Двадцать лет в батискафе.

распространения звуковых волн. Отражаясь от границы смежных слоев, звуковая волна дольше обычно не затухает в таком волноводе.

Изучение распространения этих волн привело к открытию глубинного рассеивающего слоя. Усовершенствование эхолота позволило точнее выявить границы этого слоя, который долгое время интриговал океанографов. Эхолот, установленный на борту судна, обычно принимает сигнал, отраженный от морского дна, но в некоторых случаях он улавливает и другое — более слабое — эхо, отражающееся, как оказалось, от глубинного рассеивающего слоя. Результаты, полученные при изучении этого; явления, строго засекречены, ибо они тесно связаны с пробле­мами навигации подводных лодок. Большинство ученых склоняется к мнению, что глубинный рассеивающий слой образуется скоплением планктона, который совершает суточные миграции — опускается вниз и затем снова поднимается к поверхности, чем и объясняется тот факт, что в разное время су­ток глубинный рассеивающий слой залегает на разных глуби­ нах. Наши наблюдения на борту батискафа не дали возможности подтвердить эту гипотезу.[19] Некоторые утверждают, будто наша неудача объясняется тем, что микроскопические живот­ные, возможно, избегают света. Однако и при использовании подводных фото- и кинокамер не удалось выяснить ничего но­вого.

На борту «Архимеда» появлялись, сменяя друг друга, геоло­ги, геофизики, интересовавшиеся гравитацией или распростра­нением электрических токов в слоях земной коры, подстилаю­щих дно, ученые, занимавшиеся физической океанографией, биологи, геологи, ведущие разведку нефти на дне океана, или специалисты по распространению ультразвука. Нет никакого сомнения в том, что и представители других дисциплин также обратят внимание на те возможности, которые раскрывают пе­ред ними исследования на борту батискафа. Я уверен, что в ближайшем будущем сейсмологи продолжат свои исследования причин тектонических явлений за пределами материкового склона.

Тот факт, что наблюдатели «Архимеда» являлись специа­листами различных отраслей науки, конечно, имел свои преи­мущества, но он же имел и свои отрицательные стороны, особен­но с точки зрения эксплуатации оборудования. Передача бати­скафа в систему Национального центра эксплуатации океанов (ЦНЕКсО), состоявшаяся в 1969 году, упорядочила программы исследовательских работ и облегчила получение ассигнований на экспедиции. Кстати, реформа эта была одной из фаз той эволюции, которую океанография претерпевает сейчас в раз­личных странах; реорганизации, идущей на пользу прогресса науки, можно только радоваться.

В Соединенных Штатах создан Государственный комитет по океанографии, которому поручено координировать усилия де­вяти правительственных органов, входящих в состав различ­ных министерств. Американские ученые, побывавшие в СССР, отмечают, что советская организация[20] эффективнее американ­ской, ибо носит еще более централизованный характер; одна­ ко, тут же спешат добавить они, результаты, достигнутые со­ветскими коллегами,— не лучше их собственных.

Национальный центр эксплуатации океанов, недавно соз­данный во Франции, в первую очередь должен координировать усилия восьмидесяти шести организаций и лабораторий, кото­рые существуют и действуют в настоящее время более или ме­нее автономно и, значит, анархично. Центр должен также отобрать наиболее важные темы исследовательских работ и определить, в каких международных экспедициях будет участ­вовать Франция и в какой именно мере.

Никогда не лишне повторить, что океанография — наука новая и быстро развивающаяся, следовательно, чересчур строгая организация ее будет иметь определенный недостаток: она ока­жется недостаточно гибкой. Подчинившись Центру, различные ведомства или лаборатории должны иметь возможность про­должать свои исследования, ибо это единственный способ рас­ширить научный кругозор и создать условия, при которых каж­дая группа ученых проложит новые пути не только для себя, но и для других. Полезно также отделить теоретические исследования от практических; теоретик не должен считаться с пробле­мами эксплуатации, а также с тем, принесет или не принесет какие-то конкретные выгоды идея, которую он разрабатывает. Однако дело должно быть поставлено так, чтобы эксперимента­ торы-прикладники всегда имели возможность воспользоваться результатами, полученными теоретиками.

