— Почему бы и нет?
— Но у нас с ним совместные проекты!
— А вот это другой вопрос, — поднял палец Либерман. — Совместные проекты надо спасать. Тем более что у Храповицкого и кроме ваших проектов много разных достойных начинаний. Он — парень активный, дай бог ему крепкого здоровья, оно ему в лагерях пригодится. Нельзя, чтобы его бизнес пропал. Надо о нем позаботиться, взять под свою опеку.
Он посмотрел прямо в глаза Лисецкому. Тот даже растерялся.
— Ты имеешь в виду... забрать?
— Да, — обаятельно улыбнулся Либерман. — Именно это я и имею в виду.
Лисецкий кашлянул
— Каким образом?
— Законным, Егорушка, только законным. Надо выйти на его партнеров, не впрямую, разумеется, а через доверенных уважаемых лиц, и доходчиво объяснить, что здесь им ни жить не дадут, ни работать. Так что для них лучше уступить свое неправедно нажитое имущество по сходной цене и ехать на все четыре стороны вместе с любовницами, домочадцами и собачкой Жучкой.
— А если они не согласятся?
— Тогда пусть их налоговая полиция дожимает. Пусть отправят их, таких несговорчивых строить наш заводик в Хакассии, а собственность заберут в счет нанесенного стране ущерба. А мы ее приобретем в качестве конфиската на рождественских распродажах. Уверяю тебя, с налоговиками мы договоримся и обойдется это гораздо дешевле, чем в первом случае. Просто мы с тобой порядочные люди, поэтому начнем с благородных предложений компаньонам Храповицкого.
Некоторое время Лисецкий молчал, обдумывая услышанное.
— А благородная цена какая? — уточнил он.
Либерман смешно наморщил нос.
— Процентов двадцать стоимости. Дороже платить смысла нет.
Лисецкий еще подумал.
— А что получу за это я?
— Тридцать процентов от всего, что мы купим.
— Мало, — скривился Лисецкий. — Это же мой регион. Тебе не обойтись без административной поддержки.
— Господи, тридцать процентов за административную поддержку — это больше чем достаточно!
— Я не согласен.
— Сколько же ты хочешь?
— Половину!
— Несерьезно.
— Половину! Минимум. Иначе я...
— Господи, Егорушка, только не надо меня пугать. Я такой робкий — возьму да и убегу, и останешься ты один-одинешенек. Хорошо, пусть будет сорок.
Лисецкий удовлетворенно налил себе вина и отпил.
— А что с Николашей? — спохватился он.
— А мы его возьмем от Храповицкого. Я давно тебе это предлагаю. В тот же «Потенциал» назначим управляющим. «Потенциал» ведь больше, чем этот Храповицкий банчок?
— Конечно, больше! — воскликнул Лисецкий. — Но ведь там уже есть управляющий — Ефим.
— Ефим сделал свое дело, — вновь улыбнулся Либерман. — Кому он теперь нужен? Пусть уходит в совет директоров по решению акционеров, то есть нас с тобой. Дадим ему приличную зарплату, какую- нибудь надбавку и пусть ездит по курортам, лечит здоровье да устраивает личную жизнь, а то он какой-то неухоженный.
А в «Потенциал» мы заведем деньги от новых бизнесов. Это будет крупнейший банк на Урале!
Лисецкий допил вино и взбодрился.
— Не надо Ефиму надбавку, — решил он. — Зарплатой обойдется.
Вечером ореховская братва пригласила нас в баню с девочками отпраздновать победу. Я отказался от этого светского мероприятия и остался в номере, мне хотелось побыть одному и немного прийти в себя после бурных событий последних дней. Но отдохнуть не получилось: в одиннадцать зазвонил телефон.
— С вами хочет поговорить ваш товарищ, — сообщила гостиничная телефонистка.
— Какой товарищ? — сразу насторожился я. О месте моего пребывания не знал никто, кроме бандитов.
— Он не представился. Будете разговаривать?
— Соединяйте, — ответил я после короткого колебания.
В трубке послышалось загадочное шуршание, затем какие-то посторонние звуки.
— Алло, слушаю вас, — нетерпеливо проговорил я.
— Нашел меня, да? — спросил сдавленный голос.
Этот вопрос не показался мне ни умным, ни уместным.
— Можно узнать, с кем разговариваю?
— Не понял, да? Ладно, приезжай в «Эгоист», я там буду.
— Когда? — спросил я, но в трубке уже раздавались гудки.
Почему-то огромная часть моих знакомых пребывает в твердом убеждении, что им нет необходимости представляться по телефону — я обязан их узнавать и так. Возможно, я и обязан, но я все равно не узнаю. Однако среди всех лишь Пономарь изъяснялся такой невнятной скороговоркой, что вместо «не понял, да?» получалось «неполда». Я не имел ни малейшего представления о том, что делает Пономарь в Москве, как он меня отыскал и почему считает, что это я его нашел. Но об этом проще было спросить его самого. Выяснив у дежурной, где находится «Эгоист», я отправился туда на такси.
«Эгоист» оказался дорогим ночным клубом, недавно открывшимся в центре Москвы. Вход сиял огнями. Бывалая администраторша, прикрытая в отдельных местах лоскутками шелка, виляя бедрами, проводила меня в зал, где у шеста раздевалась недокормленная гражданка, а несколько ее товарок бродили по залу, всячески стараясь привлечь к себе внимание. Шансы у них были невысокими — заняты были лишь две ниши. В одной кучно сидела охрана Пономаря, хорошо знакомая мне по Уральску. В другой маячил сам Пономарь в белом костюме, его лысина блестела в свете прожекторов.
Пономарь был не один, рядом с ним я увидел Диану и сбился с шага. Диана кивнула мне довольно холодно, словно я в чем-то перед ней провинился.
— Где твоя охрана? — вместо приветствия задал мне странный вопрос Пономарь.
— Зачем тебе моя охрана?
— Нельзя без охраны, опасно!
— Боишься, что стриптизерши нападут?
— Стриптизершу тоже подослать могут. Сыпанет незаметно яду в стакан — и нет человека.
— Тогда лучше по ночным клубам не ходить.
— А я что говорю! — подхватил Пономарь, словно наконец-то нашел единомышленника. — Дианке, видишь, в номере скучно сидеть!..
Я украдкой бросил взгляд на Диану. Отодвинувшись от нас, она хмуро курила и, похоже, здесь ей было не намного веселее, чем в номере.
— Тебя Витька прислал? — задал очередной нетерпеливый вопрос Пономарь.
— Вообще-то ты сам мне позвонил, — напомнил я. — Что касается Виктора, то вряд ли он догадывается...
— Не хочешь говорить — не надо! — перебил Пономарь. — Я и так знаю. — Он схватил свой бокал, но обнаружил, что тот пуст, и позвал полуодетую официантку.
— Повтори, — велел он. — Ты что будешь пить?
— Минеральную воду.
— Диана, а ты?
— У меня еще есть, — не поворачиваясь к нам, она подняла свой бокал, наполовину полный.
— Ты ей шампанского принеси, — велел Пономарь официантке. — Бутылку. Только получше. Какое у
