ночью… они сияли восторгом и яростью, удовольствием и жестокостью… Стоит мне закрыть глаза, я тут же снова вижу алое пламя зрачков, светящуюся кожу… Когда голова была затуманена, все казалось естественным. Мне даже нравилось находиться рядом с тобой. Но теперь… я не знаю. Я поняла, что абсолютно не знаю тебя.
— Ну вот, — рассмеялся Лай. — Мы квиты. Как раз недавно я сам размышлял об этом…
Кота посмотрела на Лая так, что смех застрял в горле юноши. Прокашлявшись, он спросил:
— Так что тут, — кивнул на груду обломков среди бывшей площадки, — произошло? Я помню, что все небо сверкало…
— Да, — неожиданно тепло улыбнулась Кота, взгляд девушки наполнился нежностью. Сердце Лая мгновенно растаяло. — Это было здорово! Я никогда раньше не видела ничего подобного! Ты каким-то образом заставлял небо расцветать разноцветными огнями, сверкать заревом, опадать яркими звездами… А потом ты полетел. Так быстро, что угнаться за той я смогла, лишь обратившись в волчицу.
— Полетел? — ошарашено уточнил Лай и пробормотал: — Прав был Уоз… Зачем я пил эту гадость? — В голову пришла идея. — Кота, — вкрадчиво проговорил юноша, — А ты уверена, что тебе не померещилось? Ты ведь тоже пару раз глотнула из своей каменной чаши…
— Уверена, — кивнула девушка. — Настойка хорко абсолютно безвредна и лишь дарует легкость и некую веселость, бесшабашность… немного притупляет обычные реакции, размывает правила поведения, который каждый устанавливает сам себе. Но ты… с самого начала стал вести себя странно. Говорил, что я везде. Все повторял про слуг Мороса. И что тебе теперь все понятно. Лез целоваться к жрецу. Тот воспринял это как величайший знак, что-то вроде благословения. Потом вы танцевали вокруг деревянного чучела. Именно тогда ты заставил небо швырять на землю звезды. Но все это мелочи…
— А что не мелочи? — насторожился Лай.
Девушка вздохнула и съежилась. Словно каждое слово давалось с трудом, она медленно произнесла:
— Лимби. Оказывается, они давно охотились на племя хорко. Не война, а так… почти по-соседски: то ребенка украдут, то девушку уведут. Кстати, я видела одного из них — в степи Гонка, когда охотилась. И не обратила на это внимания. Как подумаю сейчас, что пробеги я еще чуть-чуть в ту сторону. Но это уже не важно. В общем, пока ты развлекал всех на плато Борх, лимби проникли в ущелье. Они перебили всех, кто находился там. — Кота невесело усмехнулась. — Спящих убить легче всего, а крики, если те и были, заглушали вопли воинов, которые радовались представлению, как дети.
— Так это лимби устроили? — Лай вскочил на ноги и тут же пожалел. Голова закружилась еще сильнее.
— Нет, — качнула головой девушка. — Когда мы с тобой вернулись с ночной прогулки, то застали море крови и реки скорби. Лимби ушли еще во время звездопада, видимо, удовольствовавшись легкими жертвами. Может, они побоялись встречаться с воинами. Месть придает силы. А ты, — голос Коты зазвенел нотками обиды. — Ты весь почернел… и с неба будто тьма опустилась. А над твоей головой странный туман заструился… Побежал. Воины бросились за тобой. Над вами хищной птицей парила белесая мгла. Порой она чернела, как грозовая туча… Они были там, еще на плато. Жгли костры, предавались веселью. И ничего не замечали. Как будто твой колдовской туман скрывал от них все. А потом… Я точно не видела, что произошло. Все было словно в дыму пожара. Только крики — такие страшные, что кровь застыла в жилах. У меня даже волосы зашевелились на затылке! И вздыбилась земля, заходила под ногами ходуном. Разверзлась в ужасном оскале, который поглотил племя лимби, всех до единого. Ослепленные яростью хорко бросали вниз камни, убивая или хотя бы раня врагов. А вождь… тот сидел на коленях рядом со мной и раскачивался. Я пыталась успокоить его. А он все твердил… не понимал, почему лимби так поступили. Если бы они напали при свете дня, сражались с воинами за земли, за женщин… А они их убили. В этом нет смысла.
— Я что, применял силу? — прошептал Лай, схватившись за голову. — О, Водд! И сила эта огромна! Может, поэтому Уоз не хотел учить меня дальше? Милая, — он порывисто обнял девушку. — Так вот почему ты такая… напряженная! Тебе, наверное, было жутко неприятно. Ты говорила про запах…
— В прошлом, — нетерпеливо отмахнулась Кота, высвобождаясь из рук юноши. — Далас постарался свести на нет все мои негативные ощущения к запаху силы. Рыжие вообще считают опасным показывать какие-то эмоции. Хотя ты прав — неприятно было. И очень. От понимания, что моя помощь тебе изначально была совершенно не нужна. Таких сильных локки я не встречала… сомневаюсь, что кто-нибудь вообще встречал. Запах… он в десятки раз мощнее чем тогда, когда был разрушен домик Уоза. Тот локки, которого нанял твой добрый папочка… да он просто ребенок по сравнению с тобой!
