Мы найдем этого… гмм-м… красивого мужчину. Или, на худой конец, красивую женщину, которая хочет помочь красивому мужчине. Может быть… может быть, тут дядя Карамон что-нибудь узнает.
Но Бупу ему не поверила. Неудивительно, ведь Тас сам не верил своим словам.
— Вот что, — сказал он решительно, — подожди меня здесь. Совсем недолго. Я принесу тебе что-нибудь вкусненькое. Ты обещаешь, что никуда не уйдешь?
Бупу, с подозрением рассматривая кендера, причмокнула губами.
— Моя подождать, — сказала она и плюхнулась на обочину. — Но только пока обед.
Тассельхоф, решительно выставив вперед подбородок, последовал за Карамоном в таверну. Им необходимо было объясниться…
Оказалось, однако, что в этом нет нужды.
— Ваше здоровье, господа! — поднимая к губам огромную кружку и обращаясь к нескольким оборванцам, которые собрались в таверне, провозгласил Карамон.
Посетителей, несмотря на обеденный час, было совсем немного: пара путешествующих гномов, которые сидели за столиком у самой двери, да несколько человек, одетых как бродяги. Все они слегка приподняли кружки в ответ на приветствие Карамона.
Тас опустился на скамью рядом с гигантом. О его подавленном состоянии наглядно свидетельствовал тот факт, что он вернул одному из гномов кошелек, который, сам того не сознавая, срезал с его пояса при входе в таверну.
— Вот, вы уронили, — возвращая добычу удивленному гному, пробормотал кендер неловко.
— Мы ищем одну молодую женщину, — сказал Карамон и громко объявил ее приметы, как делал это в каждой таверне, что попадалась на их пути от Утехи и досюда. — Черные волосы, невысокого роста, хрупкого телосложения, с бледным лицом и в белом одеянии. Она — жрица…
— Ага, мы видали ее, — кивнул один из бродяг. Пиво в Карамоновой глотке забурлило.
— Д-да? — откашливаясь и отплевываясь, с трудом переспросил он.
Тас поднял голову.
— Где? — спросил он с тревогой.
— Мы шли через лес, к востоку отсюда, — ответил бродяга, указывая большим пальцем куда-то себе за плечо.
— Вот как? — с сомнением спросил Карамон. — А что вам самим понадобилось в тамошних краях?
— Мы охотились за гоблинами. Их полным-полно прячется по лесам вокруг Гавани.
— Загару гоблинских ушей платят три золотых, — поддержал его товарищ и улыбнулся беззубой улыбкой, — если, конечно, повезет.
— Так что женщина? — вернулся к занимавшему его вопросу Тассельхоф.
— Да она, видать, тронутая. — Бродяга покрутил пальцем у виска. — Мы сказали ей, что окрестности кишат гоблинами и что ей не следует путешествовать одной. Но она ответила, что жизнь ее в руках не то Палантана, не то кого-то еще. В общем, эта штуковина, о которой она говорила, должна о ней позаботиться.
Карамон наконец откашлялся и поднес к губам кружку.
— Это очень на нее похоже, — заметил он. Тассельхоф вскочил на ноги и выхватил кружку из рук? исполина.
— Какого… — гневно вскинулся Карамон.
— Пойдем скорее! — перебил кендер, пытаясь заставить спутника встать. — Нам нужно идти. Спасибо вам за помощь, — обратился он к бродягам и, отдуваясь, потащил Карамона к дверям. — Где, вы говорите, она вам повстречалась?
— Милях в десяти к востоку отсюда. Тропа начинается там, за таверной — ответвляется от главной дороги. Идите по ней, и она проведет вас сквозь лес.
Раньше ею пользовались, чтобы сократить путь до Гатавая, но в последнее время там стало слишком опасно.
— Еще раз большое спасибо. — Тас вытолкал протестующего Карамона из таверны.
— Да будь оно все проклято, Тас! — сердито прорычал Карамон. — Куда мы спешим? Мы могли бы, по крайней мере, пообедать… — Он вырвался из рук кендера и попытался было вернуться в таверну.
