сойти вот так не раскрывая в эфире истинных причин — но в Арабе он был уверен, что шутить такими вещами Араб не будет. Кто угодно — только не Араб.
— Немой — Арабу. Доложи статус.
— Араб — Немому. Ухожу от места посадки птицы, хвоста пока не имею. Группа выбывших не имеет.
Странно, очень странно…
— Немой-Арабу. Новый сеанс связи через два часа, подбирайте площадку.
— Араб-Немому. Вас понял, конец связи…
Далеко от штаба южного центра подготовки сил специального назначения, на каменистом склоне Араб устало положил трубку. Два часа — надо идти. Лучше выждать в зеленке — и уходить оттуда же…
— Я приветствую вас в моем доме! — раздалось на чистейшем русском совсем рядом…
10 августа 1996 года. Северный Туркестан, воздушное пространство. Борт 170/0, воздушный командный центр пятой тяжелобомбардировочной эскадры
Серая хмарь облаков висела над Северным Туркестаном, накрывая золото полей уже вызревшего хлеба пеленой дождя. Здесь же, на высоте одиннадцать тысяч метров над землей, ярко, пронзительно ярко светило солнце, небо было не синим, а фиолетовым, иссиня черным. И, словно распятый солнечными лучами, над влажным одеялом облачного покрова висел тяжелый четырехдвигательный самолет — воздушный командный центр с уродливыми горбами антенн по фюзеляжу. Чуть ниже, словно привязанные к нему невидимыми нитями держались истребители эскорта.
В просторном чреве тяжелого, переделанного из пассажирского аэробуса самолета, как и всегда, было тепло, тихо, приглушенно горел свет, работали люди. Здесь не принято было много и громко говорить, здесь напряжение было разлито в воздухе, здесь шестнадцать операторов постов управления отслеживали всю оперативную обстановку в регионе, в том числе не только в Туркестане, но и в Северном Афганистане. Антенны самых разных видов отслеживали сотни целей на земле и в воздухе, непрестанно работали запросчики системы «свой-чужой», цели классифицировались по виду, государственной принадлежности, местонахождения, степени опасности. Опасные цели переводились на автоматическое сопровождение данные о них сбрасывались на компьютеры штабов воинских частей Туркестанского регионального командования, уходили напрямую на средства поражения как воздушных, так и наземных целей, прикрывающие границу. Система получала данные отовсюду — от собственных радаров, от радаров пограничных дирижаблей, курсирующих над границей, от висящих в черном безмолвии космоса военных и гражданских спутников. И все эти водопады информации, обрушивающиеся на самолет разведки и управления, постоянно обрабатывались, складывались в единую картинку и выводились на большой общий монитор оперативной обстановки, расположенный в штабной каюте в хвосте авиалайнера. Там заседал штаб — но это не был штаб пятой ТБА, операторы даже не знали, кому и зачем они поставляют информацию. Хотя нет, если не знали, то догадывались, но предпочитали помалкивать. Их работа была не для говорливых.
В штабной каюте заседали офицеры ГРУ во главе с начальником ГРУ, генерал-полковником Штанниковым. Константин Гаврилович, исполняя устное распоряжение его Величества, спланировал и теперь лично контролировал ход операции «Северный ветер». Причем запланированная операция выходила за поставленные его Величеством задачи — генерал-полковник решил не только не допустить ядерного испытания в Северном Афганистане — но и по возможности выкрасть подготовленное к испытаниям ядерное взрывное устройство. Согласно поступившим от агентуры ГРУ данным североамериканцы планировали взорвать не обычное, а какое то специфическое, обладающее уникальными тактико-техническими характеристиками устройство. Не попытаться его выкрасть, и передать ученым для изучения было бы глупо. И генерал-полковник решил идти ва-банк, несмотря на возраст и рыхлую совершенно негероическую внешность, он умел и любил рисковать.
План операции «Северный ветер» разработанный планировщиками генерал-полковника Штанникова был прост до безобразия. Первым делом агентура отследила самолет и примерный его маршрут, узнали также точку его назначения, конечную точку полета — Северный Афганистан. Скорее всего — для ядерного испытания должна была использоваться одна из исчерпанных выработок компании Англо-Американ. Дешево и сердито.
Дальше все шло как по маслу. Спутниковая группировка — от спутников укрыться было невозможно — проследила весь маршрут самолета. Проблемы возникли над Тихим океаном — придурочные самураи чуть было не утопили проклятый самолет, пришлось в экстренном порядке выходить на командование Флота Тихого Океана и экстренно перенацеливать дальний патруль с авианосца. Японцы и сами не поняли, до чего они чуть было не доигрались — патрульная четверка истребителей была только первой ласточкой, следом за ними шла «горилла» — десять истребителей, самолет радиоэлектронной борьбы и палубный АВАКС с приказом в случае угрозы североамериканскому самолету сбить всех японцев, любой ценой прикрыть североамериканский транспортник и дать ему уйти. Игры на нервах порой могут довести до очень большой беды…
Самолет успешно прошел и вторую контрольную точку в Гонконге. Там его отследил один из кротов, агентов глубокого залегания, внедренный несколько лет назад в Гонконг под личиной связанного с криминальным бизнесом купца и торговца оружием, и наладившего прочные контакты с местными тонгами и триадами. Собственно говоря, люди тонгов были везде, они и подтвердили, что самолет идет в соответствии с графиком и все нормально. Обошлось все это дело в пару десятков лишних автоматов, которые передадут вместе со следующей поставкой оружия тонгам в качестве благодарности за оказанную услугу. То есть — почти даром.