— Может быть, — Лай осторожно отстранился и пытливо заглянул в черные глаза девушки, — настойка, которой нас потчевали, подействовала и на тебя? Вряд ли возможно то, что ты рассказываешь. А это бы объяснило жуткие ночные видения…
— Я уже говорила, — устало улыбнулась Кота, печально покачав головой — что напиток жреца не вызывает никаких видений. Не увеличивает силу. Не воздействует как-то иначе… Это скорее легкое вино. Я понятия не имею, почему на тебя она так подействовала. И, честно говоря, уже и не хочу ничего знать. — Девушка резко вскинула подбородок и взглянула на юношу так, как будто он — само зло. — Ты хоть сейчас мне можешь объяснить, зачем разрушил селение наших гостеприимных хозяев? Чтобы не мучались? Или по каким-то своим причинам?
— Ничего я не рушил, — насупился Лай. Немного помолчал, глядя на сгорбленную спину отвернувшейся Коты. — Правда, милая… — Плечики раздраженно передернулись. Лай поперхнулся. Кашлянув, жалобно протянул: — Я помню только… смутно… костер, жреца, кровь…
— Да, — глухо отозвалась девушка. — Ночью жрец исполнял ритуальный танец, чтобы помочь умершим душам найти свой путь. Хорко верят… то есть, верили, что души погибших мечутся во тьме, пока не придет огненная волчица — Шактир. Она уводит их в свое логово, где они могут получить великую награду — вернуться в облике волка. Кровь… да, она была повсюду. Лимби особенно не церемонились. Я была немного не в себе, поэтому ушла в пещеру… в образе волчицы меня невероятно волнует человеческая кровь. — Кота вздрогнула, еще больше нахохлилась и выдавила: — Как десерт…
Лай удивленно посмотрел на спутницу, но счел за благо промолчать. Некоторые тайны подруги он предпочел бы никогда не узнавать…
— Не знаю, что произошло, — обхватив себя, тихо продолжила девушка. — Раздался страшный грохот, земля затряслась. Может, ты снова вызвал землетрясение… — Кота быстро взглянула на Лая и поспешно отвернулась. — Лимби поглотила трещина на плато, а хорко засыпало обрушившейся скалой. Интересно только — почему устояла наша скала.
— Потому, что мы были здесь, — невесело покачал головой Лая, пытаясь совладать с зарождающейся паникой. — Послушай, Кота, я понятие не имею — как все это делал. Это звучит… как страшная сказка, скорее, как древняя легенда, чем правда… — Он поспешно выставил руки вперед, точно защищаясь. — Нет-нет! Я ни в коем случае не упрекаю тебя в вымысле! Как такое можно придумать… — Немного помолчал, мрачно осматривая руины, и добавил: — Да и доказательства перед глазами. — И тут же упрямо помотал головой. — И все же это невероятно. Сама посуди, какой из меня локки? Я, посредственный маг, недоучка! Ну, как я мог сотворить такое?
— Ты меня спрашиваешь? — холодно спросила Кота. Криво усмехнулась, закусила нижнюю губу, словно терпела боль. Глаза ее подозрительно заблестели. — Знаешь, что меня в тебе привлекло? Ты был такой чистый, такой свежий…
Лай недоуменно осмотрел себя. Да, сейчас о чистоте можно было только мечтать. Кожа потемнела от грязи, крови… пах он тоже подобающе. Сальная тряпка на чреслах почти ничего не скрывала, смешно топорщась на боку.
— Я не об этом, — чуть поморщилась Кота. — Я о запахе магии. Не знаю, будет ли для тебя открытием, но сила есть у всех людей. Но большинство ее не используют. От них запах очень тонкий, почти незаметный… Мне пришлось потратить не один месяц, чтобы научиться различать его. Некоторые видят вещие сны, другие называют силу интуицией… и еще придумывают множество имен и оправданий. Но есть такие, — она метнула выразительный взгляд, от которого у юноши по спине поползли мурашки, — которые сознательно используют свою силу. Локки! Они увеличивают достаток, захватывают власть. И обращаются с другими хуже, чем с грязью под ногами. А ведь сами отличаются от обычных людей лишь неутоляемой жаждой наживы. Сила, использованная миру во вред… как бы портиться. И поэтому такой неприятный запах.
— Как тогда, на опушке, где жил Уоз, — тихо закончил за девушку Лай.
