сопротивления деятельности центрального правительства. Вместе с приобретением независимости, оно вынуждено было принять от своего патрона, Третьего Рейха, также и отрицательную сторону — отдачу своих южных территорий, как результат Венского арбитража, вошедшего в силу 4-го ноября 1938 года. Как для КОНР, так и для государственного строя Словакии Третий Рейх и оказываемое им влияние были явлением скорее терпимым, чем желательным. Все же, никто иной не мог предоставить им обоим самостоятельности, хотя бы в таких размерах, какие можно было дать в условиях войны. По идеологически — существенным факторам они отличались друг от друга лишь одним: вопросом вероисповедания. В КОНР класс духовенства служил Движению, а в Словакии он был движущей силой. Остальные же факторы преобладали.
Из всех оккупированных территорий, Словакия, — это первоначально самостоятельное государство, даже и после восстания и разоружения словацких дивизий в августе 1944.г, — была наиболее подходящим местом для жизни нового союзника, поэтому ее столица Братислава, была первым местом, которое смог посетить ген. Жилен- ков, как было описано во 2-й главе. Sichereitsdiest (органы СД) весьма внимательно следили за развитием этих отношений, а сохранившиеся рапорты легли в основу данной главы. [57]
Заслуживает особого внимания тот факт, что после 14-го ноября 1944 г., органы СД пользуются общим наименованием «Акция Власов» (Wlasow — Aktion). В эту акцию и под таким названием были включены все народы из Советского Союза, в данном же случае, это преимущественно касается украинцев и казаков. Это общее наименование отображает решение руководителей SS-Hauptamt сосредоточить все сопротивленческие движения с востока в одну общую организацию не давая им возможности действовать самостоятельно, что было в прошлом неоправдавшейся концепцией министра по делам этих территорий — Розенберга. Далее, необходимо подчеркнуть, что согласно содержанию этих рапортов, немцы ожидали от «Акции Власов» гораздо больше, чем она в действительности могла дать. Они готовы были провести ряд мероприятий, предлагаемые им русскими эмигрантами, но многое из того, что они хотели сделать, они уже не были в состоянии провести в жизнь. Это относилось, главным образом, к Словакии, где с декабря 1944 года Красная армия начала занимать территории этого государства с востока. Эти рапорты хронологически пронумерованы, первый рапорт не сохранился, а второй по счету несет дату 23-го ноября 1944-го года. В нем приводятся фантастические данные, вызванные скорее благими пожеланиями, чем действительным положением дел. Читавший его Chef der Einsatzgruppen в Братиславе, пометил на рапорте «Немедленно направить дальше».
«Из русских эмигрантских кругов сообщается о том, что воздействие акции ген. Власова развивается весьма успешно. Правда, в различных эмигрантских кругах все еще имеется недоверие, но все же в общем преобладает убеждение, что путь, на который вступил Власов, для миллионов русских эмигрантов является единственным путем к тому, чтобы иметь возможность вернуться на родину. В украинских кругах предполагается, что число боеспособных людей для армии генерала Власова достигает в Германии семи миллионов человек. К этому прибавляется еще около двух миллионов из бывшей армии Колчака в Маньчжурии. Против восьми миллионов бойцов армии Тимошенко.[58] можно было бы закончить войну с СССР в короткое время, если одновременно с этим с немецкой стороны была бы развернута широкая пропаганда, для привлечения миллионов добровольцев л оказания влияния на советский тыл.»
Органы СД подробно изучали украинский вопрос и его разрешение в рамках акции ген. Власова.[59] Эти сообщения исходят непосредственно из Украинского комитета помощи и Украинского комитета обороны и в них главное внимание уделяется двум главенствующим украинским фракциям, Бандеры и Мельника, их отношениям к германскому правительству и возможности их дальнейшего развития.
Сообщения с предприятия «Шкода» в Дубнице расходятся с сообщениями из словацкой провинции. Ввиду того, что они не подкреплены указанием количества слушавших их лиц, как и то, кто против, трудно вывести верное заключение. В общем можно констатировать, что с приближением линии восточного фронта возрос интерес к политическим и военным событиям. В церковных кругах велись разговоры о судьбе двух восточно-словацких городов, занятых Красной армией. Воспрепятсгвозать тому, чтобы и остальную словацкую территорию не постигла одинаковая участь, могло только движение Власова и его армия. В успех немецкой армии уже не верили; может быть новые немецкие орудия и новая политика по отношению к народам с востока еще могли бы предотвратить неминуемую катастрофу. В церковных кругах, безусловно, верили в возрождении национального движения в России, — и даже в случае поражения Германии, — силу, которая смогла бы уничтожить большевизм и возродить права церкви. Другие, желая Власову успеха, не доверяли ему из-за его коммунистического прошлого и опасались, что человек, который уже один раз перебежал, может сделать это и вторично.
