нефти сократилась в стране на одну пятую. Мексике досталась после национализации устаревшая и слабая нефтяная промышленность, ориентированная только на экспорт, в которой было занято 14 тыс. рабочих. Специалисты уехали, транспорт был выведен из строя. Но Карденас, превратив борьбу за нефть в дело национальной чести, сумел преодолеть критическую ситуацию, проявил незаурядные находчивость и смелость. Сегодня «Пемекс» (так называется государственная компания по первым словам ее испанского наименования «Мексиканская нефть»), созданная в 1938 г., чтобы обеспечить контроль над добычей и переработкой «черного золота», — крупнейшая в Латинской Америке организация такого рода, находящаяся под национальным контролем. Благодаря прибылям, полученным «Пемексом», мексиканское правительство с 1947 по 1962 г. сумело выплатить зарубежным монополиям огромный выкуп за экспроприированное имущество, хотя, как писал Хесус Сильва Эрцог, по существу, «Мексика не должник пиратских компаний, а их кредитор; именно они обязаны были бы выплатить ей долги, если строго придерживаться /228/ закона»[43]. Даже много лет спустя после национализации, в 1949 г., «Стандард ойл» наложила вето на кредит, который Соединенные Штаты собирались предоставить «Пемексу», а спустя еще годы, когда, казалось бы, в результате щедрого выкупа США должны были забыть старые обиды, «Пемексу» по той же причине отказал в кредите Межамериканский банк развития.
Уругвай — это страна, где впервые в Латинской Америке был построен свой нефтеочистительный завод. Национальная администрация топлива, спиртов и портланд-цемента (АНКАП), созданная еще в 1931 г., занималась главным образом переработкой сырой нефти и ее продажей. Так эта страна ответила на нескончаемую череду бесцеремонных афер, которые иностранные тресты творили за ее счет на берегах Ла-Платы. Одновременно с созданием АНКАП правительство Уругвая заключило с советским правительством соглашение о покупке у СССР нефти по весьма выгодным для себя ценам. Нефтяной картель тут же начал яростную кампанию клеветы против государственной компании Уругвая, защищавшей национальные интересы; на нее стал оказываться грубый нажим, ее руководителей откровенно шантажировали. Уругвайцам внушали при этом, что они не смогут закупить соответствующие машины и оборудование, что Уругвай в конце концов вообще останется без сырой нефти, что государство в принципе не может справиться с этим делом, так как ему не по зубам столь сложный бизнес. От дворцового переворота, совершенного в 1933 г. Габриэлем Терра, за версту разило запахом нефти: пришедшая к власти диктатура первым делом аннулировала выданную ранее АНКАП лицензию на импорт нефти из СССР, а в январе 1938 г. были подписаны секретные соглашения с нефтяным картелем, позорные соглашения, остающиеся до сих пор в силе, о которых уругвайская общественность узнала лишь четверть века спустя после их заключения. В соответствии с ними страна обязывалась покупать 40% нефти там, где укажут ей «Стандард ойл», «Шелл», «Атлаптик» и «Токсако», причем по тем цепам, которые они назовут, и у тех предприятий, которые они перечислят. Кроме того, государство, за которым сохранялась монополия на переработку нефти, обязывалось оплачивать все расходы этих /229/ предприятии, включая идущие на рекламу, на высокие жалованья их служащих и даже на роскошную обстановку офисов[44]. «Без „Эксон' пет прогресса», — твердят денно и нощно по уругвайскому телевидению, рекламируя продаваемую иностранными компаниями нефть. И такая усиленная обработка потребителей в Уругвае не стоит «Стандард ойл» ни единого цента. А департамент по связи с общественностью этой компании отдан на откуп юрисконсульту «Банка Республики»: таким образом, этот юрист получает от государства два жалованья.
И все же в 1939 г. нефтеочистительные заводы АНКАП работали вовсю, вполне успешно справляясь со своим делом, хотя, как мы убедились, при самом рождении деятельность государственной компании обставили множеством ограничений, предрекали ей крах. АНКАП удалось тем не менее противостоять давлению нефтяного картеля. В 1939 г. в Монтевидео впервые попал председатель Национального совета по нефти Бразилии генерал Орта Барбоза. Он пришел в восторг от уругвайского опыта, тем более что к тому моменту уругвайские нефтеочистительные заводы, хотя прошел лишь год, как они были запущены, сумели возместить все расходы по строительству.