— Карамон! — приплясывая от нетерпения, настойчиво повторил Тас. — Подумай хорошенько! Вспомни! Ты что, не понимаешь, где она? Взгляни… — Он сунул руку в одну из своих вместительных сумочек и вытащил оттуда целую связку карт.
Второпях разыскивая то, что ему было необходимо, он бросал лишнее прямо на землю.
— Взгляни! — повторил он, разворачивая нужную карту.
Гигант побагровел, пытаясь сфокусировать зрение на тонких перекрещивающихся линиях.
— Ну, что тут?
— Вот… вот тут, приблизительно, мы, а вот тут, к югу от нас, — Гавань.
Напротив нее расположен Гатавай. Вот тропа, о которой говорили твои собутыльники, а вот… — Кендер ткнул пальцем в карту.
Карамон прищурился.
— Ом… Омраченный Лес, — пробормотал он. — Омраченный Лес. Что-то знакомое.
— Конечно, знакомое! Мы чуть там не погибли! — завопил Тассельхоф, размахивая руками, словно мельничными крыльями. — Если бы Рейстлин не спас нас… — Заметив на лице Карамона ухмылку, кендер с горячностью продолжил:
— Что с ней будет, если она окажется там одна?
Карамон отвернулся от его умоляющего взгляда и, прищурясь, посмотрел на исчезающую в лесу заросшую тропу. Ухмылка его стала еще шире.
— Ты что, ждешь, что я ее остановлю? — поинтересовался он.
— Естественно! Мы должны ее остановить! — начал было Тас, но внезапно осекся. — Так ты с самого начала никуда не собирался, — глядя в глаза Карамону, негромко, но внятно проговорил кендер. — Ты с самого начала не собирался идти вслед за ней. Ты просто хотел прогуляться по округе, попьянствовать и повеселиться, а потом вернуться к Тике, пустить слезу и упросить ее взять тебя обратно, как последнего…
— А что ты хотел? — пряча глаза, пробормотал Карамон. — Как я могу помочь этой фанатичке отыскать Башню Высшего Волшебства?
Он чуть не плакал, но Тассельхоф не сводил с него уничтожающего взгляда.
— Я не хочу искать никакой Башни! Я поклялся, что никогда в жизни и близко не подойду к этому гнусному месту! Там они уничтожили Рейстлина, Тас. Когда он вышел, у него даже кожа переменилась и обрела этот жуткий желтый цвет. А глаза!
Эти проклятые глаза, которыми он видит только зло и смерть. Они изуродовали не только душу, но и его тело, Тас, — он кашлял так, что захлебывался и не мог дышать. И они… они заставили его убить меня! — Карамон судорожно всхлипнул и закрыл лицо руками.
— Он… он не убивал тебя, Карамон, — сказал наконец кендер, чувствуя себя совершенно беспомощным. — Танис рассказывал мне. Рейстлин не мог отвечать за себя — он был болен, весь изранен и ничего не видел вокруг. Он не понимал того, что делает.
Но Карамон только покачал головой, и мягкосердечный кендер почувствовал, что не может его винить. «Неудивительно, что он не хочет туда возвращаться,
— с раскаяньем подумал Тассельхоф. — Наверное, мне следует отвести его домой. Вряд ли в таком состоянии от него может быть какая-то польза».
Но потом он вспомнил, что Крисания одна, в Омраченном Лесу…
— Однажды я разговаривал с тамошним духом, — сказал Тас, — но не уверен, что меня помнят. Кроме того, здесь таятся гоблины. И хотя я их нисколько не боюсь, однако мне кажется, что если их будет больше трех-четырех, то я с ними не справлюсь.
Тассельхоф растерялся. Если бы Танис был тут! Полуэльф всегда знал, что делать, и умел находить нужные слова. Уж он-то смог бы заставил» Карамона прислушаться к голосу разума. «Но Таниса здесь нет, — напомнил кендеру внутренний голос, который иногда был очень похож на голос погибшего Флинта.
