– Кефир.
– Ну-ка дай, – Андрей взял сосуд и приложился, – ну точно, простокваша.
– Паша, – позвал Вадим, – а как, говоришь, называется та река, про которую говорил Конди?
– Альда вроде.
– А йоки – это река?
– Ну да. Йоки – река, ярве – озеро.
Вадим откусил хлеба и вновь спросил:
– Значит по-вепсски Альдайоки?
– Ну да, – ответил Павел, – он так и сказал Альдайоки.
– А что случилось? – вмешался Андрей.
Вадим прожевал и, запив простоквашей, ответил:
– Мы теперь можем примерно предположить, в каком мы времени.
– ???
– Как?
– Очень просто. Если река по-ихнему Альдайоки, то прибавив скандинавское окончание борг,[7] получим Альдайокиборг, что очень похоже на Альдегьюборг.
– Альдегьюборг? – не поверил Андрей. – Ладога?
– Да, – ответил Вадим, – если викинги, как говорит Конди, пришли с реки Альда, а это по-нашему Волхов, то наверняка Ладога уже существует.
– Круто! – обрадовался реконструктор.
– Надо будет при случае спросить у Конди, не знает ли он о Рюрике, тогда все встанет на свои места.
– А нам этот Альдегьюборг вообще нужен? – спросил Павел.
– Конечно! Можно посмотреть на древний город викингов, – воскликнул Андрей.
Он сказал это так громко, что охранявший их вепс напрягся, услышав слово «викинг». Вепс даже перехватил копье и стал озираться. Заметив это, Вадим поднял руку – мол, все хорошо. Воин, убедившись, что поблизости нет врагов, успокоился.
– Тише ты, не ори, – цыкнул Вадим на реконструктора, – мы уже с викингами познакомились, и, кажется, это знакомство никого из нас особо не вдохновило.
– Так Альдегьюборг – это ведь чертовски любопытно, – понизив голос, продолжил восхищаться реконструктор.
– Вот знаешь, почему ваш Один одноглазый? – неожиданно спросил его Павел.
– Ну, знамо дело… – начал было Андрей, но Павел перебил его, не дав закончить:
– Потому что тоже любопытный был, и совал свои зенки куда не попадя, вот ему глазик-то один и выставили, другим в науку, а вам, викингосам, все неймется. Любопытно тебе. А мне вот нисколечко не интересен ваш этот Адельгуборг или как там его…
Павел выдал это быстро, почти скороговоркой, не дав реконструктору и слова вставить в защиту святых истин.
Вадим улыбнулся и посмотрел на разошедшегося друга.
– Павел Николаевич, ну вы жгете…..
– А я вам говорю, что если существует Альдегьюборг, то надо бы и глянуть, – не унимался реконструктор.
– Так, Вадя, и в каком мы времени, по-твоему? – явно игнорируя сказанное Андреем, нетерпеливо переспросил Павел.
– Если Ладога существует, значит, мы где-то во второй половине восьмого века.
Павел посмотрел на друга, зажмурился и резко покачал головой.
– Не-е-е, – жалобно протянул он, – мне это ни о чем не говорит, а впрочем, мне все равно.
– Не беда, разберемся, – буркнул Вадим.
– Да-а-а уж, – мечтательно протянул Андрей.
Утоляя жажду и голод, они с любопытством наблюдали за вепсами у сарая. Оказалось, за ним были сложены трупы погорельцев, и теперь их бережно грузили на телеги. Уложенные трупы, среди которых, как заметили друзья, были и мужчины, и женщины, и даже дети, вепсы накрывали серым полотном. Пока мужчины грузили трупы, женщины не переставали причитать. Некоторые падали на колени и рвали на себе волосы. Мужик с бубном кружил вокруг телег, ритмично постукивая по нему.
