Царя. И вот эти-то опоры рухнули. Можно ли было удержать от падения все здание? Тем более, что отовсюду прилагались мощные усилия, чтобы повергнуть Русский Колосс…
Не покажутся ли наши рассуждения слишком категоричными, предваряющими Божие определение о каждом из этих людей? Возможно. Но разве не исполнилось грозное прещение, возглашавшееся с амвонов русских церквей в первую неделю Великого поста: «Помышляющим, яко православнии государи возводятся на престолы не по особливому о них Божию благоволению, и при помазании дарования Святаго Духа к прохождению великаго сего, звания в них не изливаются: и тако дерзающим противу их на бунт и измену, анафема, анафема, анафема».
Слава Богу! Не все русские люди поддерживали изменнические настроения аристократической верхушки, военной и государственной элиты. Среди русских людей различных сословий оказалось немало верных сынов своего Отечества, безусловно, видевших надвигающуюся опасность и пытавшихся хоть как-то повлиять на неумолимый ход событий, предупредить об опасности своего Государя. Документы и воспоминания сохранили имена многих самоотверженных русских людей, до конца преданных Царю и присяге, не пожелавших запятнать свою совесть не только соучастием в творившемся беззаконии, но посчитавших для себя неприемлемым даже равнодушное молчание и бездействие, когда молчанием предается Бог.
Анна Александровна рассказывает о некоем Тихановиче - «члене Союза Русского Народа, который приехал из Саратова». Он располагал доказательствами и документами насчет опасной пропаганды, которая ведется союзами земств и городов с помощью Гучкова, Родзянко и других в целях свержения с престола Государя. Не добившись результатов в других инстанциях, он умолял Анну Александровну устроить ему прием у Их Величеств. Благодаря ей он смог изложить свои сведения в получасовой беседе с Государыней.145 Подтверждение того, что этот разговор состоялся, вновь находим среди архивных телеграмм:
«12 января 1917
Царско-Сельский Дворец
Астрахань
Тихановичу-Савицкому
Сердечно благодарю получила Вырубова».
«19 января 1917
срочно
Астрахань
Тихановичу-Савицкому
Все получено горячо благодарили Вырубова».
«3 февраля 1917
срочно
Астрахань
Тихановичу- Савицкому
Все получено благодарит привет Вырубова».146
Нам неизвестен смысл этой переписки, однако, думаю, не будет большим нарушением строгих правил исторической науки, если сделать предположение, что переданная через Анну Вырубову горячая благодарность была выражена Их Величествами тому самому члену Союза Русского Народа Тихановичу (иначе - Тихановичу-Савицкому) в ответ на его преданность и верную службу. Возможно (учитывая срочность телеграмм), эта переписка была связана именно с пересылкой важных документов.
О Тихановиче упоминает и А.И. Спиридович: «Флаг-капитан Его Величества, генерал-адъютант Нилов доставил Государю телеграмму из Астрахани от некоего Тихановича, предупреждавшего о заговоре».147
По всей видимости, именно этого неравнодушного человека, горячего защитника Самодержавия и верного слугу Царя упоминает современный исследователь черносотенного движения Анатолий Дмитриевич Степанов. Из его книги «Черная сотня (взгляд через столетие)» узнаем, что астраханский купец Нестор Николаевич Тиханович-Савицкий был председателем Астраханской Народной Монархической партии. Как один из руководителей черной сотни, был арестован в феврале 1917 года. Дальнейшая судьба его неизвестна. Как пишет А.Д. Степанов, «где-то сгинул после октября 1917 года». 148
Спиридович приводит трогательную историю о том, как во Дворец пришел старик-крестьянин, просивший встречи с Государем. Он рассказал дежурному флигель-адъютанту, что «против Государя готовится заговор: «Задумалось злое дело. Хотят погубить Царя-батюшку, а Царицу-матушку и деток спрятать в монастырь. Сговаривались давно, а только решено это начать теперь. Самое позднее через три недели начнется. Схватят сначала царя и посадят в тюрьму, и вас, кто возле Царя, и главное начальство тоже посадят в тюрьму. Только пусть Царь-батюшка не беспокоится. Мы его выручим. Нас много'» 149
Удивительный пример верности Царю находим в воспоминаниях Анны Александровны, связанный с именем человека не русского, но тем не менее преданного друга и слуги Русского Царя и России - караимского гахама [священнослужителя у караимов] Шаптала, который был «образованным и очень милым человеком, который читал мне [Анне Александровне] и рассказывал старинные легенды караимского и татарского народов. Он, как и все караимы, был глубоко предан Их Величествам». В августе 1916 года этот Гахам умолял обратить внимание на деятельность сэра Бьюкенена и на заговор, который готовился в стенах посольства с его ведома и согласия. «Гахам раньше служил по министерству Иностранных Дел в Персии и был знаком с политикой англичан. Но Государыня и верить не хотела, она отвечала, что это сказки, так как Бьюкенен был доверенный посол короля английского, ее двоюродного брата и нашего союзника. В ужасе она оборвала разговор».150
