Возлюби свою индивидуальность (версия 2009)

— Я сейчас не могу вспомнить те педали, на которые я нажимаю. В игру «Я с тобой разойдусь» я стала играть совсем недавно. И то мы по большому счету ее уже исчерпали, причем достаточно быстро, а во что играли до этого я даже не могу вспомнить. Вслух, наверное, это не произносилось, но всегда было внутреннее манипулирование тем, что он живет в моей квартире. Это всегда тонко, мимолетом подчеркивалось.

— Значит, нужно иметь дело с человеком, на которого можно действовать способом, который у тебя уже выработан. Но это опять делается подсознательно. Такой человек находится, но он уже изначально на крючке и поэтому ему не надо много об этом говорить, потому что он уже такой. А как непросто это увидеть, да?

Сыграем в жертву и насильника?

— Я сейчас вспоминаю свою начальницу, которая, как мне казалось, противоположна мне: чопорная, стерва, жесткая, сухая, бесчувственная, закрытая и при этом еще никакая. Я увидела это и то, насколько я себе этого не разрешаю. Я здесь увидела у женщины злой взгляд и вспомнила, что сестра последнее время проявляет ко мне постоянную жестокость. Я кровать не постелила — она орет: «Иди стелить постель!» — «Ну, подожди пять минут, я поем»

— «Нет, иди, стели сейчас эту постель, я больше не могу!» — «Алечка, ну как ты можешь быть такой жестокой? Еще пять минуточек подожди!» — «Я сказала — все!» А я думаю: «Я молодец, сдержалась, у меня даже не было позыва ответить ей ничего злого». А сейчас я смотрю, во мне так много злого и я так боюсь злобно смотреть на человека.

— Заставь сейчас кого-нибудь здесь сделать что-то также злобно, как сестра тебя заставляет стелить постель.

— Хорошо. Я могу. «Вот ты, принеси эту бутылку мне сейчас! Ты вот эту бутылку мне сейчас дала быстро. Что ты смеешься? Быстро мне бутылку сюда. Ты что, не понимаешь, что я сказала? Принеси сейчас же мне бутылку, я хочу пить! На тебя что, вообще не действует то, что я сейчас говорю?!»

— Я в своем собственном состоянии. Я даже не могла отреагировать на тебя — меня разбирает смех.

— Ты принеси бутылку, а потом сиди в своем состоянии.

— Не работает.

— Как это «не работает»? Ты же вымогаешь.

— Она уже слезами уливается. Она защищает смехом свою боль.

— Бутылку мне принесла!

— Неси бутылку, а то хуже будет!

— Может помочь тебе? Принеси бутылку, в конце концов! Потом сядешь, я от тебя просто отстану, тебе же будет проще. Ты бутылку не несешь почему? Я не шучу…Мне нужна бутылка! Слышишь, ну давай же бутылку!

— Я должна реагировать или нет? Я не знаю.

— Ты все время смотришь — должна ты или не должна. Принеси бутылку, и все!

— Она же убьет тебя.

— Убить я и сама могу.

— По тебе не видно, скажу честно.

— Я маскируюсь.

— Сложно принести бутылку, что ли?

— Нет, но я просто не терплю, когда меня заставляют.

— Поэтому она к тебе и привязалась. Так ты войди в эту роль, прими ее, потому что эта роль — тебе враг. А ты сыграй ее. Смотри, ты не можешь это сделать. Она не могла перейти в эту роль, а ты не можешь перейти в другую. Так ты исполни эту роль — прими ее как друга.

— Какую роль?

— Какую я тебе предлагаю. Возьми бутылку и дай ее мне. Прими эту роль! Прими то, что я тебе сейчас приказываю!

— Она требует, приказывает тебе принести бутылку. Тебе трудно принять эту роль, а ты прими ее.

— Униженно подойди, униженно возьми эту бутылку, и как раб принеси ее сюда к моим ногам. Дай мне бутылку… Ну?!

— Не будет тебе духовного развития, если ты не можешь разотождествиться со свой привычной ролью.

— Ты опять сейчас вся правильная. Давай бутылку-то!

— Не укрепляй эту роль еще больше!

— Подними жопу свою уже, встань! Тебе же не смешно. Вставай, бутылку неси мне!

— Мне действительно смешно.

— Чтобы войти в эту роль, надо выйди из той, с которой ты отождествилась.

— Я сейчас не в состоянии перейти в другую роль.

