Быстрый дикторский текст сопровождался резкими монтажными кадрами. План дома. Пирс, заполненный полицейскими и детективами. Сарай, где полицейский демонстрирует корреспондентам и репортёрам коробки с водкой. Хозяин гостиницы Юсси в наручниках. Он что-то объясняет — жесты очень выразительные. Плачущая Сарра. Снова штабеля коробок с водкой и комментарий репортёра, сообщившего, что это самая крупная партия конфискованного спиртного, нелегально ввезённого в страну за последние три года.
Но Иволгин этого не видел, он стоял на веранде и любовался природой.
В стороне от скопления боевых кораблей, у довольно невзрачных одноэтажных строений располагалась база секретных подводных лодок. Непосвящённый человек прошёл бы в двух шагах от такой лодки, точнее — её рубки, торчащей среди ржавеющих груд металлолома на кладбище кораблей. Основная часть лодки была скрыта под водой, и никто даже не подумал бы, что перед ним — страшное оружие.
— Вот самый главный диверсант. Специалист по тайным операциям, — представил невзрачного мужчину в линялой майке командир ракетного катера. На его кителе уже были погоны капитана третьего ранга.
— Витя, — отрекомендовался главный диверсант. У него были роскошные чёрные усы, лысая, как бильярдный шар, голова и круглые ленноновские очки в стальной оправе. — Чего у вас?
Семёнов сидел на крылечке маленького домика и лениво наблюдал за полётом чаек над водой и переговорами Кузьмича, Лёвы, Сергея Олеговича и морского офицера с каким-то маленьким мужчиной. Судя по жестам, беседа выходила непростой, горячей.
В полумраке строения работал телевизор, перед экраном замер Чердынцев — показывали криминальные новости: сарай с коробками водки, знакомый дом и знакомого «сотрудника» в наручниках…
— Значит, не привиделось… — сглотнул прокурор.
Семёнов продолжал лениво наблюдать за переговорами.
Маленький мужчина всё порывался скрыться в каком-то люке, расположенном на трубе, торчащей из воды. Кузьмич не пускал его, что-то доказывая.
— Опять какую-то авантюру затевают, — прокомментировал происходящее Семёнов.
— Семёнов, — вышел на крыльцо растерянный прокурор, — у тебя есть контакты с Финской Республикой?
— Есть. Только частного характера, — вспомнил сержант. — Финн один, писатель… Я его на охоту водил, на… на лося… А что нужно?
— Нужно сарай один открыть, — вздохнул Чердынцев. — Срочно. Третий день пошёл уже…
— Какой третий день? — не понял Семёнов.
Подбежал Кузьмич. Красный и довольный.
— Согласился. На профессиональную гордость пришлось надавить, а то — ни в какую! — сообщил он, заталкивая в карманы несколько бутылок водки. — Через пару часов уходим. А ты, Семёнов, что хочешь делай, а баркас мой со дна поднимай! Утром, даст Бог, вернёмся…
Семёнов смотрел, как Лёва, Сергей Олегович, а следом Кузьмич скрываются в странной трубе. Вздохнул:
— Надо с водолазами идти договариваться…
— Сначала в Финляндию позвони писателю своему, пусть дверь в сарайчике откроет, — напомнил прокурор. — Господи, три дня!..
Иволгин ловил рыбу рядом с пирсом, в камышах. Лодка тихо покачивалась на мелкой зыби.
— …Водка — уникальнейшее изобретение нашего народа! Это даже не просто крепкий напиток в ряду других, это национальность и, я бы сказал, народность, это то, что всех нас объединяет и сдерживает от окончательного распада… Естественно, если потреблять этот напиток с соответствующей культурой и разумностью…
Иволгин отпил молока.
На корме сидел кот и внимательно наблюдал за генералом — всё дно лодки устилала рыба. Кот слушал.
— …В нашей водке используется природная мягкая вода, что наряду со ржаным зерном придаёт ей особый, исключительный вкус. Если в других мировых крепких напитках используют дистилляцию, кипячение, то у нас — чистую фильтрованную воду, потому наша водка выгодно отличается от других напитков. Например, французский фрамбуаз или итальянская граппа и цинар, я уж не говорю о ромах — от лучшего кубинского до худшего с Гаити…
Вокруг тишина и покой — как и должно быть на настоящей рыбалке…
Сергей Олегович и Лёва стояли в трюме лодки и растерянно оглядывались по сторонам.
