Мужчина оттолкнул от себя девушку, не понимая, что с ним творится.
Не зная, во имя какого пекла, он, вообще, спас ее, вытаскивая из того зала?! Что она сотворила с ним?!
Ведь, никому она не была нужна уже, не так ли?!
Элен сообщила все, что знала.
Она могла умереть…
Проблема состояла в том, что он не был тем, кто собирался позволить ей сделать нечто подобное…
О, нет!
Но, какого дьявола? Кто бы мог ему объяснить вот это?!
Кости его позвоночника были повреждены.
Не то, чтобы эта боль была тем, что расстраивало вампира.
Отнюдь.
Но, и радовала его не то, тягучее и ломящее ощущение в позвонках, которые регенерировали после многочисленных переломов.
Нет.
Он испытывал ничем не обоснованное и необъяснимое чувство радости от того, что она была жива.
И, она была его.
Никому, даже смерти,… даже чертовому дьяволу, похоже, Макс не собирался позволить забрать у него эту…, эту…
Он никому не отдаст Элен.
КАКОГО ЧЕРТА??!!
— Ты будешь находиться здесь. — Прорычал мужчина, защелкивая тяжелые железные оковы на одном из ее запястий. Цепь от них тянулась к стене, и была закреплена в камне.
О, его утверждение не было необходимостью.
Просто, он хотел с ней говорить.
Даже, не получая ответа.
Ох, нет.
Кажется, у него появилась и еще одна, непреодолимая потребность.
Он ХОТЕЛ СЛЫШАТЬ ЕЕ ГОЛОС.
Хриплый, из-за него…
— Ты поняла меня, детка («Элен»)? — Мастер наклонился к ее лицу, почти касаясь кожи губами. Он не мог называть ее иначе в своем разуме.
Но, не собирался ставить девушку в известность об этом.
Спина болела, порванные гранитными обломками мышцы, тянуло и, казалось, что каждое движение — надрывало его связки и жилы еще больше.
Но, ему было плевать.
Мужчина хотел слышать ее голос, так, чтобы он струился своей хрипотой по его коже.
— Я не слышу ответа, («Элен»). — В голосе вампира появилось недоброе предупреждение.
Он почти надеялся, что она вынудит его оправдать ее опасения, затаившиеся в темно-синем взоре.
— Мне ПОНЯТНО! — Резко бросила девушка, прожигая вампира гневным взглядом. — Я не буду отправляться на прогулку с этим утонченным браслетом, который ты столь любезно мне подарил.
Ее возмущение… развеселило его.
Нет, правда, Макс с трудом скрыл свою усмешку.
— Прекрасно. Я вернусь, после того, как мы разберемся с твоими хозяевами. И, … мы еще поговорим… — Его усмешка никого не обманула.
— Да, я почти поверила. — Что-то было в ее голосе.
Что-то еще, кроме ее страха и возмущения.
То, ради чего он и заставил Элен раскрыть свои губы…
То, во что он не верил.
То, в чем она, почти смогла его убедить…
Такое направление мыслей уводило Максимилиана в сторону от предстоящей ему цели…
Вампир с силой зажал кулак, прожигая свою кожу, до мышц загоняя серебряный крест в собственную плоть…
Но, так и не смог отказать себе в этом искушении.
Пальцы вампира были покрыты кровью.
И она принадлежала только ему, к его же сожалению…
Макс захватил ее лицо жесткими руками, оставляя алые следы, не давая отвести манящий его рот.
Он притягивал мужчину своим обещанием и влажностью… дыханием, которое вампир мог украсть у… Элен.
Мастер накрыл ее прикушенные, и измученные им самим губы.
Она была не такой как он…
Элен не успела, да и не могла успеть восстановиться.
Его крови, что вампир заставил девушку взять, не было достаточно для всего…
Но, разве это могло волновать такое чудовище, которым являлся Макс?
Мужчина терзал ее губы, не жалея, прикусывая и мучая.
