Глава 39
Вернувшись в зал, Алекс обнаружил, что место его жены пустует. Он спросил у матери:
— Где Глинис?
— Она сказала, что Сорча выглядит усталой, и повела ее наверх. Я ей говорила, что с удовольствием возьму девочку с собой, но Глинис об этом и слышать не хочет.
«Проклятие! Проклятие! Проклятие!»
— Тебе нельзя уходить вслед за ней, когда у нас столько гостей, — прошептала мать.
— Мама, это ты их пригласила, так что можешь сама их развлекать.
Алекс встал и, не оглядываясь, вышел из зала. По лестнице он взлетел, перескакивая через две ступени. Он ожидал, что Глинис укладывает Сорчу в постель или рассказывает ей сказку на ночь, но в комнате было темно.
— Глинис, я же знаю, что ты не спишь!
— Тсс, ты разбудишь Сорчу, — раздался из темноты ее голос.
— Тогда давай выйдем, нам нужно поговорить.
— Мне нечего тебе сказать, — возразила Глинис. — Сорча со мной в кровати, так что ты можешь устраиваться на полу.
— Я прошу прощения за вчерашнюю ночь, — сказал он, понизив голос. — Я хотел наверстать упущенное сегодня.
— Со мной и с кем-то еще?
— Глинис, зря ты так, я этого не заслужил. У меня даже не было времени что-нибудь натворить, даже если бы я хотел — а я и не собирался.
— Я тебе не верю, — холодно возразила Глинис. — И я не хочу сегодня об этом говорить.
Алекс пытался ее вразумить, но это было все равно что вычерпывать море ведерком. В конце концов, ему надоело разговаривать в темноте с самим собой, и он лег на холодный пол и завернулся в свой плед. Алекса подмывало сказать, что в этом доме есть и другие постели, в которых его охотно примут, но он придержал язык, вспомнив о бурных ссорах между его родителями. В эту ночь его самым сокровенным желаниям точно не дано было осуществиться.
Алекс долго ворочался на твердом полу, но потом все-таки заснул, а когда внезапно проснулся, комната была залита солнечным светом. Он сел и увидел, что кровать пуста.
И вот на второе утро своей женатой жизни он снова пошел искать свою жену. Когда он проходил через зал, из-за ширмы выглянула его мать.
— Приведи своего отца! — потребовала она. — Мне нужно поговорить с вами наедине.
Меньше всего Алексу сейчас хотелось оказаться между отцом и матерью. Чего там они еще не поделили?
— Мама, позже. Ты не видела Глинис?
— О ней мне и нужно с вами поговорить, — сказала мать. — Алекс, это важно, поэтому пойди и приведи отца. Сейчас же!
Отца Алекс нашел в его спальне. Редкий случай, он был один. Вскоре все трое сидели в зале за небольшим столом, скрытым за ширмой. Алекс скорее предпочел бы вариться в кипятке, чем сидеть с ними двумя в тесном пространстве, но что было делать? Его отец откинулся на спинку стула, скрестил руки на груди и спросил тем резким тоном, который специально приберегал для матери Алекса:
— В чем дело, Мораг?
Мать Алекса открыла было рот, чтобы закричать на него, но потом с видимым усилием сдержалась.
— Фергюс, ты должен убрать из этого дома всех женщин, с которыми наш сын когда-либо спал.
Это ошеломляющее заявление мать Алекса произнесла спокойно и рассудительно, словно сообщала, что у них кончилась соль или что им нужна еще одна бочка вина. Алекс и его отец переглянулись, но оба были так ошеломлены, что не произнесли ни слова.
— Неужели вы, мужчины, такие дураки, что не видите, что происходит? — спросила она.
— Мама, я не представляю, о чем ты говоришь.
— Меня не удивляет, что твой отец совершенно не заботится о твоей жене, — сказала Мораг. — Но ты-то, Алекс, неужели не видишь, что Глинис больно видеть вокруг всех этих женщин?
— А что я, по-твоему, сделал? — Алекс чувствовал уверенность в своей правоте, что ему было в новинку. — С тех пор как я женился, я не притронулся ни к одной женщине.
Да он даже к своей собственной жене еще не притронулся! По крайней мере, на законных основаниях.
— Я рада это слышать. — Мать Алекса прижала ладонь к груди. — Значит, еще не поздно все исправить с Глинис и убедить ее остаться с тобой.
Алексу показалось, что земля уходит у него из-под ног. Он знал, что Глинис расстроилась, но неужели она уже собирается от него уйти?
— Мораг, что ты хочешь этим сказать? — спросил отец.
— Вы оба ошибаетесь, если думаете, что эти женщины не нашли способов дать Глинис понять, что они уже побывали в постели Алекса и намереваются оказаться в ней снова.
Алексу показалось, что мать говорит не только о Глинис, но и о самой себе, вспоминая молодые годы.
— И ты, Алекс, горько пожалеешь, если окажешься еще большим бабником, чем твой отец.
Алекс поднял руки.
— Я с ними просто шутил! Это ничего не значит.
— И откуда, интересно, Глинис может это знать? — спросила его мать.
— Я дал ей обещание.
— Точно так же, как делал до тебя любой гулящий муж на Шотландском нагорье. Включая ее первого мужа и твоего отца.
— Мораг, я не собираюсь менять уклад жизни. Поздновато…
Алекс перебил отца на полуслове.
— Папа, ты это сделаешь.
Сказав это, он встал и ушел искать свою жену.
Глинис Алекс нашел на берегу. Она бродила одна босиком, его прекрасная островитянка. Увидев ее такой, он испытал какое-то новое чувство, не имеющее ничего общего с желанием спасти свою гордость или получить мать для своей дочери. Он понял, что хочет, чтобы эта женщина была рядом с ним, чтобы она смотрела на него с улыбкой во взгляде.
Увидев Алекса, Глинис остановилась и стала ждать, пока он подойдет. Ветер раздувал ее юбки и развевал волосы. Она была очень хороша, но глаза смотрели печально.
— Присядем? — предложил Алекс.
Она напряженно кивнула. Алекс взял ее за руку, поднялся вместе с ней по берегу, и они сели в высокой траве, где было сухо. Все еще держа Глинис за руку, Алекс рассказал ей о своем разговоре с матерью и отцом.
— Я попытаюсь тебе все объяснить и говорить при этом только правду. — Он осторожно погладил ее руку. — Хотя кое-что из того, что я собираюсь рассказать, тебе не понравится.
— Мне нужна правда, — сказала Глинис.
— Ну хорошо. Еще когда я был молодым парнем, отец мне говорил, что таким мужчинам, как мы, женщины нужны так же, как нам нужно море. И что нам никогда не будет достаточно одной. Поэтому в доме моего отца всегда околачивались женщины. Доступные женщины, если ты понимаешь, что я имею в виду.
Он покосился на Глинис. Она смотрела на море, но было видно, что она внимательно слушает.
— Вот так оно и было, — продолжал Алекс. — Я думал, что то, что я делал до того, как женился, не должно иметь никакого значения. Так, пустые забавы, и только. Но я не понимал, как это может выглядеть в твоих глазах, когда мы здесь.
