдвигаться на середину комнаты.
Позвали соседа, он тотчас же явился. При нем ковер все продолжал двигаться к центру комнаты, края его свивались и развивались, под ним что-то пыхтело и ворочалось. Семен Иванович выхватил из-под головы одной из сестер подушку и изо всех сил бросил ее в ковер: 'Раздался звук, похожий на крик испуганной стаи ворон, потом что-то вроде хохота, затем все утихло, и движение ковра прекратилось'.
Больше постояльцев ничто не тревожило, а на другой день они выехали: путь предстоял далекий. А тот дом еще долго пользовался дурной славой.
Осенью 1813 года в доме вдовы П. Ф. Раздьяконовой из города Курмыш Симбирской губерний завелся черт, который невидимо говорил, стучал, бросался камнями, кирпичами, лаптями, поленьями и прочим, в чем подозревалась дворовая девка Настасья. По суду она была оправдана, но оставлена 'в сильном подозрении'. Случившееся же было решено 'предать суду Божию'.
В целом за прошлое столетие описано свыше полусотни российских полтергейстов. Познакомимся кратко с некоторыми из них.
В 1840 году в одном из домов города Кобеляки Полтавской губернии несколько ночей жильцам досаждали обломки кирпича, падавшие как бы с потолка и ударявшие в дверь, хотя ни в доме, ни во дворе кирпича не было. Ход на чердак и все наружные двери закрыли, но обломки продолжали выпадать в большом количестве, что вынудило хозяев покинуть дом.
В одном из домов города Твери в 1846 году из поленницы, сложенной у стены, сами собой выкидывались дрова - в присутствии множества свидетелей со свечами и при фонаре,
В 1853 году в слободе Липцы под Харьковом в доме капитана Жандарченко стали сами собой разбрасываться и биться вещи и разные предметы домашнего обихода; возникали самовозгорания, дом погиб в пожаре. Возбуждено следствие. В 1862 году в поселке Ташлик Киевской губернии в одной из квартир раскидывались, портились, исчезали вещи и одежда, даже запертые на ключ. Слышались стуки, царапанья. Видели руку, которая тушила свечу. С людей по ночам сдергивались одеяла. Переезд на другую квартиру не помог, напасти продолжались восемь месяцев.
В 1870-1871 годах в доме помещика Щапова, проживавшего на хуторе под городом Илецком на Урале, раздавались сильнейшие стуки, двигалась мебель, летали и бросались различные предметы, возникали самовозгорания, по комнате носились какие-то светящиеся шары, виделась маленькая розовая рунка. Проявления были связаны с молодой женой помещика.
В 1873 году в доме священника Цветкова, село Барашово Симбирской губернии, с 23 по 28 декабря происходило 'разнообразное самодвижение и самолетание предметов': поднялся с пола и отлетел аршина на два кипящий самовар, из стены русской печи вырывало и расшвыривало кирпичи, посуда и утварь летали в разные стороны и разбивались. Момент подъема и сам полет предметов и вещей видны не были, замечалось только падение.
В селе Пришибе Астраханской губернии в 1874 году в доме священника в течение двенадцати дней раздавались сильные стуки в наружную стену, дергало железный оконный болт. Выставили наблюдателей, осветили стены фонарями, но стуки продолжались, часто по требованию любопытных.
Следующая вспышка в ноябре 1880 года в деревне Ручьи Петербургской губернии достойна того, чтобы быть описанной полностью. Ведь к этому приложил руку не кто иной, как знаменитый русский химик А. М. Бутлеров (1828 - 1886), создатель теории химического строения вещества, лежащей в основе современной органической химии, академик Петербургской Академии наук. Он неоднократно выступал в защиту реальности медиумических явлений, в том числе и самопроизвольных, то есть феноменов полтергейста.