Дальнейшее сделать было сложнее. В качестве средства поражения, способного сбить самолет с максимальной дистанции избрали совершенно секретный мобильный комплекс дальней, стратегической ПВО типа «Нева-УТТХ»
Наступило время третьего этапа операции «Факел» — нужно было добраться до самолета и изъять экспериментальное устройство, а потом эвакуироваться. Приказов о повышенной боевой готовности никому заранее не отдавали во избежание утечки информации — но силы, способные обеспечить эвакуацию даже в случае массированного огневого противодействия британцев и королевских войск Гази-шаха в распоряжении оперативного штаба были. Каждый командир каждой воинской части, расположенной в регионе получил приказ в случае прохождения позывного «Северный ветер» вскрыть запечатанный конверт, доставленный заранее фельдъегерями и действовать в соответствии с находящимися в конверте инструкциями.
Вот тут, на третьем этапе начались проблемы. Для поиска и эвакуации контейнера генерал-полковник Штанников решил задействовать агента проходящего в делах ГРУ под кодовым названием «Асмодей» и глубоко внедренного в пуштунское племенное сопротивление. Он и пуштуны, с которыми он наладил неплохие отношения, должны были первыми выйти к месту падения и забрать груз из под носа у британцев. Для облегчения выполнения задачи, аэродром Баграм, ближайшая укрепленная база британцев, где базировались поисково-спасательные соединения, способные быстро выйти к месту падения североамериканского самолета, должен был быть обстрелян неуправляемыми реактивными снарядами, которые завезли в достаточном количестве. Это должно было сорвать поисково-спасательную операцию или, по крайней мере, отодвинуть ее по времени и дать пуштунам и Асмодею некоторую фору по времени.
И вот тут, на третьем этапе все поло наперекосяк…
Самолет упал не в расчетной точке, а южнее, что затруднило выполнение работы Асмодею и его людям. Аэродром Баграм, как и планировалось, был обстрелян — но вот поисково- спасательный отряд, как показали данные спутникового контроля, сумел взлететь буквально за минуту до того, как первые реактивные снаряды превратили взлетку Баграма в подобие ада на земле. Как и предполагалось — обе взлетные полосы для самолетов были повреждены и требовали ремонта, в ближайшее время ни один самолет не смог бы взлететь с Баграма чтобы прикрыть бойцов ПСС — но и сами бойцы ПСС пусть даже без воздушного прикрытия — серьезная сила…
Асмодея перенаправили, выдали ему истинную точку падения в соответствии с данными спутникового контроля — и ему вместе с его пуштунами пришлось выдвигаться туда ускоренным маршем, бросая пристрелянные ориентиры и заранее подготовленные позиции в предполагаемой точке падения. Если бы самолет упал там где и планировалось — то поисково- спасательный отряд расстреляли бы без вариантов. Здесь же… одни пришли, другие прилетели. Асмодею пришлось бросить свое основное огневое средство, крупнокалиберные пулеметы, тащить их за сбой было просто невозможно. И пусть у него были и ПЗРК и крупнокалиберные снайперские винтовки — все это было уже не то…
Сейчас генерал Штанников и офицеры штата с мрачным видом сидели за столом, молча уставившись на монитор, где ежеминутно обновлялась оперативная обстановка. Синие — свои и красные — чужие иконки стремились к мигающей желтым точке в центре экрана — точке падения самолета. И по прикидкам подойти туда они должны были почти одновременно…
Один из сидящих за столом офицеров пощелкал клавишами стоящего перед ним ноутбука, подсоединенного к системе беспроводной связи…
— Господин генерал-полковник, части спецназа подняты по тревоге, выдвигаются к аэродромам взлета. Вертолетчики тоже подтвердили готовность.
Генерал-полковник Штанников раздраженно кивнул. Отдавать приказ воинским частям Русской Империи пересечь границу чужого государства, да еще находящегося в чужой зоне влияния — это ему совсем не нравилось. Одно дело — когда работу выполнят пуштуны, люди непокорные и никому не подчиняющиеся, и совершенно другое — если эту работу будут делать русские.
— Сбить? — рассеянно предложил кто-то, смотря на красные иконки
— Этого только не хватало! — генерал-полковник уничтожающе посмотрел на подчиненного — насбивали уже!
В дверь (проще называть это дверью, тем более это она и впрямь была похожа на дверь, даже красным деревом обделана) постучали…
— Войдите! — крикнул Штанников.
В дверь вошел один из офицеров связи, молча прошел к генералу, положил перед ним какие то распечатки, часть текста в которых была подчеркнута маркером. Генерал-полковник водрузил на нос очки, вчитался…
— А это еще что за новости… — генерал отбросил текст на середину стола, сразу несколько рук потянулись к нему — это у нас кто еще там?!
— Господин генерал-полковник, мы проверили по таблицам связи, позывной «Немой» принадлежит одному из штабных офицеров южного центра подготовки войск специального назначения. Позывной «Араб» в кодовой таблице не значится…
Сразу несколько офицеров склонились над распечаткой
— Кто-нибудь имеет что-нибудь сказать по этому поводу, господа?! Кто работает под позывным «Араб»? Что это за птица и что это за посылка?! И как этот Араб вообще там оказался, кто разрешил ему там оказаться?!
Один из офицеров штаба поднял голову
— Разрешите, ваше высокоблагородие…
— Говорите, говорите…
— Похоже, это выпускной…
— Что?! — генерал-полковник потемнел лицом
