грандиозного замучу!
Позади громко скрипнул снег. Друзья обернулись.
– Вот, – Юски протянул руку, – попрощаться с тобой, князь, хочу.
– А давай, – Вадим хлопнул ладонью. – Ты там присмотри мне за Бааром, – шепнул князь на ухо вепсу, пока они обнимались.
– Обижаешь, княже…
– Чего вы там шушукаетесь? – Павел склонился было вперед.
– Прощаемся… Все. Поехали! – скомандовал Вадим.
– Пока.
– До скорого…
Павел с Юски прошествовали к своим воинам и забрались на подведенных кобыл. Вепсы окружили сани, и вся дружина медленно покинула детинец.
Вадим взобрался на стену и провожал союзников взглядом, пока те не прошли городские ворота.
– Все, – выдохнул Вадим и едва заметно вздрогнул от движения сбоку. – Воевода, блин! Чего крадешься?!
– Так я не крадусь…
– Ладно. Давай – чего там у тебя?
– Гонцы к чудинским родам убёгли, княже. Как ты велел.
Глава десятая
Заботы
Хотелось успеть многое. Как-то все и сразу. Конечно, Вадим понимал, что это скорее мечты, и невозможно объять необъятное. Да и народ, в сущности, в эту эпоху был неторопливый. Жизнь размеренно текла по установленному порядку. А ему хотелось быстрее. Но всегда есть НО!
Самым масштабным делом – рубкой леса для строительства – он занялся в первую очередь. А леса требовалось много. Опять же, зимняя заготовка, оно куда как лучше.
На валке было задействовано все мужское население града, включая дружинников. Елки и сосны свозили и складывали в одном месте, для дальнейшей сортировки. Наладил князь и лесопильню, для чего кузнецы отковали длинные и широкие пилы. Несколько таких полотен скреплялись рукоятями и крепко обматывались веревкой – получался остов. А между пилами ставили деревянные размычки такой толщины, которой хотели получить доски. Работали таким остовом вчетвером. Бревно клали на большие козлы, и одна пара забиралась наверх, а вторая тянула снизу. Вжик-вжик… Не быстро, но надежно. Доски получались на славу. Стало быть, прикрепил Вадим к пилораме сразу шестерых мужиков. Четверо пилили, а двое катали лес и складировали готовую продукцию. С привлечением рабочей силы стал закономерный вопрос об оплате. И это касалось не только лесопильщиков и лесорубов, но также и плотников, кузнецов, а в будущем и каменщиков. Строго установленного денежного обращения не было, да и откуда ему взяться-то? Серебра по стране кот наревел. Вся торговля строилась на мене. Мед меняли на зерно, пушнину на железо, лен на воск, и так далее, кто во что горазд. Серебро использовалось редко, для очень крупных сделок. На одну гривну серебра можно было купить отменную кольчугу или стадо коров в десять голов. Но серебро было только у князя, а простые смертные обходились без него. Вадим подошел с оным вопросом к всеведущему воеводе.
– А где серебро берете? Добыча своя есть? – в лоб спросил князь.
– Нету, княже, у нас серебра. Отродясь не было. Князь наш прежний пытался вести торг с Новгородом, но потом рассорились мы с ними.
– Плохо.
– Один раз к нам только купец заморский с югов приезжал… Но это ух когда было.
– Араб, что ли?
– Да леший его знает, княже. Лицом смугл, мы уж думали язва у него какая. А на башку рушник[82] намотан… И по нашему ни бум-бум…
– А как вы с ним торговали?
– Так как… Мы ему товары на торгу разложили, а он ходил, пыхтел да пальцами тыкал, что ему надобно. Выбрал, а уж потом мы у него товар выбирали…
– А чего он брал-то?
– Меха пушные брал, куны, стало быть… Почитай все забрал, ну еще меду бочонка три взял. И более ничего… Да, еще, паразит, на девок наших пальцем тычил, мол, продайте. Но мы ему дулю быстро навертели!
Первоначальную идею чеканить свои монеты Вадим отбросил за ненужностью. Во-первых, своих запасов серебра было мало. В граде взяли всего двадцать гривен. Плюс побрякушки серебряные. Был еще мешок с казной Гутрума…
– Ох ты… – князь щелкнул пальцами. – Про мешок-то я и забыл…
И верно, мешок с казной Гутрума остался в схроне, на заимке, где жил Вадим Старый. «Ничего, – махнул рукой князь, – будет время – заберу».
Но всего этого даже вкупе не хватило бы для полноценного оборота. Ну и, во-вторых, постоянного притока серебра тоже не было и пока не ожидалось. С Новгородом торговать, так Альдегьюборг поперек горла. По Волхову не проскочишь. А на заезжих купцов надежды никакой. Да и где их взять-то? Вот и получалось, что… Стоп!
– А сколько можно купить на одну гривну пушнины?
– Ну-у-у, – задумчиво протянул воевода, – это смотря что… коли белок, то с полтьмы[83], а ежели кун, то четыре десятка можно сторговать… Да ты меня пошто пытаешь, княже. Это тебе лучше у Стропа-купца спрашивать. Вон Надей за ним поехал…
– Ладно. Ступай!
Отпустив Бряга, Вадим принялся вспоминать курс истории.
– Куна… куна серебра… гривна серебра…
Все это было как-то призрачно… или память подводила… Все равно, что-то надо придумывать, это Вадим решил твердо. С меновой торговлей одна тягомотина, дюже сие неудобно. Вон пахарю надобно лошадь купить, а скотнику за лошадь подавай пушнину, и что? Пахарь идет к охотнику и пытается выменять у него зерно на куны. А это ж сколько надо охотников обойти, чтоб нужное количество набрать.
– М-да…
И все же, как ни крути, а дело упиралось в куны. Опять же араб тот приезжал, и все куны скупил. Стало быть, куна она и есть самое надежное средство. Свое окончательное решение Вадим отложил до разговора с отцом Надея. Тот купец опытный, уму-разуму научит.
– Куны, княже, оно завсегда вернее. И к любому товару подступиться можно, коли куны ладную головку да хвост имеют, – купец Строп уже не один час поучал князя.
Вадиму сразу приглянулся этот степенный мужик. Невысокий и седой как лунь. Глубокий старик по нынешним меркам. Купец три зимы тому назад шагнул за пятидесятилетнею черту.
– А то, что купцы не едут, твоя правда, княже, – говорил он спокойно, не повышая голос, – новгородцы и рады бы, да как варягов обойдешь? А через Новгород и в земли кривичей путь есть и далее к латгалам и куршам[84]… Оттуда же, княже, можно возить алатырь[85]. Камень сей цветом златен или сребровиден бывает. А еще сказывают, что горюч сей камень, и дым от него злых духов гонит. Про то и наш жрец Злотояр сказывал…
– Злотояр? – удивился Вадим. – Никто не про него не упоминал.
– А чего тут сказывать, княже. Был Злотояр да сплыл.
– Куда ж делся-то? Ведь не иголка – человек!
– Неведомо, княже. Во время штурма был при княже, а потом… неведомо, княже.
– Ясно. Давай дальше про купцов.
– Так вот, – Строп отпил квасу, – купцы из-за моря студеного[86], кои град варяжский минуют, нехотя идут в Новгород. Гутрум нет-нет да забижает купцов… Крут нравом-то…
– Так нет теперь того Гуртрума, – вставил князь, – да и к нам чего не ходят?
– Так ходили, пока Гутрум князя нашего не побил… Хотя нет, – старик напрягся. – Напраслину сказал.
