— Соедините меня с местным агентством новостей.
— Наберите этот номер, сэр…
— Набери сама.
— Вы…
— Просто набери номер!
— Да, сэр, — сказала она спокойно. Что-то защелкало в ухе Ричардса. Кровь уже окрасила его рубашку в грязный пурпур. Он отвел глаза. Слишком тягостное зрелище.
— Роклэндское агентство, — сказал голос в трубке. — Фри-Ви. Студия номер 6943.
— Это Бен Ричардс.
Тишина в трубке. Потом:
— Слушай, дохляк. Шутка хорошая, но…
— Заткнись. Убедишься через 10 минут, выйдя на улицу. Если хочешь, можешь убедиться прямо сейчас, если у тебя есть полицейское радио.
— Я… минуту.
Раздался звук брошенной трубки, а затем — слабый, прерывающийся звук радио. Когда трубку взяли снова, радио говорило уверенным и деловым голосом, с легким акцентом возбуждения:
— Так, ребята, вы где? Половина полицейских в восточном Мэне только что проехали через Роклэнд… примерно…
Ричардс повернул голову в сторону магазина и прочел вслух его название.
— Знаешь это?
— Да, — ответили в трубке.
— Слушай, дружище. Я тебе звоню не для того, чтобы о своей жизни рассказывать, — сказал Ричардс. Голова у него пылала. — Скажешь всем. Я хочу, чтобы ищейки знали, что я не один. Трое из них с кордона уже попытались меня надуть.
— Что с ними?
— Я убил их.
— Всех троих?! Черт! — Голос произнес в сторону: «Дики, вруби национальный кабель».
— Я убью ее, если они будут стрелять, — сказал Ричардс, пытаясь говорить искренне и с неподдельной интонацией гангстера из фильмов, которые он смотрел маленьким по TV, — если они хотят спасти девчонку, им лучше меня пропустить.
— Когда…
Ричардс бросил трубку и неловко выпрыгнул из будки.
— Помоги.
Она обняла его рукой, скривясь при виде крови.
— Ты понимаешь, куда влип?
— Ну.
— Это безумие. Тебя шлепнут.
— Сейчас на север, — промямлил он, — на север.
Он вполз в машину, тяжело дыша. Мир появлялся и пропадал. Громкая монотонная музыка звучала в ушах.
Машина выехала на дорогу. Щеголеватая зеленая в черную полоску блузка Амелии была вымазана кровью.
Старик Джимми, хозяин магазина, отодвинул занавеску, достал из кармана старенький Поляроид, сделал снимок и стал ждать карточки. Его лицо являло собой смесь ужаса, возбуждения и радости.
Воздух разрывали усиливающиеся и сливающиеся звуки сирен.
…Минус 040. Счет продолжается…
Они проехали еще пять миль и заметили, как люди стали выбегать на свои газоны при их появлении. У многих в руках были камеры, и Ричардс расслабился.
— Они стреляли по колесам, — трезво сказала она, — это была ошибка… вот что это было… ошибка.
— Если этот придурок, целясь по колесам, попал в лобовое стекло, наверное, у него пистолет в три фута.
— Это была ошибка.
Они въехали в жилые кварталы города. Летние домики. Грязные дороги, спускающиеся к прибрежным коттеджам. Гостиница «Бриз». Частная Дорога. Только для меня и Пэтти. Не входить. Отдыхает Элизабет. Посторонние будут застрелены. 5000 вольт. Сторожевые псы патруля.
Болезненные и алчные лица мелькали между деревьев, появляясь и исчезая, как чеширские коты. Сквозь выбитое лобовое стекло было слышно жужжание камер на батарейках. Безумная, причудливая атмосфера карнавала.
— Единственное, чего хотят эти люди, — сказал Ричардс, — это чтобы кто-нибудь захлебывался в крови, и чем больше крови, тем лучше. Веришь?
— Нет.
— Поздравляю.
Старик с серебристой бородой, в шортах прибежал к перекрестку. В руках он держал огромную, похожую на кобру, камеру с телефотолинзой. Он начал остервенело снимать, приседая и наклоняясь. Его ноги были совершенно белы. Ричардс затрясся от смеха, Амелия вздрогнула.
— Что?
— Он забыл снять крышку с объектива… забыл снять…
Они преодолели длинный, с легким подъемом холм и начали спускаться к центру Роклэнда. Наверное, когда-то это была живописная приморская рыбацкая деревушка, населенная людьми в желтых дождевиках, которые уплывали в море на маленьких лодках на лов хитрого рака. Если и так, то это было давно. Сейчас это был огромный торговый центр, тянущийся по одну сторону от дороги. Главную улицу составляли дешевые ночные клубы, бары и универмаги с продуктовыми автоматами. Чистенькие дома среднего класса глазели на происходящее с высоты, а трущобы — с поверхности вод. Небо и горизонт не изменились с течением времени. Они сияли голубизной и вечностью, их оживляли танцующие точки и сплетения света от предвечернего солнца.
Они начали спускаться. Поперек дороги стояли две полицейские машины. Синие огни безумно пробегали с крыши на крышу.
Левая машина была увенчана коротким обрубком орудийного ствола, направленным прямо на них.
— Ну все, ты готов, — сказала она, почти сожалея, — и мне придется умереть.
— Остановись в 50 ярдах от кордона и делай свое дело, — сказал Ричардс.
Сам он сполз на сиденье. Нервный тик скользнул по его лицу. Она остановилась, распахнула дверь машины, но не выглянула наружу. В воздухе воцарилась гробовая тишина.
«Тишина пала на землю», — с иронией подумал Ричардс.
— Я боюсь, — сказала она, — Пожалуйста. Я так боюсь.
— Они не застрелят тебя, — ответил он, — слишком много народу. Ты можешь убивать заложников только если этого никто не видит. Таковы правила игры.
Она быстро посмотрела на него, и ему неожиданно захотелось выпить с ней чашечку кофе. Он бы внимательно слушал ее и помешивал сливки в ее коктейле. За ее счет, конечно. Затем они могли бы обсудить перспективы социального неравенства или почему в резиновых ботинках всегда сползают носки, а также важность быть солидным.
— Давайте, миссис Вильямс, на вас смотрит весь мир.
Она выглянула.
Шесть полицейских машин и вооруженный фургон остановились в 30 ярдах за ними, перекрыв путь к отступлению. Он подумал: «Теперь единственный выход — прямо на небеса».
…Минус 039. Счет продолжается…
— Меня зовут Амелия Вильямс. Бен Ричардс взял меня заложницей. Если вы не дадите нам проехать, он убьет меня.
На минуту установилась тишина, настолько полная, что Ричардс мог слышать далекий гудок яхты.