Учитывая, сколь необходим глубоководный аппарат уче­ным, представляющим самые разные дисциплины, следует, по­жалуй, подумать о создании преемника «Архимеда». Вопрос этот упирается в ассигнования, и, конечно же, найдутся люди, которые, скажут, что на эти средства разумнее будет снабдить уже построенный батискаф более усовершенствованными науч­ными приборами. Однако думать о новом аппарате надо зара­нее, ибо, как показывает опыт, между разработкой планов стро­ительства такого снаряда и вводом его в эксплуатацию про­ходит несколько лет.

Ни один прибор, как бы ни был он совершенен, не может заменить на дне моря человека, и я надеюсь, что «Архимед» проведет еще не одну экспедицию. Опираясь на свой девятнад­цатилетний опыт работы на батискафе, позволю себе высказать пожелание, чтобы наш военно-морской флот, занятый выполне­нием заданий чисто военного характера, продолжал и свою на­учно-исследовательскую деятельность, в которой посчастливи­лось принять участие мне и моим товарищам.

Пьер ВИЛЬМ ТОЧКА ЗРЕНИЯ ИНЖЕНЕРА

Я с благодарностью выполняю просьбу моего товарища Жоржа Уо добавить несколько строк к его воспоминаниям о девятнадцати годах коман­дования батискафом. Про­фессиональная точка зрения инженера отличается иногда от взглядов эсплуатационника, но, думая о прошлом, я прежде всего вспоминаю замеча­тельные приключения, которые мы вместе пережили,— наши радости и разочарования, периоды надежд и уныния, поддерж­ку и утешение, какие находишь только в подлинной дружбе.

Вдвоем мы составляли единый экипаж, хотя и представля­ли совершенно различные морские специальности, каждая со своими собственными вековыми традициями. Трудности, с ко­торыми пришлось столкнуться мне и Уо, никогда не являлись следствием взаимного непонимания; они порождались, глав­ным образом, почти всеобщим недоверием к новому аппарату. Однако тут же я должен сказать, что мы получили полную и весьма действенную поддержку персонала Бюро по изучению подводных лодок при Тулонской верфи, а также цеха ремонта подводных лодок, где некоторые бригады вскоре стали специа­листами по нашим батискафам.

Много лет работы с подводными лодками и батискафами показали мне, сколь велики будущие возможности подводного плавания.

Во всем мире уже осознана необходимость пристального изучения богатств, которые таит в себе Мировой океан. Во Франции вызывает большой интерес организация Националь­ного центра эксплуатации океанов (ЦНЕКсО). В постановлении правительства от 3 января 1967 года сказано, что задачей этого центра является «развитие науки об океане, изыскания и ис­следования, имеющие целью эксплуатацию ресурсов, находя­щихся в поверхностных водах, в толще воды, на дне и в толще донных пород». Эти слова демонстрируют готовность француз­ского правительства содействовать прогрессу океанографии; кое-какие планы добычи нефти и различных минералов с мор­ского дна уже осуществляются.

Остановлюсь на проблемах добычи нефти; я понимаю, что работы батискафа не могут пока иметь большого промыш­ленного значения, и упомяну поэтому об удивительно быстрых темпах развития геологической разведки шельфа, свидетелями которого мы стали в последние десять лет.

Если в 1960 году, при мировом потреблении нефти, равном 1000 миллионов тонн в год, только 90 миллионов тонн было добыто со дна моря, то, как можно предполагать, в 1970 году всего будет добыто свыше 2 миллиардов тонн и из них свыше 340 миллионов даст море. Прогнозы потребления на 1980 год исходят, как минимум, из удвоения общей цифры, что соста­вит 4 миллиарда тонн, причем доля морской нефти составит 30—40%.

Чем объясняется такой прогресс? Растущая потребность современного промышленного мира в энергии, неоправдавшиеся надежды на быстрое увеличение мощности атомных электро­станций привлекают всеобщее внимание к нефти и газу. Геоло­гическая разведка суши становится все более трудной и сложной,