Приведем еше один пример мужественного исполнения долга перед Царем и Отечеством. Он связан с именем герцога Александра Георгиевича Лейхтенбергского. О его благородном поступке поведала Анна Александровна: «Взволнованный, он просил меня передать Его Величеству его просьбу, от исхода которой, по его мнению, зависело единственно спасение Царской Семьи, а именно: чтобы Государь потребовал вторичной присяги Ему всей Императорской Фамилии…».151
Ради исторической справедливости следует заметить, что среди Великих князей не до конца иссяк дух благородства и самоотверженности. Проявление добрых человеческих качеств в страшные дни всеобщего предательства были встречены Царственными узниками с особенной теплотой и благодарностью. Анна Александровна упоминает о благородстве и бесстрашии Великого князя Павла Александровича - дяди Императора, который по-человечески вполне мог быть обижен на Государя, не признавшего его морганатический брак с княгиней Пистолькорс. За ослушание в этом вопросе Царской воли и вследствие нарушения Основного Закона Российской Империи, запрещающего Великим князьям вступать в неравнородный брак, к тому же с разведенной женщиной, был решительно наказан Государем высылкой Павла Александровича из России. Поводом к неприязни могло послужить и нежелание Государя смягчить наказание его сыну, Великому князю Дмитрию Павловичу, за участие в убийстве Григория Распутина. Однако друг познается в беде, и вопреки всему сказанному в тяжелую минуту Великий князь Павел Александрович оказался рядом с Царской Семьей. «Ее Величество рассказывала мне после, - пишет Анна Александровна Вырубова, - что преданный им Великий князь Павел Александрович первый привез ей официальное известие о революции…».
Известие об отречении Государя привез также Великий князь Павел Александрович. При этом он приехал во Дворец не только для того, чтобы известить Императрицу о случившемся, но и чтобы поддержать ее в столь тяжкий момент. Он делал это по личной инициативе, как преданный друг. В сложившихся обстоятельствах любая лояльность по отношению к Царице ставила под угрозу не только благополучие его семьи, но и саму его жизнь. В устах Императрицы эпитет «преданный» говорит о многом. Достаточно сказать, что поведение Великого князя Павла Александровича резко отличалось от действий Великих князей Кирилла Владимировича, Николая и Александра Михайловичей.
Глава 15.
Революция. «Сила Божия в немощи совершается»
За грозными предзнаменованиями последовали грозовые события. Разразилась буря революции, ознаменованная свержением Богоизбранного, законного Царя: все более и более усиливающийся хаос и анархия власти, окончательное разрушение военной дисциплины, пьянство черни, беззакония, убийства, грабежи… Творятся нелепые, невообразимые вещи: арестовывают всех, правых и неправых, не щадя ни старых, ни больных. Подвергают преследованию честных, благородных русских людей, достойно исполнявших свой долг перед Царем и Отечеством, убивают, и не только городовых. Затем следует арест Царской Семьи, бесцеремонно и оскорбительно обходятся с Их Величествами по распоряжению какого-то жида Керенского, в руках которого почему-то оказалась власть. Тогда как те, кто по долгу своего положения, по долгу дворянской и офицерской чести должен был бы эту власть удержать, чтобы вернуть ее Законному Государю, кто должен был ценою жизни защитить исконно русскую власть Самодержца Российского, те - бездействуют, преступно потакая революции. Забвение долга, присяги, идеалов, подчинение жидовской воле ничтожного Керенского, унижение Царя и Царицы - полное, невообразимое безумие и позор…
Беда не приходит одна. Известие об отречении Государя достигает Царского Села в тот момент, когда все Великие княжны, Наследник и Анна Александровна больны корью. Состояние Великой княжны Марии Николаевны критическое. Дворец покидают войска под предводительством Великого князя Кирилла. Разбегаются слуги. Государыня остается в опустевшем Дворце одна - с больными детьми, в окружении распоясавшейся солдатни… Обо всем этом рассказывает Анна Александровна, изображая картину настолько же трагичную, насколько и величественную, в которой со всей полнотой и силой раскрывается величие души и невероятная сила духа последних Русских Царя, Царицы и их Детей. Перед их мужеством, твердостью, самообладанием, смирением и глубочайшей верой в Промысл Божий, перед их удивительной всеохватывающей любовью невозможно не опуститься на колени. Даже сердцу черствому и порочному нельзя остаться равнодушным и безучастным к духовному подвигу этих людей, непостижимая и недостижимая высота которого остается для каждого русского человека неподражаемым образцом.
По распоряжению Керенского больную Анну Александровну разлучают с Их Величествами. Для нее начинается новый период жизни - период обездоленного существования всеми отверженной, больной и гонимой женщины. Предоставим читателю самому пройти вслед за пером Анны Александровны по казематам Петропавловской крепости, Выборгской тюрьмы, Свеаборгской крепости, пережить вместе с ней бесконечные мытарства в холодном и голодном, ставшем враждебным ей Петрограде. И повсюду снова и снова - добро и зло, страдание и надежда и, как яркие вспышки света во тьме ночи, - неожиданные проявления подлинного человеческого сострадания и любви. И везде незримо - Господь.