— Жизнь преподносит сюрпризы, — горько усмехнулась Кота. — Как оказалось, он был не самым противным в моей жизни.
— Но ты… — немного заикаясь, промолвил Лай. — Там, в пещере… Ночью… Я помню твои слова. И нежность прикосновений, и страсть объятий…
— Ночью была не совсем я, — Кота опустила ресницы, скрывая смущение. — Но уже тогда понимала, к чему ведут произошедшие события. Ты почувствовал свою власть… и тебе понравилось. — Кота поднялась и отряхнула цветастую юбку от рыжих крошек глины. — В любом случае, мы возвращаемся. Тебе не нужна защита, скорее Тирии понадобится защита от такого сильного локки, как ты. — Она немного помолчала, рассматривая черепки. Тихонько добавила: — Это была наша последняя ночь. Я так… попрощалась с наивным, славным горожанином, с которым боги свели меня на берегу Ори.
Внутри Лая что-то оборвалось. Он понял, что теряет Коту. Теряет навсегда. И если сейчас смирится и отпустит, то уже никогда не сможет ничего исправить.
— Но… — потрясенно прошептал он, — я же люблю тебя…
Кота вздрогнула всем телом и опустила голову еще ниже.
— Люблю, — упрямо повторил Лай, повышая голос. — Обожаю смешную девчонку, которая чуть не утопила меня в речке, трепещу от желания перед грозной воительницей… даже готов обнюхиваться с волчицей! Или что там у вас положено…
Кота головы не поднимала, но Лай сердцем ощущал, что девушка непроизвольно улыбнулась. Это придало ему сил.
— Мне безумно нравится считать звезды, которые отражаются у тебя в глазах. А когда ты по-звериному быстро облизываешь губы, просто сердце замирает. Мне холодно и тоскливо, стоит тебе уйти, но когда усталая волчица подползает под бок и, уткнувшись мокрым носом в ладонь, посапывает в чутком сне, я таю от головокружительного ощущения счастья! И что бы ни произошло этой ночью… это не я. Не настоящий я. На самом деле я с радостью променяю всю власть Тирии, корону харца и все его сокровища на возможность быть рядом с тобой…
Девушка вдруг хлюпнула носом. А в следующее мгновение она уже рыдала на груди Лая, растирая кулачками по личику грязь и слезы. Он бережно, очень осторожно, погладил непослушные локоны и поцеловал макушку.
Рядом раздался смешок. Воздух перед ними загустел, быстро уплотняясь, превратился в фигуру в черном плаще локки. Лицо скрывала маска.
— Как романтично, — голос скорее принадлежал мальчику, чем мужчине. Да и тщедушное тело напоминало юношеское.
— Это он, — одними губами шепнула Кота и чуть сжала ладонь Лая. Тот коротко кивнул.
Незнакомец пригрозил юноше:
— Красноречивый ловелас! А бедняжка каждому слову верит! Наивная дурочка! — Он прошелся по руинам, осторожно ступая дорогими сапогами. Рукой, затянутой в перчатку, постучал по какому-то предмету, немного напоминающему ухо деревянного волка. Гулкий звук развеял сомнения. — Ты что, не знаешь, что он вырос в замке харца? Да при дворе считается дурным тоном говорить правду. А чем витиеватее и красивее ложь, тем большего достигнет горожанин! Лучше бы верила своим глазам. Глянь-ка, такой скромный мальчик, а столько народу убил за одну ночь. Даже я такого еще никогда не делал. Но, думаю, мне бы то же понравилось.
— Придержи язык, — рыкнул Лай. Тело юноши напряглось, в любую секунду готовое к прыжку. Кота крепко сжала руки Лая, призывая выждать. Ноздри ее подрагивали. Что-то было не так. Локки ведет себя излишне нагло. Особенно, если учесть, что тот знает о событиях ночи. А, значит, должен опасаться противника, превосходящего его по силе.
— Ой-ой! — Мальчишка театрально заломил руки, словно защищаясь, и расхохотался. Успокоившись, язвительно спросил: — А то что? Напустишь на меня своего сторожевого пса? — Лай опять дернулся, но девушка снова удержала его. Сама же нахмурилась, раздосадованная: локки знает о том, что Лай просил помощи у стаи. Значит, для него не будет неожиданности, что она — воин. Это осложняло дело. — Или ты решил, что справишься сам? — Мальчик приложил палец к маске в том месте, где должны быть губы, и шепотом продолжил: — Я открою тебе один секрет. Ничегошеньки у тебя не получится!
— Думаешь? — с угрозой в голосе, спросил Лай. — Почем ты так уверен?
— Все просто, — мальчишка пожал плечами. — Ты нарушил одно из главных правил… Догадаешься, какое?
— Пил зелье хорко, — уже не так уверено ответил Лай.
