Сигурд улыбнулся.
– Тебе сколько лет, воин?
– Семнадцать…
– Давно в дружине?
– С прошлой зимы… так ты не ответил.
– Правда, – кивнул Сигурд, – но у меня был лук…
– О-о-о, – парень весь засветился, как новогодняя елка, – ты великий воин, Сигурд! О тебе сложат песню скальды.
– Ну, – отмахнулся Сигурд, – думаю, до этого еще далеко.
– Нет-нет, я верно тебе говорю. Сегодня Йоль[29] и…
– Сегодня?
– Ну да – сегодня ночью ярл устраивает пир в большом доме. Ты что, не слышал?
– Я это… что-то потерялся.
– Понятно, – парень затряс головой. – Так вот, на Йоль, говорят, скальда пригласили… ну того, что в борге был, когда мы его взяли.
Юный викинг сделал крепкое ударение на слово МЫ. И гордый вид сделал, что тоже был в битве, а стало быть, причастен к победе. Сигурд вновь улыбнулся.
– Вемунд…
– Точно – Вемунд. Ярл приказал сыскать скальда. Не мог же он далеко уйти.
– Ясно. А ты-то чего от меня хотел? Или только узнать про семерых?
– Я это… отец говорил, что ярл после пира войну объявит…
– Это еще кому? Хольмгардцам? Так с ними и так не мир.
– Не-е-е, – парень быстро махнул рукой, – вроде как Атли на меря собрался, на чудинов этих…
– Ага…
– Ну вот, отец сказывает, что ярл хочет тебя послать с дружиной и что херсиром[30] тебя выберут.
– Да брехня.
– Нет, точно тебе говорю. Отец сам слышал, как ярл говорил… Ты же Асмунда-хёвдинга убил….
– Это был честный бой. Я защищался.
– Отец говорил… но…
– Что но?
– Многие дружинники не верят, что ты в том походе… Ну, вообщем, ты же один вернулся, и никто твоих слов подтвердить не может.
– Ага, вот Асмунд и не поверил…
– Ладно, – юный викинг глянул в сторону, – мне пора, вон братья скамьи понесли для пира.
– Бывай, Хрольв, сын Олафа, еще увидимся.
– На пиру и увидимся, – почти на ходу бросил парень, спеша на помощь родственникам.
– Так меня не приглашали…
– Так всех приглашают. Отец?!
Хрольв с разгону чуть не сбил отца с ног.
– Ты чего тут прохлаждаешься? – грозно вопросил дружинник. – А ну бегом к братьям в подмогу!
– Олаф, рад тебя видеть, – еще на подходе, первым приветствовал гостя Сигурд.
– И тебе здоровья. Как твоя язва?
– Уже лучше.
– Вот и хорошо. Сегодня пир ярл устраивает в честь Йоля…
– Да, я уже знаю.
– А-а-а, – понимающе кивнул Олаф, – принесла сорока на хвосте, – он посмотрел в сторону удаляющегося сына. – Тем лучше. Так что собирайся, я вот тут тебе принес…
С этими словами Олаф перекинул за спину калиту и, распахнув ее, извлек оттуда новую рубаху и порты.
– Ну спасибо, – Сигурд растянулся в благодарной улыбке, принимая подарок.
– Да то не меня, а ярла благодари. Его подношение.
– Не премину…
– Ну, ты примеряй, а мне надо идти. Пир – дел полно.
Сигурд понимающе кивнул и проводил Олафа взглядом. Только теперь он оглядел внутренний двор борга. И как он не заметил? Кругом царила деловая суета. Народ был весь при деле. Кто-то стаскивал скамьи и столы в большой дом, кто-то катил бочки из погреба, а кто-то большими охапками сносил дрова, дабы очаги исправно протопили помещение. Тут же во дворе Сигурд узрел распыляющиеся костры, возле которых уже устраивали жаровни и треноги с вертелами. Заметил Сигурд и большой чан, в котором, по всей видимости, будут варить сбитень.
Жалобно заблеяли овцы, и варяг повернул голову на звук. Почти у самой стены был сделан загон, в котором пара викингов устроила скотобойню. Сигурд решил прогуляться, размять чресла. Он поплотнее закутался в плащ, поправил шапку и двинулся на обозрение. Подойдя ближе к загону, юноша увидел новый для себя способ умерщвления овец. Дружинник крепко зажимал голову овцы между ног, в то время как другой придерживал скотину за спину. Взмах острого клевца, и викинг без труда пробивал череп животного. Овца умирала мгновенно, и главное – никакой крови и дерганий. Кровь, конечно, будет, но уже позже…
Дальше убиенную животину подвешивали на крюк, вбитый в столб, и начинали разделывать. Вначале вспарывали брюхо и убирали внутренности, причем ливер, легкие и сердце клали отдельно. Затем воин брал тонкий нож и аккуратно принимался отделять шкуру от мяса. Получалось у них очень ловко. Сигурд не насчитал и двух минут, как шкура уже была снята. И, наконец, готовую тушу разделывали на большие куски, как смекнул юноша, скорее всего для варки. Хотя мясники оставили несколько туш целыми, эти, видно, пойдут на вертел.
Легкий ветерок донес ароматы кухни, и желудок забеспокоился. И еще, как назло, набежали облака, перекрыв солнце. Сигурд зябко передернул плечами и повернул к своей избе…
Когда он переступил порог, в сердце отчего-то легонько кольнуло.
– Вемунд…
Сигурд вошел, плотно закрыв за собой дверь.
Глава восьмая
Последняя просьба
О чем поют скальды, когда им одиноко? А бывает ли скальду одиноко? Ведь при них всегда свобода и великие саги, великая память о прошлом… Бессмертные саги, которые поют по всему Митгарду[31]. Передают из уст в уста, от отца к сыну, от скальда к скальду. Так было и так есть и, если будет угодно богам, так и останется впредь, пока не наступит Великая битва[32]. Но мир возродится, и все начнется сначала. Мир?!
Что есть весь мир, как не путь песни отсюда – туда, ввысь, в Асгард[33] . Вся жизнь твоя – песнь. Да услышат ее боги.
Так о чем поют скальды, когда им одиноко?..
Вемунд по прозвищу Сказитель стоял на берегу застывшего озера. Бескрайние, куда хватало взора, льды, припорошенные снегом, отражали яркие лучи небесного огня. День был чуден. В меру морозен и ярок. На небе ни малейшего облачка…
Скальд развернул толстую войлочную подложку, расстелил ее на плоском камне – сел. Дышалось легко и свободно.
Уже много дней он не встречал людей, уже много ночей он не грелся у очага и не пел гостеприимным хозяевам свои песни. Сказитель устал. Цель? Да, у него была цель, одна на двоих. Цель найти одного человека, чтобы помочь другому обрести друга. Но каждый новый день не укорачивал путь, а лишь запутывал. В сущности, скальд ничего не знал про этого человека – только имя. Славянское имя…
Губы Вемунда едва заметно шевельнулись, и пар изо рта унес имя вверх…
