— Ванна готова! — сказала горничная.
Лили потянулась и сбросила с себя одеяло. Берта невольно залюбовалась ее совершенным телом. Несложно было представить себе, от чего известный на всю Москву «денежный мешок» потерял голову.
Горничная подала девушке батистовый с кружевами капот и золотистые розовые туфли.
— Уехал? — сухо поинтересовалась Лили, имея в виду Рогожина.
Берта молча кивнула. Она вообще словам предпочитала дело.
Лили прошла в ванную. Попробовав рукой воду, влила в нее целый флакон духов и сбросила с себя капот и рубашку. Затем, погрузившись до плеч в душистую воду, Лили медленно и напряженно стала растирать плечи и грудь, как будто стараясь уничтожить следы грубых ласк Рогожина.
XIII
Около трех часов дня к Лили приехала мать в сопровождении Жоржа. Сначала Анна Ивановна не хотела брать с собой Жоржа, заявив ему, что посторонним людям пока неудобно посещать Лили.
— Я — другое дело! — говорила она. — Я мать своей дочери и обязана навестить ее… Мне нужно все знать и видеть… А вы? Вы совершенно чужой человек и можете только смутить Лили и вызвать неудовольствие со стороны Павла Ильича.
Но Жорж так умильно убеждал, что зайдет «только на одну минуточку», чтобы взглянуть, насколько удачно и хорошо Рогожин сумел устроить гнездышко для такой очаровательной и чудной женщины, как Лили, что Анна Ивановна сдалась.
— Ну хорошо, — решила она, — так и быть, возьму вас с собой, но при условии, чтобы вы воздержались от всякого балагурства и шутовства.
— Великий Боже!.. — с благородным негодованием воскликнул Жорж, приняв позу Гамлета. — Да разве я в состоянии позволить себе что-либо подобное?.. Я всегда стою на высоте положения, всегда чувствую и понимаю, что можно и чего нельзя! Вы меня оскорбляете… Клянусь, я не заслужил этого!.. Я уважаю и люблю Лили, как сорок тысяч братьев!.. Vous comprenez, как сорок тысяч братьев! — Жорж увлекся и хотел выкинуть какое-то коленце в опереточном стиле, но вовремя опомнился и замолчал.
Анна Ивановна погрозила ему пальцем, потом снисходительно дала поцеловать руку и в конце концов взяла его с собой. Как-никак, Жорж пользовался особыми симпатиями стареющей кокотки. Злые языки, которыми, между прочим, обладали барон фон Рауб и Ютанов, распространяли по Москве слухи, что Анна Ивановна живет с Жоржем и даже подчас снабжает его карманными деньгами. Этому отчасти способствовало то, что Жорж уже давно в известном кругу женщин слыл альфонсом.
Не имея никаких занятий, Жорж существовал в Москве довольно прилично. Он был завсегдатаем всех театров, куда его, Бог весть почему, пускали бесплатно в первые ряды кресел; посещал рестораны, пользуясь там кредитом, или ужинал за счет своих добрых знакомых.
Жорж находился в близких отношениях и с артистами и с представителями прессы, и с кафешантанными этуалями. Одевался Жорж по последней моде, заказывая платья у лучших портных; изредка он бывал и в клубах и даже играл там в «железку». Проигрывая по сто и двести рублей, Жорж не выказывал заметного огорчения и, беззаботно напевая веселенький мотивчик, уезжал забыться к «одной из этих дам», которая подешевле или согласна наградить его ласками gratis. Выиграв, Жорж с шиком спускал половину денег тут же в клубе, угощая шампанским знакомых и незнакомых. Жил Жорж в меблированных комнатах; за номер платил крайне неаккуратно, постоянно задолжал горничной, прачке, коридорному, швейцару и даже извозчикам. Обладая необыкновенным искусством занимать деньги, Жорж ввел это в систему и чуть ли не на каждого встречного глядел с вожделением займа.
С Анной Ивановной Жорж познакомился ради Лили. Но затем, убедившись, что от Лили ждать нечего, решил «заняться мамашей».
— Если хочешь знать, — говорил он Ютанову, с которым был на «ты», — в Анне Ивановне до сих пор есть что-то, что может увлечь всякого мужчину, понимающего толк в женщинах!.. Она великолепно сохранилась, а по части любви и страсти в состоянии дать в тысячу раз больше, чем любая красавица!..
Ютанов смеялся и советовал приятелю попытать счастья.
