Урал улыбается

Но даже если следовать традиционному методу приема экзамена, можно при желании добиться прекрасных результатов. Надо только соблюдать некоторые методические правила.

Основная ошибка экзаменаторов — предубеждение против различных справочных материалов, которые наше славное студенчество имеет склонность приносить с собой в аудиторию. Это предубеждение — пережиток, оставшийся нам в наследство от того времени, когда студента можно было выгнать даже за неуспеваемость. Теперь положение прямо противоположное, и о своем будущем нужно заботиться в первую очередь преподавателю. Так что экзаменатор должен иметь достаточно такта, чтобы не мешать студентам при подготовке к ответу пользоваться дополнительными источниками информации. Если студент (что бывает, правда, крайне редко) испытывает при этом некоторое смущение, лучше всего под благовидным предлогом покинуть аудиторию.

Кроме того, преподавателю необходимо научиться преодолевать типичные трудности, которые возникают в ходе беседы со студентом. Эти трудности сводятся к трем основным случаям: 1) студент отвечает не по вопросу; 2) студент говорит неизвестно что; 3) студент вообще ничего не говорит. Во всех трех случаях задача экзаменатора — отыскать рациональное зерно в ответе. Студента, который отвечает не по вопросу, рекомендуется похвалить за хорошее знание другого вопроса. В ответе того, кто несет неизвестно что, всегда можно найти что-нибудь такое, с чем нельзя не согласиться. Несколько сложнее принимать экзамен у студента, который вообще ничего не говорит. Тут преподаватель обязан со всей решительностью высказать ему свое порицание за чрезмерную краткость ответа. Ни в коем случае нельзя проявлять по отношению к такому студенту снисходительность. Тройка — вот единственное, чего он заслуживает.

В заключение, коллеги, позвольте выразить убеждение в том, что овладение описанными здесь методическими приемами гарантирует каждому, кто посвятил свою жизнь благородной задаче подготовки кадров высшей квалификации, репутацию эрудированного, хорошо подготовленного, и — главное! — объективного преподавателя.

Анатолий Попов

Родился в Нижнем Тагиле. Закончил горно-металлургический техникум. Работал на Уралвагонзаводе электриком, сверловщиком, мастером. В настоящее время — редактор газеты Нижне- Тагильского химического завода. На всех постах ему было свойственно чувство юмора.

ПО ЛИЧНОЙ ПРОСЬБЕ

Синяева Сашку охватило волнение — сильное, пронизывающее: он приближался к родной школе, в которой не был — после ее окончания — четыре года. «Как-то меня встретят?» — думал он.

В школу Синяев вошел на цыпочках. Было тихо. Техничка тетя Света мыла в фойе полы.

— Здравствуйте, — подойдя к ней, робко проговорил Сашка.

Тетя Света обернулась, вгляделась.

— Синяев?!

Сашка улыбнулся, радуясь тому, что его узнали. Но техничка глядела далеко не приветливо.

— Зачем пожаловал? — спросила она. — По школе соскучился?

— Честно сказать, соскучился, — ответил, покраснев, Сашка. — Но вообще-то пришел по делу.

— По делу? Знаем мы твои дела: окна бить, хулиганить, учителям нервы трепать. Давай-ка, милый, ступай восвояси.

— Тетя Света, — стушевался Саша, — с баловством, хулиганством покончено. Выслушайте меня…

Но тетя Света не захотела слушать. Держа лентяйку перед собой, она двинулась на Сашку:

— Ступай, ступай. Наплакались мы, пока ты учился, так хоть сейчас избавь от своего присутствия.

Хлопнула дверь, щелкнул замок.

«Прекрасно! Лучше некуда встретили! — подумал с обидой Синяев. — Хоть домой топай!»

Сашка вспомнил, как когда-то он проникал в школу через кухню столовой.

Стояла теплая солнечная погода. Обходя школу, Синяев с нескрываемым интересом смотрел в распахнутые окна первого этажа: в нескольких классах царила рабочая обстановка. «Осенники», — отметил про себя Сашка и припомнил, как сам оставался на осень.

Приближаясь к кухне столовой, Сашка услышал лай собак. Выскочив не то из сарая, не то из парников, они помчались прямо за ним. «И псы меня не терпели! Может, узнали, черти?» До входа в кухню оставалось немного, метров тридцать. И Сашка рванул…

«Ай да молодец! — похвалил он себя, влетая в полутемный коридор кухни и захлопывая за собой дверь. — От укусов спасся-таки!»

Влетев, Сашка угодил в огромные пустые баки, стоявшие пирамидой. «Эх, — пронеслась мысль, — коли не повезет, так до конца!»

На грохот развалившейся пирамиды выскочила шеф-повар, за ней вышла заведующая. Включили свет.

— Синяев, ты?! — вырвалось у женщин одновременно.

— Я. Здрасьте… — выдавил, поднимаясь с пола, взлохмаченный Сашка.

Через минуту-другую появились завуч, директор. За ними не пришлось долго ходить — они обедали в зале. Сашка молчал. Ни директор, ни завуч тоже не могли от удивления заговорить.

— А мы, Синяев, — сказал наконец с волнением директор, — признаться, о тебе забывать стали. Правда, ты кое-кому из нас все же снишься.

— Милицию, может, вызвать? — шепнула шеф-повар.

— Не надо милицию, пожалуйста, — Синяев покраснел. — Я не хотел так…

И Сашка рассказал, как его не впустила техничка тетя Света и что из того получилось.

— С этим ясно, — сказал директор, — но по какому все-таки делу ты шел в школу?

— Ах да! — спохватился Сашка. — Совсем запамятовал!

Вынув из кармана документы и протянув их, проговорил тихо:

— Преподавателем физики к вам направляюсь. После окончания пединститута. Личную просьбу при распределении удовлетворили.

ЛОДКА, МОТОЦИКЛ И ЛЮБОВЬ

Прошло полгода, как женился сын Аркадия Петровича — Сашка, живший теперь со своей супругой на другом конце поселка. За это время Сашка ни разу не проведал своих родителей.

— Как отрезали! — говорил часто в сердцах Аркадий Петрович жене Варваре Семеновне и сверлил взглядом висевшую на стене фотографию сына.

И вот однажды Сашка явился.

Варвара Семеновна обрадовалась, засуетилась, принялась накрывать на стол. Аркадий Петрович тоже был рад, но вида не подавал.

— Заприпожаловал? — сердито буркнул он. — А раньше не мог? Или в утильсырье нас списал?

— Да что ты, бать, — улыбнулся Сашка, — скажешь тоже. Дела все. Дела, понимаешь? — Он схватил отца и, точно пушинку, поднял на руках. Опустил.

Аркадий Петрович отмахнулся, как от шмеля.