Благодаря усилиям генерала Барбоза, поддержанного рядом других военных-националистов, в 1953 г. в Бразилии также была создана государственная компания «Петробраз» («Бразильская нефть»), родившаяся под девизом «Нефть — наша!». Ныне «Петробраз» — самая крупная бразильская компания[45]. Она занимается разведкой, добычей и переработкой бразильской нефти. Нo и «Петробразу» всячески стремились подрезать крылья. В конце концов нефтяному картелю удалось лишить его двух важнейших источников доходов. Во-первых, у «Петробраза» отобрали право на продажу бензина, керосина, масел и других видов жидкого топлива — это очень выгодный бизнес, который «Эксон», «Шелл» и «Атлантик» контролируют ныне по своему усмотрению, пользуясь лишь телефоном, и с настолько хорошими результатами, что именно в эту /230/ отрасль, если не считать автомобилестроения, помещено наибольшее количество североамериканских капиталовложений в Бразилии. Во-вторых, «Петробраз» потеряла контроль над нефтехимической промышленностью, являющейся подлинным кладезем прибылей; произошло это после того, как волей диктатуры маршала Кастело Бранко эта сфера бразильской экономики была денационализирована. А в последнее время нефтяной картель развязал шумную кампанию, стараясь лишить «Петробраз» и монополии на переработку нефти. Сторонники государственной компании напоминают, что, когда нефтепереработка находилась в руках частного сектора, то есть до 1953 г., дельцы не удосуживались по-настоящему заняться развитием собственных источников нефти[46]. При всяком удобном случае они напоминают общественности о ярком примере, особенно красноречиво показывающем, какова на деле «добрая воля» частных компаний. Речь идет о том, что в 1960 г. «Петробраз» поручила двум видным бразильским специалистам возглавить работу по разведке потенциальных запасов нефти по всей стране. После проведения ими этой работы маленький штат Сержипе на севере Бразилии превратился в главный нефтедобывающий район в стране. А между тем совсем незадолго до этого, в августе 1960 г., североамериканский специалист Уолтер Линк, в прошлом занимавший должность главного геолога «Стандард ойл оф Нью-Джерси», получил от бразильского государства гонорар в полмиллиона долларов в обмен на пухлую папку с пространным докладом, содержавшим следующее заключение: «Запасы нефти в штате Сержипе не заслуживают внимания». На основании этого доклада месторождение в Сержипе, которое было тогда отнесено ко второй категории по объему запасов, Линк перевел в третью категорию. Работы бразильских специалистов со всем основанием позволили перевести эти запасы в разряд первой категории[47]. По мнению О'Коннора, Линк просто-напросто являлся агентом «Стандард ойл» и намеренно подтасовал факты, стараясь утаить подлинное положение дел с нефтью, чтобы Бразилия продолжала оставаться зависимой от импорта, который Рокфеллер обеспечивал ей своими филиалами в Венесуэле. /231/ расль, если не считать автомобилестроения, помещено наибольшее количество североамериканских капиталовложений в Бразилии. Во-вторых, «Петробраз» потеряла контроль над нефтехимической промышленностью, являющейся подлинным кладезем прибылей; произошло это после того, как волей диктатуры маршала Кастело Бранко эта сфера бразильской экономики была денационализирована. А в последнее время нефтяной картель развязал шумную кампанию, стараясь лишить «Петробраз» и монополии на переработку нефти. Сторонники государственной компании напоминают, что, когда нефтепереработка находилась в руках частного сектора, то есть до 1953 г., дельцы не удосуживались по-настоящему заняться развитием собственных источников нефти[46]. При всяком удобном случае они напоминают общественности о ярком примере, особенно красноречиво показывающем, какова на деле «добрая воля» частных компаний. Речь идет о том, что в 1960 г. «Петробраз» поручила двум видным бразильским специалистам возглавить работу по разведке потенциальных запасов нефти по всей стране. После проведения ими этой работы маленький штат Сержипе на севере Бразилии превратился в главный