неопровержимый, - а ведь он десять минут назад собственноручно запер эту калитку!
- О Господи! - испуганно выдохнула Инге и выронила из рук снятую ею с полки бутылку вина. Осколки со звоном разлетелись по полу, расцвечивая радужными блестками темно-красную винную лужу. - Кто там еще?
Ури всмотрелся в сгущающуюся полутьму за окном:
- Черт его знает. Кто-то с собакой... Или нет - со свиньей.
Инге так стиснула кулак с подобранными с пола осколками, что в сгибе ладони появились красные капли, то ли крови, то ли вина:
- И Ральф молчит?
Кухонная дверь распахнулась, и в дверном проеме на фоне пепельного неба возник знакомый силуэт Клауса, которого ни с кем нельзя было спутать. Ури подошел к порогу, уперся рукой в дверную раму, перевел взгляд вниз, где что-то цокало и шуршало, и увидел большого коричневого поросенка, который преданно, как собака, прижимался к ноге Клауса.
- Что-то случилось? - спросил Ури, не впуская Клауса в кухню.
- Я привел домой Ганса, - в голосе Клауса звенели слезы. - Я его спас и привел обратно. Но если вы не пообещаете, что вы больше его не зарежете, я его уведу назад в лес и сам с ним уйду.
- С Гансом? - озадаченно повторил Ури и всмотрелся в поросенка: уж не кабанчик ли это Т15?
- Да, уйду, и буду жить с ним в лесу! - с вызовом выкрикнул Клаус, утирая нос рукавом.
- Не плачь, я поговорю с фрау Инге, и все будет в порядке, - пообещал ему Ури, - А сейчас отведи своего Ганса в свинарник и не волнуйся.
Клаус хлюпнул носом и начал спускаться с крыльца, Ганс проворно побежал за ним. Ури секунду посмотрел вслед этой странной паре, запер дверь и, привалившись к ней спиной, негромко засмеялся, внезапно ощущая, осознавая, переживая, постигая каждой клеточкой своего существа чудо того, что он остался жив, остался жив, остался жив!
- Чему ты смеешься? - удивилась Инге.
Голос ее звучал так напряженно, что он подошел к ней и всмотрелся в ее лицо.
- Слушай, ты вся дрожишь. Чего ты так испугалась?
- Я подумала, что это - Карл.
'Ну конечно, - мелькнуло в голове Ури, - Она ведь ничего еще не знает'.
Он прижал ее к себе и сказал, стараясь унять ее дрожь:
- Не бойся. Карл больше не придет.
