Возлюби свою индивидуальность (версия 2009)

— Значит, со всеми выхлопными газами во всех странах и на всех континентах у вас будут такие душноватые отношения. Так что отношения всегда есть. А как вы относитесь к утопленникам?

— Я к ним никак не отношусь.

— Ты их не любишь? Я хочу показать, что отношения существуют со всем, что есть в мире, независимо от того, имеешь ты сейчас с этим дело или нет.

— Это односторонние отношения.

— Почему? Это двусторонние отношения.

— А если я пишу подруге, а она мне не отвечает? Это односторонние отношения?

— Какая разница? У вас есть отношения, если вы пишите и думаете о подруге. Стоит подумать о ком-то — сразу же есть отношения. Но даже если вы не думаете, у вас все равно есть отношения. Отношения — это определенные взаимодействия с тем или иным элементом целого.

— Но у нее-то нет со мной отношений?

— Как это «нет»? У нее есть отношения, в результате которых она не пишет. Это разве не отношение?

— Наплевательские отношения.

— Вы находитесь с миллиардом человек в отношениях, и они вам не пишут. Разве это не отношения? Или, например, отношения, в которых они о вас не думают. Это тоже отношения. Как вы относитесь к этой женщине? «А я о ней больше не думаю». Это мое отношение.

Так вот, целое — это взаимодействие всех составляющих его частей. И все эти части имеют отношения друг с другом. Вы сейчас удивляетесь. А как вы тогда можете понять целое, которое взаимодействует в миллиардах различных частей?

— Самым сложным является видение того, что достает тебя в других.

— Да, иногда приходит в голову, что любая твоя реакция на кого-то — это есть твоя вторая личность, и, реагируя на людей, мы реагируем на себя.

— Вот именно. И мы об этом говорили много-много раз. Мы все время об этом говорим и при этом видим, что понимание очень слабое, потому что привычное мышление это отрицает, то есть борется с тем, что ты считаешь врагом, не видя, что этот враг — ты сам. Так вот начать мыслить правильно — это начать видеть своего врага в самом себе.

— Раньше вы говорили, что, если увидишь в себе то, что тебя раздражает в другом человеке, это исчезнет.

— Да, это так. Но смотрите, как непросто это понимать. Ваше мышление сбивается на обычное, и вы опять начинаете думать, что причина в ком-то и надо с ним бороться. Можете ли увидеть в нем себя без моей инициации? Какую сильную инициацию я даю, и все равно это пробивается с трудом.

Такое видение должно быть новым принципом вашего мышления. Я все время мыслю так. Но для этого нужно постоянно подкреплять это новое мышление, не забывать о нем. Потому что иначе опять впадаешь в сон разделяющего восприятия. Нужно все время инициировать новое мышление, нужно иметь и укреплять страсть в этом смысле. А укреплять мышление можно, только мысля таким способом каждый день, каждый момент.

— Я сегодня видела развитие сюжета у двух женщин: одна из них представляла жертву, а другая — палача. Я увидела, что это мое родное. Оказывается, можно увидеть в других себя и получить от этого удовольствие.

— Да, но это очень непросто. Поэтому я и говорю, что надо постоянно находиться в парадоксальном мышлении, поддерживать его. Необходима группа, которая работает на это. Не будет этого — вы опять упадете в привычное обусловленное мышление. А новое целостное мышление пока для вас непривычно. Мышление с точки зрения целостности нужно все время поддерживать, развивать своей собственной работой и общей работой группы. И это не произойдет сразу: услышали что-то и все поняли. Так не происходит.

Я сформулировал вам закон дуального устройства человеческого восприятия, но понят ли он вами? Он не может быть понят, если вы не придете к его видению сами. То есть понимание этих вещей идет только через собственное очень сильное намерение двигаться к целостности. Если нет у человека этого намерения, он ничего не поймет. Он не может это понять, потому что его обусловленный ум не позволяет видеть целостно. Он делает подсознательной часть себя и поэтому видит все фрагментарно.

Смотрю в зеркало — вижу насильника

— Я сейчас предлагаю поговорить в парах о том, что вас достает больше всего в других людях, сформулировать это и увидеть в себе. Вы берете какого-то человека в ситуации, которая вас все время достает, и начинаете думать о нем как о части вас. Увидьте эту часть в самом себе и расскажите, как вы создаете то, что вас раздражает в ситуации, человеке и так далее.

Это совершенно непривычный способ мышления для обусловленного ума. Хочется зевнуть и сказать: «Ну, достигнем просветления и что дальше?» А дальше ничего. Потому что пока не начнется работа вашего ума в целостном восприятии, ничего не будет понятно. Я предлагаю заняться необычной работой ума.

Кто хочет поделиться?

— Я выявила в себе насилие и садизм. Мне очень страшно, и я хочу это отпустить. Я не думала, что во мне столько жестокости и садизма.

— А кто на это указывает извне?