В декабре 1944-го года события начинают приобретать такой характер, что возникает необходимость в проведении положительных мероприятий, исходящих непосредственно из кругов Власова, иначе может быть открытый отказ из эмигрантских кругов нерусской национальности. Бывший офицер царской армии говорит об этом следующим образом:
В Словакии имеется достаточное количество людей, которые желали бы примкнуть к Власову. Все они хотели знать о его Движении более конкретно, а не только то, что приводится в сообщениях и редких информациях по радиовещанию. Подъем среди русской эмиграции еще не достиг своего апогея. Крайне необходимо, чтобы за это дело взялась подходящая организация, которая поддерживала бы эти отношения и углубляла путем пропаганды. Никто до сих пор не знает точно, каковы возможности поступления в ряды этой армии, где находятся сборные пункты и каково социальное обеспечение для их семейств. Если это не осуществится немедленно, то подъем падет под влиянием неустанно усиливающейся пропаганды из противного лагеря. Начинают даже циркулировать слухи о том, что в Комитете Власова нет единства, так как украинцы и казаки не желают ему подчиниться и требуют создания своих собственных частей. Ввиду того, что словацкие учреждения занимают отрицательную позицию по отношению к Акции Власова, пропаганда с другой стороны приобретает больше веса. Для того, чтобы воспрепятствовать этому явлению, необходимо здесь учредить власовское представительство, которое будет иметь поддержку со стороны немцев.[60]
Против Власовского движения в Словакии открыто встали украинцы. В Братиславе даже появились их плакаты с призывами, гласящими, что нет нужды оказывать поддержки Комитету Власова, потому что он не базируется на прочных основах и, кроме того, здесь имеются в наличии иные организации, которым оказывается поддержка с немецкой стороны. Эту украинскую оппозиционную пропаганду возглавлял, будто бы, д-р Владимир Комаринский, юрист из Подкарпатской Руси. В рапорте приводится также оппозиционное высказывание казачьего офицера, которое, однако, можно считать проявлением мышления меньшинства.[61] Рапорт заканчивается предупреждением о необходимости введения активной пропаганды в пользу Акции Власова, которая на словацкой территории может иметь успех лишь в том случае, если она будет вестись из братиславской центральной станции радиовещания.
Можно составить такое суждение, что требования, формулированные в этих рапортах, в максимальной мере способствовали принятию решения направить в Словакию ген. Жиденкова и иных лиц.
Ввиду того, что ни на одной из других территорий не было сосредоточено во время войны столь большого количества эмигрантских группировок на сравнительном малом участке, где они могли бы с относительной свободой выявить свои взгляды, я считаю необходимым упомянуть эти группировки с короткой характеристикой их деятельности до тех пор, пока они не вышли на арену действий в период с декабря 1944 г. по февраль 1945-го года. В ход событий они не включились динамическим путем. Эти сообщения являются интересным документом в период окончания войны, который необходимо сохранить.
Голос украинской эмиграции можно было легко обойти и ими пренебречь. У немецкого управления никогда не было намерения предоставлять Украине какие-либо права. Несмотря на то, что Украина де-факто проявила себя как первый союзник Германии, для немецкой концепции она представляла собой лишь приобретение участка территории, а судьба населения была для органов немецкого управления безразличной. Украинская эмиграция, расщепленная на множество политических группировок, имела один общий украинский национализм и общую мечту о создании независимого государства. В рамках своей политической расщепленности, она делилась на две основные группировки: западные украинцы, т. е. галичане с польских территорий до войны, и на восточных украинцев, с территорий Советского Союза, сильно пострадавших вследствии раскулачивания и террора в период между двумя войнами. Помимо них, уже тогда существовала эмиграция из Подкарпатской Руси, бывшей до марта 1939 года составной частью Чехословацкой республики, а затем ставшей на несколько дней независимой и, наконец, оккупированной Венгрией. Ее возвращение на свою землю препятствовала советская оккупация и коммунистическая махинация, в результате чего эта территория, в конце концов, стала составной частью Великой Украины, как первой чужой территории, аннексированной Советским Союзом. Интеллигенция, которая составляла большинство этой эмиграции, ориентировалась, как и галичане, на западную культуру.