— Надо не говорить, а просто встать и сделать это.

— Не на пол ее ставь, а дай мне ее сюда!

— Ты делай, что она требует, и отслеживай свое состояние. Сделай буквально то, что она требует.

— На коленях поползла теперь до этого стула.

— Войди в роль и прочувствуй.

— Встань на коленки.

— Да глупо это!

— Так будь глупой и прочувствуй это состояние!

— Это для меня неестественно.

— Это очень для тебя естественно. По-другому я тебя и не воспринимаю, только на коленях. Сядь на колени!

— Сядь и прочувствуй. Что ты чувствуешь? Разреши этой части проявить себя. Она у тебя есть. Не можешь? Значит, ты свой шанс не использовала.

— Мне вчера показалось, что это была какая-то игра, что Аня ничего не чувствовала.

— Говори про себя. Чего ты хочешь? То, чего ты боишься, это то, чего ты хочешь. Чего ты боишься? Унижения?

— Да.

— Хорошо, пожалуйста. От кого боишься его получить? Смотрите, как трудно признаваться в этом.

— Нет, признаваться не трудно, сложно сказать это.

— От кого?

— Когда спросили: «Ты готова к этому?» Я подумала: «Какой кошмар, если заставят раздеваться». Мне казалось, что это не унижение, а просто проявление сексуальности. Я не видела унижения. Я видела, что это красиво.

— Да, для какой-то части это замечательно, но она заблокирована, ей нельзя проявляться. Раздевайся.

«Позволь мне сказать тебе как сумасшедший сумасшедшему…»

— Кто хочет поделиться своими переживаниями?

— А я нарыл в себе часть, которую можно назвать — психопат. Она проявляется во вспышках какой-то немотивированной или мотивированной какими-то мелочами агрессии. Я провел цепочку из детства и увидел, что тогда дрался с друзьями. А так как эта часть агрессивная и взрослых напрягала, то постепенно путем наказания эта часть ушла в подсознание. Последний раз я это заметил на работе, когда у меня пропал кусок сыра, который должен был лежать на моем столе. Казалось бы, пустяк, но поднялась такая ярость. Ходишь по комнатам и понимаешь, что люди вокруг не виноваты — кто-то вчера мог взять. Не хочется это сбрасывать на людей. Понятно, что ты человека обвинишь, а он пойдет начальнику доложит, и тебя выгонят с работы, например. Пошел на склад, где у нас лежат большие коробки, и отыгрался на них.

— А какая часть противоположна этой?

— Меня вообще считают спокойным человеком. Я действительно спокойный человек, меня из равновесия вывести трудно. Какое-то время все спокойно, но потом какая- то вспышка — и опять все нормально. Мне кажется, что это социальная часть, которая воспиталась, и есть противоположная.

— Здесь все социальное. Это двойственность — гнев и спокойствие. Это дуальность двух частей твоей личности. Гнев подавлен, и он не сознается. Ты сказал, что тебя считают спокойным человеком. А почему ты не сказал наоборот? Меня считают гневливым, страшным ублюдком?

— Потому что последнее время эти проявления агрессии стали реже по причине того, что ранее было наказание за них, и я понимал, что, если так агрессивно себя проявлять, тебя соответственно будут бить. И в милицию попадал и так далее. И, во-вторых, они редки все-таки.

— «У меня все в порядке». Это типичный человеческий взгляд. А потом ты выбросишь такое коленце, в результате которого кто-то или ты сам попадаешь в милицию, в больницу или на кладбище. Агрессия, ненависть подсознательно копятся. Это не значит, что их нет в тот период, когда они не проявляются. Они копятся, а потом происходит взрыв, и все это выбрасывается.

— Интересно, что я давлю свой гнев и не поступаю агрессивно не потому, что я его осознаю, а потому что я боюсь получить наказание. То есть я его подавляю из страха.

— Да, и меня так воспитали.

— А ты можешь полюбить эту часть? Как ты ее назвал?

— Психопат.

— Психопат — это оборотная сторона спокойного парня, каковым ты себя считаешь. Первый шаг — это принять ее, заключить с ней мир. Второй шаг — это выслушать, что она говорит. Что она говорит по отношению к присутствующим здесь?

— Сейчас я не могу про них ничего сказать.

— Можешь. Надо соединиться с ней. Она так привыкла быть подавленной, что ей не дают даже права голоса. Поэтому она время от времени выскакивает как сумасшедшая, все