Я спустилась по лестнице, вышла на улицу.
Чуть поодаль справа стояла телевизионная башня. Ее верхушка была выше всех существующих точек, на самой середине между небом и землей.
Галя догнала меня на улице и протянула пальто. Вид у нее был несчастный.
Я сунула руки в рукава, застегнула все крючки и повесила сумку через плечо.
Галя стояла, обняв себя за плечи.
– Иди, – сказала я. – Простудишься…
Она махнула рукой. Ей было все равно, простудится она или не простудится.
– Иди! – сказала я и пошла от барака, ступая по кирпичам и доскам.
Главный корпус стоял, огороженный забором. Когда-нибудь забор снимут, грязь уберут и всех из барака переселят в главный корпус. Но это будет уже без меня.
Через замерзший пруд по диагонали двигались люди. Все было, как утром, с той только разницей, что утром был Феликс, летучка, обязанности. Сейчас ни того, ни другого, ни третьего. Зато сколько угодно свободного времени. Можно записаться в спортивное общество и прыгать с парашютом.