Она же об этом его вчера умоляла?
Так отчего же отказывать Элен во всей полноте того, чем был Максимилиан?!
Он не будет ее жалеть.
Только … пальцы все сильнее сжимались на серебре…
Элен застонала, мягко коснувшись его лица ладошкой неприкованной руки…
И это — сломило Макса.
Зарычав, вампир резко дернул девушку, притягивая ближе, прижимая к своему телу.
Плевать, что ее рука вывернулась, лишенная подвижности, прикрепленная к стене.
На все плевать, кроме ее жара, ее дыхания, влажности ее рта и тихих стонов…
Мастер издевался над ней, слыша жажду в этом касании, в этом стоне?
Возможно…
Или же, скорее, он издевался над собой…
Отпустив губы Элен, он скользнул по ее щеке, оставляя за собой саднящую боль царапин от его клыков.
Не имея сил сдерживаться, срываясь на рев…
Впиваясь своими клыками в ее шею…
Но, все равно, она задрожала, окутывая его пряным и острым запахом своего возбуждения и страсти…
И…, мужчина матерился, проклиная все, но, его руки скользнули по телу девушки, просто разрывая одежду, которую он сам дал ей, по ходу следования своих пальцев…
Макс зажигался от того, что ее кожа начинала пылать от этого касания его руки.
Вампир слышал, как усиливается бег ее крови, как алые ручейки стекаются под ее кожей, следуя за кончиками его пальцев, маня безумца оторваться от ее шеи, и проследить эту дорожку языком, царапая зубами…
Но, Макс так и не смог отпустить шею девушки, глотая и глотая кровь Элен, раскатывая вкус ее возбуждения по своему языку.
ОНА ХОТЕЛА ЕГО.
Теперь, в этом не могло быть сомнений.
И, по никому, а уж тем более, неизвестной безумному вампиру, причине, его пальцы уже находились ниже, скользя по самой нежной и чувствительной ее плоти, истекающей влагой от этого прикосновения, и… от того, что девушка ощущала как вампир пил ее кровь…
Он дразнил и ласкал ее тело, лишь маня и мучая обещанием проникновения. Заставляя Элен тянуться за ним, забывая про боль, почти понукая девушку самой выкручивать свою руку.
Мастер хотел добиться от нее того, что вчера она сама подарила.
Мужчина жаждал, вновь, услышать «пожалуйста», но уже произнесенное вслух ее хриплым и надломленным голосом.
И Максимилиан добился своего, почти задрожав, когда Элен, всхлипнув, застонала, шепча «пожалуйста», измученная его дразнящей и терзающей лаской.
Зарычав, мужчина резко, без всякой осторожности, не зная и не ведая понятия «нежность», с силой погрузил свои пальцы в ее влажное и пылающее лоно.
Он не подготовил ее к подобному, сразу наполняя девушку тремя пальцами, прекрасно понимая, что это не может не причинить ей боли, после того, что Макс вчера делал с нею…
Однако, вампир не мог, и не желал делать по-другому.
Если она хотела его, желала ласки Максимилиана — Элен получит того, и только того, о чем сама просила.
Но, девушка не отстранилась от этого грубого проникновения руки мужчины, наоборот, лишь больше приникла, изгибаясь, чтобы быть ближе к нему.
Максимилиан застонал от ощущения ее прильнувшего тела.
Ему казалось, что его собственная, возбужденная и напряженная плоть просто не выдержит такого давления Элен.
Но… мужчина не собирался позволять себе получить удовольствие в ее теле…
Такая власть этой девушки над ним… была опасной… она была угрозой для него…
Однако, это не мешало пальцам мужчины продолжать свои напористые проникновения…
Растягивать и заполнять хрупкое и такое желанное тело Элен.
Не прекращая мечтать о том, чтобы вместо пальцев в этот жар, во влажность этого лона, раз за разом, резко, с таким же напором, погружалась его твердая и до боли напряженная,
