Альберт Валентинов
'Черная Берта'
Старые знакомые
3емля повернулась еще на несколько градусов, и, вынырнув из-за линии терминатора, в полосу зари вплыл большой город. Сначала заалели крыши, вознесенные на сумасшедшую высоту. Они, как парашюты, покачивались в бездонной голубизне неба. Потом нежный румянец быстро заскользил вниз по гладким стенам, прогоняя белесую предрассветную дымку.
Земля поворачивалась, и дома наперегонки выбегали из темноты, будто стадо лошадей из загона. Однако прошло три часа, прежде чем солнце добралось до дна глубокой и узкой, словно каньон, улицы и зажгло окна маленькой общественной библиотеки.
Когда-то библиотека знавала лучшие времена. Это было давно, тогда она была самым высоким одноэтажным зданием на этой улице. Сейчас с одного бока ее давил трехзальный кинотеатр, на фасаде которого лихие электрические ковбои палили на полном скаку из огромных, как гаубицы, револьверов. После каждого выстрела валил настоящий дым. С другого бока фешенебельный ресторан завлекал взыскательных гастрономов любой кухней мира, включая нектар и амброзию, те самые, что вкушали боги на Олимпе. В зареве окружающих реклам библиотека совершенно терялась, и оглушенные прохожие пробегали мимо, не подозревая о ее существовании.
Старый библиотекарь, серый, будто выцветший, как древний пергамент, не сетовал на недостаток внимания. Он был склонен к философии и давно уже уговорил себя, что принимает жизнь такой, какая она есть. Или, во всяком случае, временно принимает. Днем он дремал в громоздком, как комод, кресле, лениво приоткрывая глаза на скрип двери, когда какойнибудь отчаявшийся безработный заглядывал сюда в поисках случайного заработка, а вечером… Впрочем, кого могло интересовать, что делает вечером старый библиотекарь!
Но сегодня привычный распорядок был нарушен. Не успел библиотекарь нащупать знакомую впадину в любимом кресле, как дверь изумленно пискнула, пропуская молодого человека, одетого так, как одеваются сейчас все молодые люди.
– Читать будете? – недоверчиво спросил библиотекарь постариковски скрипучим голосом.
– С вашего разрешения подожду приятеля, – ответил посетитель, направляясь к самому дальнему столу. – Это, кажется, единственное место в этом проклятом городе, где можно спокойно поговорить.
Библиотекарь удовлетворенно кивнул, будто и не ждал другого ответа, и закрыл глаза. Посетитель поставил на стол модный портфель размером с туристский чемодан, потянулся было за сигаретами, но, спохватившись, рассеянно забарабанил пальцами по когда-то полированной крышке стола. Постепенно строгая тишина библиотеки подействовала на него. Он беспокойно заерзал на стуле, взглянул несколько раз на часы, потом, видимо сообразив, что самое естественное здесь – читать, вытащил из портфеля папку, а из папки достал газету. Это была очень старая газета, и посетитель разворачивал ее осторожно, боясь порвать. Очевидно, он знал ее наизусть, так как безошибочно открыл нужную страницу – там, где огромный заголовок пересекал разворот:
Молодой человек, неопределенно улыбаясь, пробегал полустертые строчки:
'Учитывая повышенный интерес наших читателей к нашумевшей сенсации века, мы собрали новые факты о таинственном убийстве профессора Терригари. Как известно, труп профессора был обнаружен позавчера в помещении блока питания 'Черной Берты' – самосовершенствующегося компьютера с неограниченными степенями свободы. Здесь же находились еще два трупа. Полиция опознала в них молодчиков из шайки гангстера Бигля – Скорохода Нэда и Снайпера Сэма. Все трое убиты автоматными очередями.
Друг убитого профессор Даниэльс рассказал Вашему корреспонденту, что покойный сделал крупнейшее открытие эпохи: экспериментально доказал возможность телепортации – перемещения предметов в пространстве в распыленном на атомы состоянии. Телепортацию осуществляла 'Черная Берта', однако все перфокарты с программой исчезли. Еще не выяснено, в каких отношениях состоял с гангстерами профессор. Имея ряд косвенных данных, полиция высказала предположение, что мафия финансировала его работы, однако сын убитого категорически отрицает это.