нефтедобывающий район в стране. А между тем совсем незадолго до этого, в августе 1960 г., североамериканский специалист Уолтер Линк, в прошлом занимавший должность главного геолога «Стандард ойл оф Нью-Джерси», получил от бразильского государства гонорар в полмиллиона долларов в обмен на пухлую папку с пространным докладом, содержавшим следующее заключение: «Запасы нефти в штате Сержипе не заслуживают внимания». На основании этого доклада месторождение в Сержипе, которое было тогда отнесено ко второй категории по объему запасов, Линк перевел в третью категорию. Работы бразильских специалистов со всем основанием позволили перевести эти запасы в разряд первой категории[47]. По мнению О'Коннора, Линк просто-напросто являлся агентом «Стандард ойл» и намеренно подтасовал факты, стараясь утаить подлинное положение дел с нефтью, чтобы Бразилия продолжала оставаться зависимой от импорта, который Рокфеллер обеспечивал ей своими филиалами в Венесуэле. /231/
И в Аргентине иностранные компании и их многочисленные местные пособники настаивают на том, что недра этой страны содержат лишь ограниченное количество нефти, хотя исследования, проведенные специалистами ИПФ («Государственные нефтяные месторождения»), со всей очевидностью показывают: почти на половине аргентинской территории имеется «черное золото», причем содержится оно также и на принадлежащей стране обширной части шельфа Атлантического побережья. Как только в очередной раз становится модным распространяться на тему о бедности недр Аргентины нефтью, правительство этой страны подписывает новую концессию в пользу какого-нибудь филиала нефтяного картеля. Государственная компания ИПФ — жертва непрестанного и систематического шантажа с момента своего основания, шантажа, который не прекращается и по сегодняшний день. Аргентина до совсем недавнего времени была одной из последних стран континента, где продолжалась вековая межимпериалистическая борьба между Англией, владычество которой неуклонно шло к закату, и Соединенными Штатами, набиравшими мощь. Соглашения внутри нефтяного картеля не мешали тому, что «Шелл» и «Стандард ойл» боролись за нефть в Аргентине, прибегая к довольно жестким методам. Во всяком случае, совсем нетрудно установить ряд красноречивых совпадений между очередными обострениями нефтяной проблемы и государственными переворотами, происшедшими в стране за минувшие 40 лет. Так, аргентинский конгресс 6 сентября 1930 г. собирался голосовать за закон о национализации нефти, и именно тогда вождь нации Иполито Иригойен был свергнут с поста президента в результате военного переворота, который возглавил генерал Хосе Феликс Урибуру. Правительство Рамона Кастильо было свергнуто в июне 1943 г., когда собиралось подписать соглашение, разрешающее добычу нефти североамериканским капиталовкладчикам. В сентябре 1955 г. Хуан Доминго Перон был вынужден удалиться в изгнание как раз в тот момент, когда конгресс собирался предоставить концессию на разработку аргентинской нефти «Калифорния ойл компани». Па протяжении всего президентства Артуро Фрондиси произошло несколько острых кризисов, вызванных недовольством военных, когда президент намеревался в очередной раз продать с торгов недра страны иностранным компаниям, заинтересованным в добыче нефти; в конечном итоге в августе 1959 г. продажа с торгов /232/ была отсрочена на неопределенное время. Потом вопрос о ней возник снова, но в октябре 1900 г. его снова отложили. Но все же Фрондиси удалось передать в концессию ряду североамериканских предприятий из нефтяного картеля несколько месторождений; нет сомнений, что Англия, интересы которой представляли офицеры военно-морского флота и сторонники партии «Колорадо» в сухопутных силах, приложила руку к падению этого президента в марте 1962 г. Артуро Ильиа аннулировал эти концессии, но был свергнут в 1966 г.; на следующий год генерал Хуан Карлос Онгания, возглавивший захватившую власть военную хунту, утвердил закон о жидком топливе, благоприятный для североамериканских компаний, продолжавших ожесточенно сражаться за аргентинскую нефть.
