женщине, – сказал мальчик.

– Ходор, – ответил конюх, кивая.

Бран задул свечу у постели, и тьма покрыла его, как мягкое, знакомое одеяло. Сквозь ставни окна слабо доносилась музыка.

Мальчику вдруг вспомнились слова, которые когда-то давно сказал ему отец. Бран тогда спросил лорда Эддарда, правда ли, что в Королевской Гвардии служат самые достойные рыцари Семи Королевств. «Теперь уж нет, – ответил отец, – но когда-то они и верно были чудом, блистательным уроком миру». «А кто из них был самый лучший?» «Лучшим рыцарем, которого я знал, был сир Эртур Дейн, клинок которого звался Меч Зари и был выкован из сердца упавшей на землю звезды. Он убил бы меня, если б не Хоуленд Рид». Сказав это, отец опечалился и замолчал. Теперь Бран жалел, что не расспросил его получше.

Когда он ложился, голова его была полна рыцарей в блестящих доспехах, которые сражались мечами, сияющими, как звезды, но во сне снова оказался в богороще. Запах кухни и Великого Чертога были так сильны, словно он и не уходил. Он крался под деревьями вместе с братом. Буйная ночь полнилась воем играющей человеческой стаи. Эти звуки вселяли в него беспокойство. Ему хотелось бегать, охотиться, хотелось…

Лязг железа заставил его насторожить уши. Брат тоже услышал, и они ринулись сквозь подлесок на этот звук. Перепрыгнув через стоячую воду у подножия старого белого дерева, он уловил чужой запах – человечий духе примесью кожи, земли и железа.

Чужие проникли в рощу на несколько ярдов, когда он настиг их – самка и молодой самец, и они не испугались, даже когда он показал им зубы. Брат грозно зарычал на них, но они и тогда не побежали.

– Вот они, – сказала самочка. «Мира», – шепнула какая-то часть его разума, часть памяти мальчика, спящего и видящего волчий сон. – Думал ли ты, что они окажутся такими большими?

– Они будут еще больше, когда вырастут совсем, – сказал молодой самец, глядя на них большими, зелеными, лишенными страха глазами. – Черный полон страха и ярости, но серый очень силен… он сам не знает, какой он сильный… чувствуешь ты это, сестра?

– Нет. – Она опустила руку на свой длинный бурый нож. – Будь осторожен, Жойен.

– Он меня не тронет. Не в этот день мне суждено умереть. – Самец подошел к ним, ничего не боясь, и протянул руку к его морде, коснувшись легко, как летний бриз. Но от прикосновения этих пальцев деревья исчезли и земля под ногами обратилась в дым и умчалась прочь – он вертелся в пустоте и падал, падал, падал…

Кейтилин

Она спала среди зеленых холмов, и ей снилось, что Бран цел и невредим, Арья с Сансой держатся за руки, а Рикон, ее младенец, у ее груди. Робб, без короны, играл с деревянным мечом. Когда все они мирно уснули, ее в постели ждал улыбающийся Нед.

Какой это был сладкий сон, и как быстро он кончился. Жестокий рассвет пронзил ее своим кинжалом. Она проснулась измученная и одинокая, уставшая от езды, от разных недомоганий и от долга. «Заплакать бы сейчас – и чтобы кто-нибудь утешил. Я так устала быть сильной. Хочу хоть немножко побыть глупой и испуганной. Совсем немножко… один день… один час…»

Снаружи, за стенками шатра, уже суетились мужчины. Ржали лошади, Шадд жаловался на боль в спине, сир Вендел требовал свой лук. Провалиться бы им всем. Они люди славные и преданные, но она от них устала. Ее дети – вот кто был ей нужен сейчас. Когда-нибудь непременно позволю себе не быть сильной, пообещала она.

Но не сегодня. Сегодня не получится.

Она оделась, и собственные пальцы показались ей еще более неловкими, чем обычно. Что ж, надо быть благодарной и за то, что они хоть как-то ее слушаются. Тот кинжал был из валирийской стали, а валирийская сталь жалит остро и глубоко. Стоило только посмотреть на шрамы, чтобы вспомнить.

Шадд помешивал овсянку в котелке, сир Вендел Мандерли натягивал лук.

– Здесь в траве много птицы, миледи, – сказал он, когда Кейтилин вышла. – Не угодно ли жареного перепела на завтрак?

– Довольно будет овсянки с хлебом. Перед нами еще много лиг, сир Вендел.

– Как прикажете, миледи. – Круглое лицо рыцаря выразило огорчение, моржовые усы разочарованно поникли. – Овсянка с хлебом – что может быть лучше! – Он был одним из самых толстых людей, известных Кейтилин, но при всем своем обжорстве оставался человеком чести.

– Я нарвал крапивы и заварил чай, – объявил Шадд. – Не желаете ли чашечку, миледи?

– Охотно.

Она взяла чашку в свои изрезанные руки и подула, чтобы охладить. Шадд был из Винтерфелла. Робб дал двадцать лучших своих людей, чтобы проводить ее к Ренли. И послал с ней пятерых лордов, чтобы придать больший вес ее посольству. Путешествуя на юг и останавливаясь подальше от городов и селений, они не раз замечали отряды одетых в кольчуги людей и видели дым на восточном горизонте, однако на них никто не нападал: они были слишком слабы, чтобы представлять для кого-то угрозу, и слишком многочисленны, чтобы показаться легкой добычей. Когда они переправились через Черноводную, худшее осталось позади – уже четыре дня им не встречалось никаких признаков войны.

Кейтилин не хотелось ехать – она так и сказала Роббу в Риверране.

– Когда я видела Ренли в последний раз, он был мальчиком не старше Брана. Я не знаю его. Пошли кого-нибудь другого. Мое место здесь, рядом с отцом, на то время, что ему еще осталось.

Сын огорчился.

– Некого больше. Сам я ехать не могу, твой отец тяжко болен, Черная Рыба – мои глаза и уши, и я не решусь расстаться с ним. Твой брат нужен мне, чтобы удерживать Риверран, когда мы выступим…

– Выступим? – Об этом она слышала впервые.

– Я не могу сидеть в Риверране и ждать заключения мира. Подумают еще, будто я боюсь выйти в поле. Когда долго нет сражений, люди начинают думать о доме и урожае – так отец говорил. Даже мои северяне начинают беспокоиться.

Мои северяне. Он говорит теперь, как настоящий король.

– От беспокойства еще никто не умирал, а вот бесшабашность – дело иное. Мы посеяли семена – дай им прорасти.

Робб упрямо потряс головой.

– Мы бросили семена на ветер, только и всего. Если бы твоя сестра Лиза решила помочь нам, мы уже услышали бы об этом. Сколько птиц мы послали в Орлиное Гнездо, четырех? Я тоже хочу мира, но зачем Ланнистерам на него соглашаться, если я сижу здесь сиднем, а войско мое тем временем тает, как снег среди лета?

– Выходит, ты готов плясать под дудку лорда Тайвина, лишь бы только не показаться трусом? Ему того и нужно, чтобы ты двинулся на Харренхолл, – спроси своего дядю Бриндена…

– Разве я сказал хоть слово о Харренхолле? Так что же – поедешь ты к Ренли, или мне послать Большого Джона?

Добавить отзыв
ВСЕ ОТЗЫВЫ О КНИГЕ В ИЗБРАННОЕ

5

Вы можете отметить интересные вам фрагменты текста, которые будут доступны по уникальной ссылке в адресной строке браузера.

Отметить Добавить цитату