В трагическом происшествии есть еще одна тайна. В момент гибели рядом с профессором находился лаборант Хари Риган. Доказано, что он вошел в лабораторию незадолго до проникновения туда убийц и обратно не выходил. Хари Риган бесследно исчез. Упорные попеки ни к чему не привели, но полиция продолжает расследование.
Таким образом, открытие века надежно погребено в недрах 'Черной Берты'. В бумагах покойного профессора не обнаружено ни одной строчки, объясняющей суть атомной транспортировки. Кто вырвет тайну у машины? Терригари-младший, студент физического факультета, говорит: 'Я!'
– Черта с два! – пробормотал посетитель, раздраженно взглянув на часы, где стрелка перевалила за условленную цифру.
В этот момент послышалось осторожное покашливание. Молодой человек поднял голову. На соседний стул, кряхтя, усаживался сморщенный старик. Его скрюченные пальцы мелко тряслись, а лысая голова с нелепой бороденкой дергалась, как на пружинке.
– Имею честь приветствовать Бигля-младшего! – пропел он фальцетом. – Да ты стал совсем взрослым, Джонни!
Молодой человек онемел от изумления. Ему пришлось несколько раз перевести растерянный взгляд с пустого кресла на своего неожиданного соседа, чтобы убедиться, что перед ним не кто иной, как библиотекарь.
– Так это ты?.. Здесь?! – запинаясь, выдавил он. – А телеграммы?
Старик ухмыльнулся:
– Это я, мой Джонни, это я! И почти все эти годы я провел здесь, у тебя под боком. Знал бы ты это, когда подсылал убийц… Хорошо хоть, что мало осталось тех, кто помнил меня в лицо. А телеграммы… Так ведь сервис для того и существует, чтобы можно было посылать телеграммы с любого конца планеты, не двигаясь с места. Сначала, правда, твой родитель заставил меня предостаточно поколесить по свету. Это уж потом я догадался, что где-где, а уж здесь-то меня искать никогда не будут.
– Ну знаешь… Тут сам господь бог развел бы руками: Хари – и книги!
Старик судорожно втянул голову в плечи и испуганно оглянулся.
– Тс-с, мальчик! Конспирация, конспирация… Хотя старый Форрес и пьет сейчас на том свете виски вместе с твоим отцом, но у него осталась дочь, и, говорят, такая, что папу за пояс заткнет. Поэтому не произноси имена так громко, если не хочешь, чтобы все сорвалось!
Бигль-младший уже вполне овладел собой.
– Чепуха! Теперь не сорвется. Это только такой олух, как ты, мог дать себя распылить… Да и нынешний Терригари, говорят, в подметки не годится старому. А дочь Форреса… Кто ее видел в последние годы?
Хари вытащил несвежий платок, вытер слезящиеся глазки.
– Эх, молодость! И я двадцать лет назад считал себя суперменом. Мне всего-то было восемнадцать, а я уже кулаком мог переломить человеку шейные позвонки. Есть такой прием в каратэ. Старый Терригари и взял меня за силу и ясные глаза: думал, что с такими глазами человек не может быть жуликом. И еще за то, что я необразованный, не мог украсть его идеи и меня можно было допустить в святая святых. Да, тогда я был хорош, а теперь…
– Теперь тебе на вид все сто! – рассмеялся Джонни.
– Верно, сынок. А на самом-то деле всего тридцать восемь. Проклятая 'Берта'!
– Она-то при чем?