Нефть не только приводила к государственным переворотам в Латинской Америке — из-за нее разразилась и война, длившаяся с 1932 по 1935 г. из-за района Чако. Это была война между самыми бедными странами Южной Америки — «война раздетых и разутых солдат», как назвал Рене Савалета эту ожесточенную братоубийственную резню между Боливией и Парагваем[48]. 30 мая 1934 г. сенатор от штата Луизиана Хьюз Лонг всколыхнул Соединенные Штаты резкой речью, в которой заявил, что «Стандард ойл оф Нью-Джерси» спровоцировала этот конфликт и финансирует боливийскую армию, чтобы, используя ее, захватить принадлежащий Парагваю район Чако, необходимый ей потому, что компания намерена именно через него провести нефтепровод из Боливии к речному порту. Кроме того, заявил сенатор, район Чако, судя по всему, богат нефтью. Такова еще одна причина войны. «Эти преступники, — сказал Лонг, подразумевая «Стандард ойл»,— вмешались в дела двух стран и для своего черного дела наняли там за деньги убийц» [49]. Парагвайцы со своей стороны маршировали в сторону полей сражения, на которых была устроена бойня, подталкиваемые «Шелл»; причем по мере того, как солдаты Парагвая продвигались на север, /233/ они натыкались на нефтяные скважины, пробуренные «Стандард ойл». Это была жестокая борьба между двумя монополиями, которые, являясь членами одного картеля, соперничали между собой, однако сами кровь не проливали. Парагвай выиграл войну, однако проиграл мир. Комиссию по переговорам возглавил Сирюиль Предан, один из боссов «Стандард ойл». В результате Боливии, а другими словами Рокфеллеру, была передана территория в несколько тысяч квадратных километров, которую парагвайцы считали своей землей.
Совсем рядом с теми местами, где происходили последние бои той войны, находятся и нефтяные скважины, и крупные месторождения натурального газа, принадлежащие семейству Меллонов и «Галф ойл компани». В октябре 1969 г. Боливия национализировала их. Провозгласив это с балкона дворца «Кемадо», генерал Альфредо Овандо воскликнул: «Наконец мы покончили с унижением, от которого страдали боливийцы!» Ровно за 2 недели до этого, когда Овандо еще не взял власть в свои руки, он поклялся перед группой националистически настроенных представителей интеллигенции, что национализирует «Галф», и показал им декрет, который сам составил, подписал и, не проставляя даты, положил в конверт. А еще за 5 месяцев до тех событий вертолет, на котором летел президент Рене Баррьентос, захвативший еще ранее власть, натолкнулся в горах Каньядон-дель-Арке на телеграфные провода и камнем упал на землю. Даже при самом богатом воображении трудно было придумать столь удобную и своевременную гибель. Рядом с Баррьентосом сгорели 2 чемодана, набитые деньгами, которые он собирался разбрасывать среди толп крестьян, уговаривая голосовать за него. Несколько автоматов, раскалившись в горящем вертолете, принялись поливать свинцом подступы к упавшей машине, так что спасти диктатора оказалось невозможным — он сгорел живьем.
Овандо не только национализировал «Галф», но и аннулировал так называемый «Нефтяной кодекс», называемый также «Кодексом Давенпорта» по имени юриста, который составил его на английском языке. Боливия под этот документ получила в 1956 г. заем от Соединенных Штатов; до этого и «Эксимбанк», и частные банки Нью-Йорка, и Международный банк реконструкции и развития систематически отвечали отказом на просьбы о кредитах для дальнейшего развития ИПФБ («Государственные /234/ боливийские нефтяиые месторождения»). При этом правительство Соединенных Штатов постоянно выступало в защиту интересов своих нефтяных частных корпораций, как если бы это были его собственные интересы[50]. В соответствии с этим кодексом, «Галф» получила сроком на 40 лет концессию на эксплуатацию наиболее богатых во всей стране нефтяных полей. В кодексе оговаривалось поистине издевательское по масштабам участие государства в прибылях компании — всего 11% на протяжении многих лет. При этом боливийскому государству было навязано «партнерство» с