РУССКИЕ ЭМИГРАНТСКИЕ КРУГИ:
Союз галлиполийцев: в нем состояли остатки Белой армии ген. Врангеля, которая эвакуировалась из Крыма в ноябре 1920-го года. До 1923-го года они были интернированы на турецкой территории в Галлиполии и на острове Лемнос. Годы совместной борьбы на территории России, а затем жизнь, исполненная страданий во время интернирования, создали из этих многих тысяч бойцов общество с чувством родственности. Это чувство росло еще и вследствие социальных программ, введенных ген. Врангелем до того, как они разбрелись по разным странам. Многочисленные группы их проживали потом в Болгарии, Югославии и Чехословакии. Они продолжали придерживаться своих военных традиций, а в отдельных государствах им была предоставлена возможность обучения в высших и иных учебных заведениях. В Словакии они составляли наиболее многочисленную и наилучшим образом организованную группу. Позиция, занятая Союзом по отношению к немцам, не всегда была антинемецкой и органы СД считали их англоманами с прозападной ориентацией. Союз принял программу Власова и стремился в этом отношении получить монопольную позицию среди русской эмиграции. Председателем Союза был г-н Порхаев.
Союз инженеров: большинство членов этого союза получило образование в чехословацких высших учебных заведениях и многие из них находились потом на государственной службе. Этот Союз не имел того политического влияния, каким пользовался Союз галлиполийцев; он тоже занял провласовскую позицию.
Союз русских врачей: так же как и в аналогичной организации во времена Протектората, стремления этого Союза были направлены на ведение своей профессиональной деятельности. Большинство членов этого Союза придерживалось провласовской ориентации.
Русский Красный Крест: в нем были объединены все слои русской эмиграции. Число участников на их заседаниях значительно возросло с того времени, как в Братиславе заговорили об Освободительном движении.
Казаки-сепаратисты: (ген. В. Г. Глазков с местожительством в Праге). Эта группа в Словакии была представ- лена сравнительно слабо. В Братиславе ее возглавлял инж. Растригин, который стремился получить от представителей ген. Власова сведения об отношениях Движения Власова к ген. П. Н. Краснову, который был Начальником Главного управления казачьих войск в Берлине.
Помимо этого существовала центральная организация, которая стремилась объединить интересы всех эмигрантских группировок. О ее деятельности сохранилось лишь сообщение о ее наличии и фамилия ее председателя, Порхаева, из Союза галлиполийцев.
Первым представителем Власовского движения, прибывшим в столицу Словакии Братиславу, был майор Дубов. Он приехал по приглашению Союза галлиполийцев, стремившегося в продолжение всего его пребывания в Братиславе, держать его в стороне от общения с остальными русскими организациями. Свое первое заседание, посвященное Власовскому движению, Союз созвал 21 декабря 1944 г. в Братиславе, в котором приняло участие около тридцати русских эмигрантов из различных организаций. Дубов заявил слушателям, что он прибыл в Братиславу выяснить положение дел в русских кругах. В Берлине, согласно его данным, существует совершенно неверное представление о русских эмигрантах и что будто бы все русские находятся в Братиславе только в военных лазаретах. Он был удивлен, найдя здесь большое количество русских офицеров и что он рассчитывает на их поддержку в рядах новой армии. После его выступления от слушателей поступило несколько вопросов о возможности поступления в армию, а также званий, на которые могли бы рассчитывать. Заседание прошло без особых происшествий.
Органы СД предоставили Дубову возможность встретиться также с иными эмигрантами в частном порядке в отеле, в котором он остановился, а также ознакомиться с общим положением дел в Словакии. Позднее Дубов сказал, что у населения Словакии детское представление о большевистском режиме и предложил расширить пропагандную работу в интересах Власова. Аналогичное мнение он высказал и при встречах с местными немецкими организациями, например, в Обществе немецко-словацкой дружбы. В заключение его визита. Союз галлиполийцев вручил ему меморандум для передачи ген. Власову в Берлине.
