Десятники призадумались, обмозговывая план херсира, не выдержал только Эйнар.
– Это глупость! Они поймут, что нас мало и обязательно нападут! Сколько ты намерен оставить воинов в Уйболле?
– С полсотни – не больше!
– И кто же останется за старшего? – вопросил Олаф.
– А вот ты, Олаф, и останешься, и еще Стейн.
Стейн тут же ответил:
– Я останусь! Твой план достоин богов, херсир.
– Спасибо, – коротко поблагодарил Сигурд, – ну, у кого еще вопросы?
– Это может получиться… – подал голос Трюггви, – пока чудины буду гадать, ты успеешь добраться до Тротвы…
– Ее еще надо взять, – засомневался один из Свейнов.
– Возьмем! – уверенно изрек Ульф.
– Неизвестно сколько нам придется тут сидеть, – поглаживая бороду, сказал Олаф, – может статься неделю… у тебя, херсир, тоже дело выйдет непростое… в пути всякое случается… опять Тротва… мы не знаем, сколько там врагов…
– К чему ты это? – херсир, склонившись, навис над столом. – Думаю, если мы явимся неожиданно, то их боргу не устоять…
– Точно – не сдобровать, – с улыбкой на лице пробасил Магнус.
– Я к тому, что у нас мало припасов, – продолжил Олаф, – сухарей дня на три хватит, мяса почти вышло, крупы дня на два…
– Мы оставим вам всех коней, – твердо заверил Сигурд.
Олаф хотел было открыть рот и что-то еще возразить, но его опередил Стейн.
– Конина… м-м-м, – причмокнул губами старый воин, – люблю конину. Десять коней – этого хватит больше чем на неделю, – и тут Стейн плотоядно улыбнулся.
– Кто останется? Мои или ваши? – вопросил молчавший досель Кятла.
– Твои воины рвутся в бой? Хорошо! Они пойдут со мной! – Сигурд оборотился к выборнику и более жестко добавил: – но если они еще раз подведут в бою, я лично зарублю тебя!
– Мы не подведем…
– Это несправедливо, – подал голос второй Свейн, – половина наших парней должна остаться, а они, – он кивнул на Кятлу, – пойдут на добычу.
– Верно!
– Пусть они тоже останутся…
– Половина…
Десятники хором запротестовали.
– Хорошо! Ваша правда! – херсир встал. – Половина воинов Кятлы останется в борге, половина пойдет со мной!
Десятники умолкли и согласно закивали, мол, вот теперь по справедливости…
Сигурд осознавал, что его план весьма рискован, но в случае успеха мог привести к решающей победе. А херсир ох как хотел завершить эту первую в своей жизни кампанию победой!
Глава двенадцатая
Эх, дороги…
На следующее утро, чуть солнце осветило макушки деревьев, вся союзная рать выступила по направлению к Буйре. Сигурд на всякий случай решил обезопасить свой тыл и оставил в Уйболле два десятка воинов под командованием одного из Свейнов. Один десяток был северян, а второй вепсский… И все же херсир был не до конца уверен, а посему, почти в тайне от всех, отослал юного Хрольва назад в Альдегьюборг, известить ярла Атли о происходящем. Об отбытии Хрольва, естественно, знали его отец и брат.
– Помни, – напутствовал херсир юношу, – скачи как можно быстрее. Испроси у ярла четыре, а лучше пять десятков. Приведешь их в Уйболлу, тут твоему отцу придется туго.
Олаф коротко простился с сыном, а Трюггви, положив руку на плечо брата, сказал:
– Увидимся.
Проводив гонца, все трое вскочили в седло и пустились догонять удаляющуюся дружину.
Отряд продвигался медленно, со всевозможной осторожностью. Херсир небезосновательно полагал, что меря должны были выставить по ходу их движения крепкие дозоры. В том, что Сигурд был прав, они вскорости убедились. Незадолго до полудня, высланные вперед лучники под командой Ульфа обнаружили и сходу атаковали вражеский дозор. Бой был скоротечен, однако не обошлось без потерь. Меря оказали яростное сопротивление, им удалось сразить двоих викингов, но и сами нападавшие полностью уничтожили врагов, коих оказалось одиннадцать человек. После первого столкновения Сигурд усилил свой авангард до трех десятков, наказав им осмотреть дорогу до самой Буйры.
В полдень дружина встала на короткий привал. Костров не разводили, обойдясь сухим пайком. Сразу же после приема скромной пищи херсир приказал выступать.
Авангард справился с поставленной задачей как нельзя лучше – им удалось снять еще один дозор противника, уничтожив при этом пятерых воинов Нимоякке. Ульфу посчастливилось захватить и одного пленника…
Однако самый ближний к боргу мерянский дозор все же узрел викингов и, не приняв боя, спешно отступил. Ульф приблизился к Буйре и занял наблюдательные позиции под прикрытием деревьев. Меря не предпринимали попыток произвести разведку боем и, наглухо закрыв ворота поселения, ожидали дальнейших действий от северян.
Союзная дружина достигла Буйры только затемно. И, как не сожалел херсир, устраивать лагерь пришлось впотьмах. Сигурд распорядился сразу же зажечь костры и факелы. Причем костров развели заведомо больше, чем было необходимо, так что почти все небольшое поле перед Буйрой осветилось отблесками огня.
Сам лагерь херсир решил устроить с хитрецой. Часть имеющихся у викингов походных палаток он установил на самом краю леса, чтобы у осажденных сложилось впечатление, что лагерь простирается не только в поле, но и уходит в глубину, в лес. У Сигурда оставалось еще одно подозрение. «Если они следили за нами от самого Альдегьюборга, то не исключено, что могли нас пересчитать, плюс еще ночной бой…» И тут у него возникла идея, даже не идея, а так… память вернула давно забытое… когда-то виденное им кино… Впрочем столь ли это было важно, но вот идея…
– Ульф, – херсир удачно приметил пробегавшего мимо десятника, – где яшник?
– Так тут.
– Давай-ка его сюда!
– Олаф!
– Ну?
– Ты решил уже, кого берешь с собой?
– Если ты оставляешь со мной Стейна, то кроме него… пусть останется десяток Трюггви…
Сигурд понимающе кивнул, мол, куда ж без сына-то.
– …и хватит, – докончил Олаф.
– Хорошо. Остальные пусть будут чудины – к тому десятку, что остался со Свейном в Уйболле добавим еще два. Хватит?
– Хватит и одного, – запротестовал Олаф, – нам за стенами сидеть, а тебе на стены лезть. Хватит мне и двух чудинских десятков…
– Будь по-твоему. Полсотни воинов тебе оставляю, сам иду с девяносто пятью…
– Угу…
– Теперь вот что…
Пленник шел по лагерю в сопровождении Ульфа и не верил в свое счастье – его отпускали. Князь варягов оказался милостив, позволил уйти… А поручение? Он готов был его выполнить, почти с радостью. Варяжский князь попросил передать князю Нимоякке, чтобы тот сдавался. Глупый варяг!