— Меня всегда раздражали очень жесткие люди, и, когда мы сейчас разговаривали, я вспомнила свои детские размышления и увидела, что я изначально шла по этому пути и была на него настроена. Я думала: «Ладно, я это допускаю, принимаю». Я на самом деле очень многое принимаю, у меня не очень жесткие убеждения, но у меня всегда была мысль, что я все могу понять и принять. А как принять, например, Чикатило — это умышленное убийство и расчленение? У меня от одной мысли об этом охватывал ужас. И до сих пор мои самые ужасные воспоминания в жизни — это убийство моей подруги в пятнадцать лет. У нее было семнадцать ножевых колотых ран. Я только в этом году разрешила себе запомнить дату ее смерти, а то никак не могла вспомнить, когда у нее годовщина. Я только в этом году разрешила себе вспомнить. Такой болевой момент. Он действительно болевой и трудный, и я прошу помощи.

— А какой помощи? Здесь надо самой разбираться. Я спрашиваю: «Кто извне показывает тебе о наличии у тебя этой части?»

— Мне кажется, себя достаточно жестко Люда ведет, я все это вижу. И я испугалась вчера Лену, когда она Аню спросила, готова ли она. Она так спросила, что я не знала, что она сейчас сделает.

— И каждый подумал о своем. Один — что сейчас она ее ударит, другой — что заставит сказать что-то страшное. Каждый подумал о том, чего боится именно он.

— Потом, у меня очень жесткий муж, собственно говоря, я вышла за него замуж, потому что это был единственный мужчина из моего окружения, которого я не сломала. Сейчас я просто пытаюсь наблюдать и вижу, что многие ситуации решаю насилием. Я это вуалирую, надеваю маску интеллигентности, но при этом насилие не перестает быть насилием. У меня даже любовь с насилием. «Вот на тебе мою любовь, зараза! Смотри, какая у меня любовь, на тебе мою любовь!»

— Как в твоей жизни проявляется то, чего ты так боишься? Чикатило как проявляется?

— Со мной лично ничего плохого не происходило.

— Что ты лично делаешь по отношению к другим, что можно сравнить с этим.

— Провал в памяти.

— Ум попал в тупик: «Ничего такого мы не делаем». Рассказывай.

— Я заставляю, фактически совершаю насилие.

— Ты заставляешь себя любить. Он тоже заставлял себя любить таким образом. Он мог любить только того, кого убьет. Он делал это из своего понимания любви. Как ты это делаешь? Тебе надо убить, и тогда ты будешь любить труп?

— Не пробовала.

— Убить-то можно не только физически. Ты сама сказала, что вышла замуж потому, что это единственный мужчина, которого ты еще не сломала. Значит, остальных ты ломала. Как?

— Я разными способами подавляла их волю. Когда они начинали делать все, что я хочу, они переставали меня интересовать. То есть я заставляла их выполнить свою волю, и после этого они мне становились не нужны.

— Что делает убийца? То же самое. Он убивает жертву, а дальше она ему уже не интересна. Но он их любит, собирает фотографии и так далее. Видеть ясно — это значит начать видеть то, что вам кажется в себе ужасным.

— Чем искуснее мы это делаем, тем больше мы боимся этого вовне.

— У тебя это происходит с мужчинами или с женщинами?

— Ступор. Не знаю. Я вообще, наверное, милитаристка в отношениях. Я всех подавляю и всегда доминирую, несмотря на возраст, рост, вес. «Посмотрите, ребята, я здесь главная!» С женщинами, мужчинами, но приятно с людьми вдвое старше себя ставить себя главной. Да, я это делаю.

— А как? Как с мужчиной, например? Как можно над ним доминировать? Над каким мужчиной здесь можно доминировать?

— Если честно, то я не рассматривала.

— Посмотри.

— Сан Саныч не мужчина, что ли?

— Мужчина, но я думаю, что это сложно.

— А как ты можешь доминировать надо мной?

— Нужно перевести в личностные отношения, и тогда я начну пробовать разные способы, и в зависимости от того, как это работает, найду слабое место, использую его и придавлю.

— Какое у меня слабое место?

— Сложно сказать. Не знаю.

— Видите, мы творим и не знаем, что творим. Ничего сказать не можем.

— Мне приходится усиленно рыться и вспоминать.

— То есть делается это изощренно, очень искусно — и при этом никакого понимания. Это делается подсознательно, но очень четко. Увидеть, как ты это делаешь, значит восстановить свою память. То есть все эпизоды, связанные с той частью себя, которая является врагом для сознательной части, полностью убираются. Их просто нет.

— Как я добиваюсь того, чего хочу? На самом деле я просто пру как трактор. Лес, поле, даже будь сзади выжженная полоса, если у меня есть цель, я к ней попру.

— Как с мужчиной это можно делать? Тут же надо учитывать особенности.

— Любимый способ — заставить хитростью сделать так, как я сказала.

— А как можно заставить? Он говорит: «Нет». Значит, надо его напугать. Это идет на страхе. Значит, надо нажать на что-то. Или кнутом, или пряником. Или лишить чего-то, чего он очень хочет, или дать.