Хотя в ее голове уже все сошлось. Красные глаза, агрессивность Черного, который порезал товарищей, вирус – привет из далекого прошлого.
– Никодимовский Илья Михайлович…
Лера отключила фонарь и бережно спрятала журнал.
…Постойте! Ведь Никодим – коренной питерец. И фамилия у него такая специфическая. Больше похожая на ник. Из тех, которые как раз в детских домах и давали. И родился он… Лера была не в курсе паспортного возраста своего приятеля, но явно он родился намного позже пятьдесят третьего года, когда страна уже признала, что Вождь Народов, товарищ Сталин был слегка, самую малость неправ… И страна даже начала вспоминать добрым словом своих сгоряча загнобленных детей.
…Вполне может быть. Помнится, он даже говорил, что дед или даже прадед его был ученым. Правда, Лере почему-то показалось, что геологом… И звали его…
– Илья! – она чуть не врезалась головой в люк.
Дальнейшие рассуждения прервал телефонный звонок, и опять высветился незнакомый номер.
– Да? – настороженно ответила Лера.
– Кошка? Это Станислав, – зазвучал жизнерадостный басок, – ты где?
– В люке сижу, – ответила девушка абсолютную правду.
– Молодец! – отчего-то шумно восхитился Стас. – Ну, значит, я уже тут. Так что вылезай потихоньку и топай на угол с Маяковского. Я тебя жду: темно-синее ведро со спойлером. Только аккуратно. Лучше пройди дворами.
– Не учи ученого…
Перед тем как покинуть свое убежище Кошка набрала Скандинава.
– Ты на месте?
– Да. Уже спускаюсь, – тяжело дыша, ответил голос. – Дальше связи не будет…
– Удачи. Как выберешься – дай знать.
– Ага… – и абонент отключился.
– Дай-то бог, чтобы Люба дождалась, – прошептала она, вспомнив как не сладко сейчас Сердцу Мира. Кошка верила, что Скандинав достанет ее. Больше просто не кому…
Кошка плечами осторожно отодвинула крышку.
Машину Лера узнала сразу. И впрямь ведро со спойлером, точнее не скажешь. Правда, ведро было слегка импортное. А сам Станислав оказался мужчиной среднего возраста, а ростом даже чуть ниже, но при этом коренастым и по-барсучьи основательным. Одиноко бредущую девушку с бэгом, он увидел почти сразу и коротко мигнул фарами. Скользнув на заднее сиденье и бросив бэг в ноги, Кошка довольно улыбнулась.
– Слушай, а зачем этой машине спойлер?
– ЭТОЙ – исключительно для понтов, – пояснил Стас, – а вообще, чтобы на скорости жопу к шоссе прижимать.
– Ага, – кивнула Лера. – Мне пристегиваться?
– Как хочешь. Если прицепятся, так им по барабану будет: пристегнутый, не пристегнутый. Хоть в чужой тачке, без доверенности и в нетрезвом состоянии, это уже ничего не меняет. Комендантский час, блин.
– А поедем-то как? С ветерком?
– Огородами и по-пластунски, – серьезно ответил водила и аккуратно тронулся с места, сразу сворачивая в переулок.
– Не заблудишься? Тут тупиков до дуры.
– Даст Бог, выскочим, – оптимистично пообещал Стас. Лера хотела было высказаться, но вспомнила совет Никодима и решила заткнуться и смотреть в окно. Благо посмотреть было на что.
Положение о комендантском часе вольнолюбивые питерцы восприняли весьма своеобразно, как приказ «меньше десятка не собираться», чтобы в случае чего раскидать любой наряд, хоть сколько угодно усиленный. В просветы между арками, то и дело мелькавшими перед глазами, Лера увидела, как какая-то молодежная банда громит магазин электроники – дорогущие плоские телеки, вытащенные прямо на асфальт под мелкий дождик, выглядели как-то особенно сиротливо. «Огородами» выползли на почти пустой Московский проспект. По бывшей верстовой дороге в Царское Село время от времени на изрядной скорости пролетали машины, в основном с мигалками.
– Эх, нам бы такой светомузыкой разжиться, – с тоской вздохнул Стас.
– На дискотеку собрался? Между прочим, тут и без светомузыки ездят, – оптимистично возразила Лера, – авось проскочим.
– Значит, будем молиться, чтобы пронесло, – признал Стас.
– Смотри, вымолишь, точно пронесет – и рисовый отвар не поможет, – хихикнула Кошка.
И ведро со спойлером аккуратно полетело по проспекту, утыканному сталинским ампиром и прочими изысками.
Станислав не поддался моде, и стекла не тонировал, так что Лера, приникшая носом к стеклу, имела возможность наблюдать, как огромный супермаркет организованно чистит небольшая толпа под руководством полицейских. Те, помахивая табельным оружием, следили, чтобы не воровали больше, чем по две курицы в одни руки.
У Парка Победы их все-таки тормознули – наряд полиции с машиной, так что давить на газ в надежде уйти не имело смысла. Стас затейливо чертыхнулся и притер «опель» к бордюру. Торопливо опустил стекло.
– Куда так торопитесь, уважаемый? – Молодой полицейский слегка наклонился к водителю. – Вы про запрет на передвижения в ночное время слышали?
– Да, блин, понимаешь, жена вот… рожает, – почти простонал Станислав. Сообразив, Лера немедленно распласталась на сидении и испустила утробный вздох, способный разжалобить даже квадригу на Московских воротах. Роль живота с успехом изобразил рюкзак, все равно в полумраке деталей было не разобрать.
– Ну и время же ваша жена выбрала, – осуждающе протянул полицейский.
– Так сам ведь знаешь, с…ть да родить – нельзя погодить, – заискивающе улыбнулся Стас, а Лера, жалобно охнув, просипела:
– Кажется, начинается… Может быть, господин полицейский знает, как роды принимать? Их сейчас, говорят, учат. Стася, открой ему дверцу.
Пацан в форме отпрянул от машины, будто увидел живую кобру.
– Вы лучше в больницу давайте, там стерильно. Осторожнее на дороге, – дежурно добавил он, козырнул и махнул жезлом, разрешая ехать.
Примерно через полкилометра парочку актеров погорелого театра разобрал хохот, такой, что Стас чуть не бросил баранку.
К дому старичка, о котором говорила Люба, они подъехали уже далеко за полночь.
– Проводить тебя? – спросил Станислав.
– Справлюсь, – бросила Кошка, привычно вскидывая рюкзак на плечо.
– Какие мы самостоятельные! – Он скривился, словно съел лимон. – У тебя мужик-то есть, студентка?
– Пока нет, – с достоинством ответила она.
– И не будет. С таким-то характером. Чего нормальному мужику около тебя, такой самостоятельной, делать? Разве что рюкзак носить. Дай сюда, – решил он, и неожиданно быстрым движением, так, что Кошка не сообразила ни возразить, ни отпрянуть, забрал у нее бэг и кивнул на подъезд. – Пошли, что ли, декабристка.
Глава десятая
Сюрпризы
Лиза крепко спала и не сразу проснулась, даже когда ее с силой встряхнули за плечо.
– Воды принеси, – услышала она, – в миске. Или платок намочи, – и снова провалилась в дрему, из которой ее вырвали грубо, но действенно, брызнув в лицо холодной водой из ковшичка.
