всем Богам, даже тем, которые уже покинули Кринн. Когда кто-то заболевает, Дети Равнин молятся Мишакаль, но они просят и Моргиона убрать свою темную руку.
— Что ты хочешь этим сказать? — нахмурился Николас, — Моргиона и Темную Королеву давно выкинули прочь из нашего мира.
— Разве? — улыбнулся брат Майкл. — А чума и другие болезни тоже исчезли? Нет. И что мы говорим? Говорим: страдает недостойный. Но была ли недостойной ваша мать?!
Брат с сестрой замерли, переваривая неожиданную мысль.
— Ты намекаешь нам, брат Майкл… — протянул побледневший Николас, стараясь улыбнуться, — что нужно бросить вызов Королю-Жрецу? Подумай, прежде чем ответить. Как наш духовный наставник, ты окажешься в еще большей опасности, чем мы, если прибудет инквизитор.
Майкл ответил не сразу. Он сцепил руки за спиной и быстро заходил по залу, обдумывая каждое слово. Сестра подалась к брату, в волнении схватив его за плечо. Наконец брат Майкл повернулся к ним:
— Не делайте ничего. Пока. Я… я не могу объяснить, но у меня были странные видения в последнее время. Вчера вечером ко мне явилась Мишакаль, я ясно ее разглядел. Лицо Богини было печально, глаза полны слез. Она начала говорить что-то, но я не слышал… Потом она протянула ко мне руку и исчезла. Я буду молиться, чтобы она вновь посетила меня, и испрошу совета. Затем я смогу ответить четко и непреклонно.
Николас облегченно вздохнул, казалось, с его плеч свалилась гора. Николь робко улыбнулась Майклу:
— Спасибо, брат, мы верим в тебя.
Целитель почувствовал выступивший холодный пот, он не мог противиться ее обаянию, настолько Николь была прекрасна. На миг их взгляды пересеклись, и девушка смущенно покраснела.
— Николас, — быстро сказала она, — пора заняться тренировками с мечом, мне не терпится разучить новый прием.
Брат подошел к стойке с разнообразным оружием и снял тренировочные мечи.
— Да, пожалуй, ты права, надо размяться и выкинуть этого жирного жреца из головы.
Он перебросил ей оружие, и Николь ловко поймала его.
— Сейчас, только сменю платье на подходящий костюм, а то оно и так ветхое. Не стоит сопровождать нас, любезный целитель, — весело подмигнула она брату Майклу. — Я знаю, что даже тренировочный бой смущает тебя…
Она не любит его. Почитает и уважает, но не любит. Чего он мог ждать от нее? Как мог надеяться? Целитель, не воин… Как сияют ее глаза при рассказах о храбрости и доблести на поле битвы. В мечтах она видит смелого рыцаря, а не скромного жреца.
Близнецы весело убежали, смеясь и шутя, оставив Майкла одиноким и опустошенным. Вздохнув, он побрел в семейный Храм возносить молитвы…
— Ты знаешь, что тебе предстоит?
— Знаю, — прорычал вождь гоблинов. Он походил на человека больше остальных и, соответственно, был гораздо опаснее по сравнению с прочими. — Гони монету.
— Половина сейчас, половина — когда доставишь рыцаря. Живым!
— Мы так не договаривались. — Гоблин скривил рожу, казавшуюся еще более мерзкой при свете красной Лунитари. — Ты сказал — доставить рыцаря. Ты не говорил, что хочешь живого рыцаря.
— А зачем мне мертвый? — раздраженно бросил Акар.
— Не знаю, что делают маги с мертвецами, и не хочу знать, — усмехнулся гоблин. — Но живой рыцарь требует другой цены.
— Прекрасно, — нехотя согласился Акар и потянулся за черным бархатным мешочком с золотом.
Он отсчитал несколько кружков и протянул гоблину, который уставился на них с сильным подозрением.
— Они настоящие, — проскрежетал маг. — Чего вылупился, думаешь, исчезнут?
— Меня это не удивит, но вместе с ними исчезну и я. Запомни это. — Вождь торопливо затолкал награду в меховую сумку на поясе. — Завтра днем. Здесь.
— Да, здесь, — повторил Акар. Две тени разошлись в разные стороны и скрылись в окружающей непроглядной тьме…
Наступил рассветный час. Сон брата Майкла был неспокоен, и он неожиданно проснулся, услышав голос, позвавший его по имени. Целитель встал, тяжело дыша, и посмотрел в темноту своей маленькой комнаты без окон.
— Кто… Кто это?
Никакого ответа.
— Я нужен? Кто-то заболел?
Опять тишина.
Майкл опять прилег, говоря себе, что ему показалось и что надо снова уснуть. Он уже начал дремать, когда вновь услышал голос:
— Майкл… Майкл…
Целитель вновь сел, утомленный навязчивым сном.
— Что тут твори…
Целитель замер: прямо возле него мерцала синим светом фигура прекрасной женщины. Он, конечно, видел ее изображение раньше, но никогда — так близко. Теперь уже Майкл не сомневался, что она прибыла сюда помочь и утешить. Молитвы были услышаны.
Целитель не стеснялся наготы — Великая Мишакаль видит всех, когда они появляются на свет, так же как открытость их душ и сердец. Он соскользнул с кровати, упал на колени и распростерся на холодном каменном полу.
— Мишакаль, я твой верный слуга, повелевай мной. Каково твое желание?
Голос Богини был прекрасен — подобен пению множества птиц, шепоту матери и звонким серебряным колокольчикам на рассвете:
— Ты действительно истинный мой слуга, Майкл. Один из самых преданных. Я нуждаюсь в тебе, следуй за мной…
— Конечно, Избранная… — Целитель вскочил на ноги и принялся натягивать на себя все подряд, не думая, что он делает. Синий свет ослеплял его, наполняя сердце радостью. — Кто-то болен… видимо, в деревне…
— Оставь заботы этого мира, брат Майкл, они больше не твои. — Богиня протянула ему дивную руку совершенной формы. — Идем…
Юноша услышал звуки рогов, выпевающих сигнал к началу битвы, услышал крики, скрежет доспехов и звон мечей, свист стрел, что пролетают мимо зубцов стен. Он оглянулся на дверь, которая вела к семейному храму:
— Но, Великая, там идет битва! Они будут нуждаться во мне…
— Недолго, — произнесла Богиня. — Паладайн сохранит их, спасет верные души и уведет из мира, которому скоро суждено погибнуть в огне. Сбрось свои заботы, Майкл, и пойдем со мной…
— А я увижу их снова? Николаса, Николь…
— На другой стороне. Ты подождешь их там, они скоро присоединятся…
— Тогда я иду. — Майкл даже обрадовался возможности уйти, отбросив боль переживаний и тягот жизни. А любовь его обретет подлинную чистоту…
Он уже протянул руку, чтобы коснуться Богини… как вдруг дикий крик разорвал утро, кулаки замолотили в его дверь.
— Майкл! Брат Майкл! Скорее, с Николасом беда! Он ранен и нуждается в тебе!
Голос Николь! Дрожь пронзила целителя до кончиков пальцев.
— Ты ничего не сможешь сделать, брат, — печально произнесла Богиня. — Верный и благородный рыцарь ранен, но сейчас, когда его сестра стоит тут и умоляет о помощи, беспомощного Николаса уносят