Пожевав немного хлеба и выпив всю простоквашу, друзья отложили еду. Печальная картина не способствовала аппетиту. Только Вадим, немного поразмыслив, принялся за рыбу. Андрей и Павел уставились на него – у них самих кусок больше не лез в горло.
– Чего вылупились? – спросил Вадим. – Ешьте, когда еще доведется.
Но друзья наотрез отказались.
– Вы что, трупов никогда не видели? – удивился Вадим.
– Столько нет! – за обоих ответил Андрей.
– А вот это, дружище, и есть реконструкция – именуемая жизнью.
– Ты опять за свое? – обиделся реконструктор.
– Я не за свое, я за твое. Ты это хотел реконструировать? – резко спросил Вадим, указывая на телеги с трупами.
– Ну елы-палы! Что вы опять завели свою пластинку, – вмешался Павел, – какая теперь разница.
Все трое умолкли. Павел и Андрей смотрели на работу вепсов, а Вадим доедал сушеную рыбину. На запах рыбы опять, невесть откуда появились две рыжие кошки. Вадим бросил им недоеденную рыбу и спрыгнул с телеги. Кошки жадно накинулись не еду.
– Ладно, не сердись, – примирительно произнес Вадим, – нашло что-то…
– Проехали, – спокойно ответил Андрей, и через секунду добавил: – Смотрите, кажется, управились.
Действительно, вепсы, погрузив все тела, стали разворачивать телеги к деревне. К друзьям подошел Конди и жестами указал на телегу – мол, поехали. Они не возражали. Воин, охранявший их, тоже сел с ними и взялся за вожжи, но трогать не торопился. Они пропустили процессию вперед. Шествие, как и прежде, возглавляли хромой с шестом и мужик с бубном. Телега друзей тронулась, замыкая шествие. Конди шел рядом с телегой. Вадим, вытянув шею, пытался разглядеть в толпе мать «пойки». Все время, пока грузили трупы, он ее не видел. И только когда процессия миновала поворот, оставив сгоревшую деревню, он наконец увидел женщину. Та сидела у дороги на поваленном дереве, тихонько покачивая сына. Поравнявшись с ней, Конди позвал ее по имени:
– Улла!
Услышав свое имя, женщина подняла голову и, увидев телегу со спасителями своего сына, улыбнулась сквозь еще не просохшие слезы. Широкоплечий подошел к Улле и, взяв ее под локоть, поддержал, чтобы она смогла подняться. Телега с друзьями остановилась. Вадим спрыгнул и помог Конди усадить женщину с ребенком. Сам же не стал садиться, а пошел рядом с вепсом.
Дорога часто петляла среди леса, то сужаясь, то немного расширяясь. Дважды вброд пересекали ручьи, трижды проезжали мимо небольших полей, на которых росли какие-то колосья, а на одном – лен. Двигались не быстро. Павел, несмотря на тряску, умудрился уснуть, завалившись поперек телеги, а Андрей сидел в задумчивости, лишь изредка поглядывая вперед на процессию. Вадим продолжал шествовать рядом с Конди, который за всю дорогу больше не пытался заговорить с ними. Лишь однажды он что-то сказал Улле, когда «пойка» проснулся и заплакал. Она сняла с малыша мокрые пеленки, бросила их на дно телеги и закутала его в понёву.[8] А затем, удобно устроив ребенка на руке, достала грудь и, никого не стесняясь, стала кормить сына. Вадим, чтобы не смущать женщину и самому не смущаться, ускорил шаг. Конди, вероятно, разгадавший смысл его маневра, тоже прибавил шагу и нагнал Вадима. Находившийся же на телеге Андрей в удивлении выгнул брови, бросил беглый взгляд на обнаженную женскую грудь и тут же благородно отвернулся.
Вывернув из-за очередного поворота, Вадим увидел впереди речку, мост через нее и за ним большую деревню. Поселение располагалось на просторном месте и было обнесено забором в виде частокола, высотой не больше человеческого роста.