— Странно, что она «Малюткой» называется… — поразился Сергей Олегович, оказавшись внутри субмарины.
— Это же флот! Специально так называют, чтобы запутать противника и других любопытных, — пояснил Кузьмич.
Перед ними открывался лабиринт проходов и помещений. Внутри лодка была совсем не маленькая, даже наоборот…
— Внимание! — крикнул Витя. — Вы находитесь на борту подводного корабля, это вам не прогулочный катер! Руками ничего не трогать, ни на какие кнопки не нажимать! — он выразительно глянул на Сергея Олеговича. — Не курить! Находиться только там, где я скажу! Ваше место тут — сесть и пристегнуть ремни. Глупых вопросов не задавать! Вопросы есть?
Сергей Олегович решил не задавать вопроса, а потерпеть.
— Через пять минут — погружение… — объявил Витя.
— Кузьмич, ты уже на ней плавал? — не выдержал Сергей Олегович.
— Довелось ходить… — ответил егерь.
— А где тут туалет?
— Внимание! Команде занять свои места! Пристегнуть ремни!
Сергей Олегович быстро сел, стал возиться с ремнями.
— Зачем ремни, Кузьмич? — спросил он. — Мы что — взлетать собираемся?
— Ремни — чтобы такие, как ты, на месте сидели, а не ползали по туалетам! — зашипел Лёва Соловейчик. — Спустишь воду, а это может быть… всё, что угодно!..
Лодку качнуло. Корпус вибрировал. Сергей Олегович посмотрел наверх — тонкие струйки воды просачивались сквозь обшивку…
— Лёва! — толкнул он Соловейчика в бок, показывая на водяные струйки.
— Погрузились… — вздохнул Лёва.
Рейдово-водолазный катер неторопливо рассекал волны залива.
Иволгин стоял на капитанском мостике. Рядом — крепко сбитый капитан. Курили сигары.
Семёнов с прокурором располагались на носу, внимательно всматривались в даль.
— Не волнуйся, он человек исполнительный. Найдёт твой сарайчик и дверь откроет, — успокаивал Чердынцева милиционер. — Только зачем, не понимаю…
— Нужно, — вздохнул Чердынцев.
— Кажется, там?.. — показал на линию горизонта Семёнов.
— По-моему — там… — совершенно в другую сторону указал Чердынцев.
— Какие-нибудь приметы запомнили?! — крикнул им сверху капитан.
— Там вокруг вода, много чаек и мина плавала… — объяснил прокурор.
Капитан печально глянул на них.
Витя приник к окулярам перископа. Медленно поворачивал ручки. Рядом терпеливо замер Кузьмич.
— Глянь, может это… — освободил место Витя.
Кузьмич припал к прибору…
Строения на склоне в перекрестье разметки, деревянный пирс, лодочный сарай…
— Нет, не то… Дом более солидный был и сарай в жёлтый цвет окрашен… — сообщил егерь.
Сергей Олегович, послушно пристёгнутый ремнями, прислушивался к их разговору.
— Тогда сюда пойдём, — сделал отметку в лоции Витя. — Тут есть нечто похожее…
Белоснежный катер стоял около уютной бухты. Вечерело. Два финских любителя рыбной ловли сидели на палубе в удобных креслах, пили пиво и смотрели на поплавки…
Совсем рядом, между катером и берегом, прошёл перископ, направленный в сторону берега.
— Наверное, русские, — высказал предположение один из финнов.
— Да, наверное… опять заблудились, — лениво посмотрел вслед перископу второй рыболов.
Катер замедлил ход.
— Здесь! — крикнул Семёнов.
Якорь с грохотом ушёл под воду.
— Сейчас отдохнём и пойдём искать ваш баркас! — спустился с мостика капитан. — Иван! Неси!
Люк открылся, и Иван поставил на палубу коробку с водкой.
— Господи… — вздохнул прокурор.
— Вроде наш… — егерь уступил место у перископа Лёве. Тот приник к окулярам.
Дом, сарай, пирс — тихо и пусто…
— Этот… Вон и коты сидят. Крайний, здоровый, я его узнал — он рыбу таскал… — согласился Соловейчик.
— Какую рыбу? — спросил Витя, облачаясь в лёгкий водолазный костюм.
— Да какая тут рыба! Разве у них есть рыба! Ты ко мне на кордон приезжай — вот у меня рыба! Такую ты никогда не видел! — посоветовал Кузьмич. Он тоже был затянут в водолазный костюм.
