— Вы один из первых разрешили проблему замещения сахара в крови искусственными полисахаридами.
Йонечи стало интересно, и он задумался.
— Вы что-то путаете, — заявил он после паузы. — Эта проблема ещё не решена. Хотя да, я размышлял о возможных путях её решения.
— Не скромничайте, — отозвался старик. — Ваша работа произвела революцию в прикладной криогенике.
Тут японец заметил, что всё ещё держит в руках стаканчик с водой, и протянул его старику. Тот потянулся навстречу, и между пальцами у него блеснула сталь. Йонечи ощутил резкую боль в руке и выпустил стакан.
«Он уколол меня», — понял японец в потрясении.
Жгучая боль волной покатилась к локтю и выше, и Йонечи инстинктивно поднял руку, чтобы посмотреть на рану. Он увидел след от инъекции, а потом рука вдруг разом побелела, и на пальцах выступил иней.
— К сожалению, это единственный выход, — сказал старик, и в его глазах заблестели слёзы.
И тогда Йонечи закричал.
Отель «Капитан Морган»
Бостон, штат Массачусетс
14 апреля 1997 года, 21:14
Чтобы увидеть лицо жертвы, Скалли пришлось присесть на корточки. Превратившееся в одну сплошную ледышку тело выглядело довольно страшновато. Японец стоял на коленях, одна рука его была прижата к животу, другая — выставлена вперёд. Рот японца был открыт в беззвучном крике, а с нижней губы свисали сосульки.
«Абсолютно идентичный случай, — отметила Скалли. — Характерная „поза боксёра“, лёд на теле… Такого просто не может быть! Но это есть».
Наклонившись ближе, Скалли заметила, что на руке обледеневшего японца имеется глубокая рана — словно кто-то воткнул туда большую и тупую иглу. На этот раз рядом не было патологоанатома с электронным термометром, и Дэйна решила, что эту рану жертва получила ещё при жизни.
В ванную комнату вошёл Малдер.
— Я переговорил с коридорным, — небрежно сообщил он. — С тем, который доставил багаж в номер. Он показал, что мистера Йонечи сопровождал старик. Возраст — далеко за семьдесят. Сейчас коридорный работает с художником над словесным портретом.
Скалли выпрямилась.
— Наверно, у Джейсона Николса был сообщник? — предложила она.
— Похоже на то, — согласился Малдер, однако в его глазах плясали знакомые искорки, и Дэйне сразу стало ясно: её напарник готов придерживаться любой версии при условии, если она вступает в противоречие с рационалистическим мировоззрением.
Скалли решила охладить его пыл.
— Не просто «похоже», Малдер, — сказала она поучающим тоном, — а почти наверняка. Прикладная наука — это игра с высокими ставками. Николс убирает конкурентов, и весьма успешно.
— А если его подставили?
— Николс — биохимик и занимается криогеникой. Специалистов в этой области можно пересчитать по пальцам, и он прекрасно знает об этом.
— Николса мог подставить любой из тех, кто боролся за этот грант.
Убедившись, что словами Малдера не пронять, Скалли поменяла тактику, зайдя с другого конца.
— Ладно, — сказала она. — Сейчас я кое-что тебе покажу.
Дэйна раскрыла свой кейс и вытащила из него сложенную вчетверо диаграмму.
— Здесь диапазоны ядерно-магнитного резонанса. С их помощью мы пытаемся определить химический состав вещества, введённого патрульному полицейскому.
— У вас есть образцы?
— При осмотре тела мы обнаружили рану, нанесённую большим шприцем. Взяв скол, нам удалось выделить миллиграмм этого вещества. Точно такая же рана имеется и у мистера Йонечи. Думаю, результаты анализа совпадут.
— Что же это за вещество?
— В лаборатории только разводят руками. Но представляется очевидным, что именно оно стало причиной моментального замораживания пострадавших, а следовательно, имеет отношение к криогенике. Я возьму на себя смелость утверждать, что его синтезировал Джейсон Николс.
— Смертельный укол? — медленно, как бы пробуя словосочетание на язык, уточнил Малдер.
— Спроси об этом Николса, — посоветовала Скалли.
— Нет, — Малдер покачал головой. — Слишком рано. Но я знаю ещё одного человека, который сможет дать мне ответ…
Биомедицинская лаборатория, Массачусетский технологический институт
Кембридж, штат Массачусетс
14 апреля 1997 года, 22:22
Когда специальные агенты ФБР вошли в лабораторию, Лиза Ианелли работала. Перед ней на экране вращалась трёхмерная модель молекулы хладагента, способного заморозить живую клетку, не разрушив её структуры. Модель пока ещё была далека от совершенства, эксперименты проваливались один за другим, но Лиза не предавалась отчаянию. Ведь нигде не сказано, что путь в науке должен быть лёгок — скорее наоборот, сплошь и рядом мы видим, сколь тернисты и запутаны дороги, ведущие в истине.
Подойдя к Лизе ос спины, Малдер кашлянул, и молодая сотрудница биомедицинской лаборатории резко обернулась, едва не столкнув со стола чашку с остывшим кофе.
— Простите, что напугал вас, — тут же извинился Малдер.
— Ничего, — откликнулась Ианелли. — Я сама виновата. Когда работаю, ничего вокруг не вижу и не замечаю.
Федеральные агенты Малдер и Скалли, — представил Фокс себя и свою напарницу. — Мы хотели бы задать вам несколько вопросов по поводу вашего жениха Джейсона Николса.
— Слушаю вас, — сказала Лиза.
Сейчас она уже не показалась Малдеру столь привлекательной, как при первой встрече. Наверное потому, что сильно волновалась, а душевные переживания не красят любого человека.
Скалли выступила вперёд и достала свои диаграммы:
— Что вы можете сказать по этому поводу?
Лиза была настоящим профессионалом своего дела, и ей хватило беглого взгляда, чтобы понять, какое значение имеют ломкие линии, вычерченные самописцем на бумаге.
— Где вы это взяли? — спросила она, даже не пытаясь скрыть своего глубочайшего изумления.
— Узнаёте? — Скалли сразу же уцепилась за её последнюю реплику, почувствовав, что находится на верном пути.
Лиза явно пребывала в замешательстве, и тогда Скалли надавила посильнее:
— Имейте в виду, либо вы всё расскажете сейчас, либо вам придётся давать показания в суде — мы в любом случае доберёмся до правды.
Лиза сморгнула и наконец ответила:
— Это катализатор.