Преданностью и нежными, многообещающими взглядами, Жорж покорил сердце сорокалетней кокотки, бывшее уже несколько лет вакантным. Анна Ивановна охотно стала принимать Жоржа у себя в доме, кормила, поила его, подолгу просиживала с ним наедине в гостиной и, может, на самом деле была с ним в интимных отношениях и снабжала его карманными деньгами.
Лили довольно радушно встретила мать и Жоржа.
Анна Ивановна сочла нужным впасть в сентиментальность и с особенным чувством и даже вздохами расцеловала Лили в глаза, лоб и щеки. Жорж сосредоточенно и важно приложился к ее ручке и скромно опустил голову, ожидая приглашения присесть.
— Хотите завтракать? — предложила, немного подумав, Лили.
— О, нет! — возразил Жорж. — Я попросил у Анны Ивановны позволения заехать к вам на одну только минуточку и… и сейчас же ретируюсь.
— Ну вот, что за глупости? — рассмеялась Лили. — Раз приехали, так оставайтесь.
Жорж просиял и с довольным видом придвинул к столу дубовый резной стул.
Дело происходило в столовой, где Берта накрывала завтрак. Анне Ивановне о многом нужно было переговорить с дочерью наедине, и Жорж являлся неприятной помехой.
— Зачем ты оставляешь его? — томно протянула она.
— А разве он тебе мешает? — спросила Лили.
— Если хочешь — да!.. У меня к тебе есть дело.
— Пойдем в кабинет, а Жорж нас подождет.
XIV
Лили, взяв мать под руку, вышла с ней из столовой.
— Ну, говори, что такое? — начала она, входя в кабинет и закрывая двери.
— Рогожин исполнил все свои обещания? — с деловым видом спросила Анна Ивановна.
— Да.
— Ты получила от него вкладной банковский билет на сто тысяч?
— Да.
— Что ты думаешь делать с этими деньгами?
— Пока ничего.
— Но нельзя же оставлять их в банке, довольствуясь ничтожными процентами!
— А что же с ними делать?
— Мало ли, что можно сделать с такими деньгами!..
— Например?
— Можно вступить в какое-нибудь выгодное предприятие.
— И в конце концов потерять в этом предприятии все деньги и остаться без гроша?
— Ну вот, с какой стати?!
— Я желаю лучше довольствоваться маленькими процентами, чем рисковать. Но к чему ты завела этот разговор?
— Да ведь я тебе, кажется, родная мать?
— Какое же отношение это имеет к деньгам?
— Лили! Я тебя не понимаю. Что за тон?
— Самый обыкновенный… Говори прямо, что тебе от меня нужно?..
— Доверь мне эти деньги!.. Через год, максимум через два, у нас с тобой вместо ста тысяч будет вдвое, а может быть, даже втрое больше!..
Лили отрицательно покачала головой.
— Ты не веришь? — дрогнувшим голосом спросила Анна Ивановна.
Лили снова покачала головой. Анна Ивановна схватила ее за руку и усадила рядом с собой на тахту.
— Слушай! — начала она. — Верстах в пятнадцати от Москвы по железной дороге продается великолепное имение. При помощи Ютанова, это имение можно приобрести очень дешево и нажить на покупке громадные деньги.
— Каким образом? — спросила Лили.
— Разбить все имение на мелкие участки и продавать их под постройку дач. Теперь это в большом ходу. Такие участки земли раскупаются нарасхват. Организация дачных поселков растет с каждым годом.
— Я знаю.
— Значит, ты одобряешь мой план?
— Пожалуй… Но только денег я все-таки не доверю тебе.
— Почему?
— Так… Но оставим этот разговор! В случае чего, я и сама сумею купить имение без твоей помощи.
Анна Ивановна, оскорбленная, взволнованная, поднялась с места:
— Это за все мои старания и заботы о тебе? Прекрасно, нечего сказать! Признаюсь, я этого не ожидала! Кто, как не я, устроила тебя к Рогожину?.. Благодаря кому, как не мне, ты сделалась обладательницей этих ста тысяч?.. Я устроила твое счастье, твою судьбу, а ты отталкиваешь меня прочь?! Ты забываешь, что ведь я теперь осталась ни с чем. После того как ты уехала от меня, я лишилась всех доходов… Кроме Жоржа, ко мне теперь никто и носу не покажет. Ты хорошо знаешь, что приманкой для гостей являлась ты!
— Рогожин по-прежнему будет платить тебе по триста рублей в месяц! — возразила Лили.
— Нечего сказать, велики деньги — триста рублей в месяц! — с негодованием и озлоблением воскликнула Анна Ивановна. — С такими деньгами в Москве даже порядочную квартиру иметь нельзя…
— Ты привыкла слишком широко жить!..