– Так ведь она все натворила. Беда, когда машинам дают волю! Терригари и знать не знал, как это делается. Он просто сформулировал задачу, а 'Берта' вернула перфокарту, потому что в условии не хватало одного компонента. Ты ведь знаешь эти машины: их просишь рассчитать, сколько времени нужно, чтобы добраться до любимого бара, где отпускают в кредит, а их разбирает любопытство, как ты будешь двигаться – ползком или на четвереньках. Так и 'Берта' потребовала дополнительных данных. Ох и закрутился тогда Терригари! Представляешь: задача имеет решение, только не хватает какой-то малости. Чего он только не пробовал – и магнитные поля, и гравитацию… А потом совершенно случайно вставил вектор пространства- времени в произвольном значении. Если бы он хоть скоординировал его по нашему времени… И 'Берта' заработала! Через сутки она выдала распылитель атомов и синтезатор. Помню, мы изумились, что там нет ни одного винтика, сплошной монолит. Я так понимаю: 'Берта' не хотела, чтобы мы разобрались, что к чему, хотя профессор и уверял, что она не может хотеть или не хотеть. Просто она мыслит другими категориями. Для того чтобы все это срабатывало, требовалось только нажать курок на распылителе. Остальное делала 'Берта': переправляла атомы в синтезатор и давала программу, как их снова собрать. И как Терригари ни манипулировал формулами, 'Берта' так и не раскрыла своей тайны. Недаром репортеры прозвали ее потом 'Черной Бертой'.
Как сейчас помню первый опыт. Мы телепортировали кирпич, самый обыкновенный кирпич, который профессор подобрал на дороге. А что из него сотворила 'Берта'! Да ты знаешь. Это та самая абстрактная скульптура, что стоит в приемной на подставке с табличкой 'Порыв страсти'. Посетители думают, что профессор приобрел ее на выставке за бешеные деньги. Вначале, значит, у 'Берты' не все срабатывало. Но скоро она добилась полного совпадения формы.
Хари говорил быстро, захлебываясь, его глаза беспокойно ощупывали лицо собеседника. Он будто ждал чего-то важного и одновременно боялся, что это важное вот-вот наступит.
– Подумать только, от каких пустяков зависит иногда судьба человека! Не пойди я в тот вечер в бар, был бы и сейчас молодой. Если правду говорят, что бог на небесах определяет пути человека, то он был очень уж несправедлив ко мне, когда посадил за столик твоего отца, главы гангстерского синдиката, и допустил, чтобы я все разболтал ему после третьего стакана. А за соседним столиком сидел человек Форреса, который знал меня, как родную маму. Только я-то его не знал. Я хоть и был уже достаточно развращен, но уж никак не мог подумать, что Терригари ставит опыты на денежки Форреса. Профессор и мафия… Для меня это было слишком. И родитель твой, старый волк Бигль, этого не знал. Они ведь с Форресом были заклятые враги. Два могущественных синдиката – и ни один не хотел идти на слияние. Каждый надеялся уничтожить другого. Твой отец сразу смекнул, что на открытии Терригари можно здорово заработать. Представляешь: вместо того чтобы корежить сейф в банке, где тебя, того и гляди, застукают фараоны, распылил его и переправил в уютное местечко. И без хлопот, и улик нет. Да и не только сейф. Иногда так необходимо потолковать наедине с нужным человечком, а он упорно жмется поближе к полицейскому участку. Сначала-то я сопротивлялся, боялся вступить в 'фирму'. Сам знаешь, потом не выберешься. Но твой родитель умел 'уговаривать'. Недаром его прозвали волком…
– Ладно, об этом мы еще поговорим, – перебил Джонни, взглянув на часы. Он достал из портфеля деревянный футляр, щелкнул замком. – Знакома эта штука?
На черном матовом бархате лежало что-то похожее на старинный дуэльный пистолет – пластмассовая рукоятка и длинный никелированный ствол с большим раструбом. На сморщенном лбу Хари выступили мутные капельки пота.
Утреннее солнце пустило по сверкающему никелю веселый зайчик. Он прыгнул к рукоятке, потом блестящей змейкой скользнул на самый край раструба и вдруг метнулся обратно в окно, прямо в лицо высокой блондинке в розовом пуловере, неторопливо идущей по тротуару. Женщина вздрогнула, резко повернулась к окну, готовая и рассердиться и улыбнуться.
Но улыбка застыла на ее лице, и тонкие брови медленно поползли вверх. Секунду она рассматривала увлеченных собеседников, потом отскочила от окна и кинулась к телефонной будке.