В статье 'Случай самопроизвольных медиумических явлений близ Санкт-Петербурга', напечатанной в его книге 'Статьи по медиумизму' (Спб., 1889), подробно описывается не только сам случай, но и общественная атмосфера в отношении подобных событий, реакция на них ученых кругов, пути и способы получения сведений о других аналогичных происшествиях, методы их расследования. Печально, но и сейчас, спустя 125 лет, многое из того, о чем в связи с обсуждаемым феноменом сокрушался великий ученый, почти не изменилось. Вот что он сообщил в той статье:
'Известно, что в большинстве случаев ученые - противники медиумизма - считают для себя позволительным отказываться от предлагаемых им наблюдений. Такое отношение едва ли научно, но, с известной точки зрения, оно может быть в некоторой степени оправдано: естествоиспытатель противного лагеря допускает, что он действительно увидит явления таковыми, какими они описываются; при этом, однако, он считает почти несомненным, что эти последние, вызванные, по-видимому, намеренно данной личностью, являются результатом обмана, к обнаружению которого у него нет ни времени, ни охоты. Взгляд на всех медиумов как на плутов и обманщиков и на всех наблюдателей, подтверждающих явления, как на глупцов если и не высказывается вслух, то все же молча принимается. Крайняя невероятность такого допущения упускается при этом из виду. Существенный вопрос - почему тот или другой наблюдатель, обладающий во всех иных случаях здравым рассудком, должен считаться невменяемым, коль скоро дело коснется медиумизма, - остается открытым. Но когда так называемые сверхъестественные феномены появляются самопроизвольно, когда нельзя заподозрить обман и когда, быть может, такого и новее не было - тогда что? Как относятся господа натуралисты противного лагеря к этим явлениям природы? А к таковым они должны быть причислены, ибо они совершаются в природе. Они игнорируют. Человеческая наука в лице таких ученых и знать ничего не хочет о том, что сама природа открывает нам в этой области. Я сам не раз был свидетелем того, как обнаруживались подобные самопроизвольные явления и описывались в периодической печати и как ни один из наших ученых противников и не подумал даже при этом узнать на месте о настоящем положении дела. К счастью, в подобных случаях находятся обыкновенно люди если и непричастные патентованной науке, то все же достойные уважения и доверия, которые и берут на себя этот небольшой труд.
За то время, как я интересуюсь медиумизмом, т. е. за последние десять лет, самопроизвольные медиумические явления обнаруживались уже несколько раз здесь, в Петербурге, и в других местностях нашего отечества. Иногда случалось, что на место происшествия посылались письменные запросы, и факты констатировались письменными же ответами очевидцев. В трех случаях, когда эти феномены происходили здесь в самом городе или близ него и известия о них появлялись в газетах, знакомые мои, люди серьезные и заслуживающие доверия, отправлялись на место, чтобы получить ближайшие сведения о происшедшем. Сообщения подтверждались всегда, за исключением разве незначительных подробностей. Из этих трех случаев я расскажу в нижеследующем о последнем. Он имел место в ноябре 1880 года. Вот что было сообщено газетами и подтверждено расследованиями моих знакомых. 19 ноября старого стиля вдова колониста Маргарита Бич и колонист Адам Бауер (опекун детей Бич) привезли семнадцатилетнюю девушку, Пелагею Николаеву, питомицу здешнего воспитательного дома, к окружному смотрителю этого последнего, проживающему в округе Лесного Корпуса. При этом было заявлено, что в доме названной вдовы, живущей в соседней деревне Ручьи, происходят странные явления. Две девушки, вышеупомянутая Пелагея и Вера Яковлева (тоже проживающая в доме Бич), сделались с 3/15 ноября объектами странных, неизвестно откуда и от кого идущих нападений. Когда эти девушки занимались в погребе переборкой картофеля, то он был брошен в лицо сначала Вере, потом Пелагее. С тех пор бросание картофеля настойчиво продолжалось почти каждый день и сделалось чуть ли не обычным для девушек. При обыске погреба ничего не нашли. К этому присоединились потом и другие явления: на девушек бросались и разные другие предметы и домашняя утварь, например обрубки, скамейки, лопаты. Все это происходило только в присутствии Пелагеи; когда Вера была одна, ничего особенного не замечалось. В большинстве случаев брошенные предметы летели Пелагее вдогонку, бросание обыкновенно было тогда, когда она сама находилась в движении; когда она сидела или спала, прекращалось и бросание.
Приводятся даты как по старому, так и по новому стилю.
