А рыболовы и не подозревали, что над ними парит Гум-Гам. Они вообще не замечали ни падавших сверху капель, ни самого облака. Застыли под зеленым кустом, уставились на поплавки: один красный, второй желтый, а третий из обыкновенной пробки.
Со своей вышины Гум-Гам, конечно, не мог видеть, как дрогнул, заюлил на воде пробочный поплавок, как натянулась леска и сверкнул на солнце пустой крючок.
— Эх, сорвался! — огорченно сказал дядя Захар. — Какой окунек сорвался!
Мишка и Сергей плясали возле воды.
— Я видел его, видел… — бубнил под нос Мишка. — Я чуть в речку за ним не бросился!
— И я сперва так обрадовался, — подхватил Сергей, — будто он на мою удочку попался.
— Ничего, — успокоил ребят отец. — Он от нас не уйдет!
А Гум-Гам крикнул сверху:
— Счастливого улова!
Но он был уже далеко, и приятели его не слыхали.
В сумерках рыболовы покинули тихий берег. Они ничего не поймали, и Мишка сказал Сергею:
— Жаль, нет лунада. А то тащили бы мы полное ведро окуней…
Но через несколько минут ребята забыли про лунад. Они шли след в след по росистому лугу, и трава, гладкая и упругая, шлепала их по ногам. Была серебристая лунная дорога, которая вела, казалось, в небо. А на шоссе, как семафор, высился столб. Возле него, негромко разговаривая, стояли какие-то люди.
Подъехал к столбу автобус и забрал всех счастливых рыболовов — с пустыми ведрами и с полными.
Опустела лунная дорога. Один только человек смотрел сверху, как тянется она бесконечно в набитую звездами темноту — туда, где ждет его пустой дом, где ждет его строгий Автук. Гум-Гам все еще не решался покинуть свое облако…
Ящик-Говорящик
В тот же вечер на улице Гарибальди объявился говорящий ящик. Первым узнал об этом электрик. Он возвращался с работы и возле аптеки услыхал тихий, жалобный вой. Электрик догадался, что это злые озорники посадили в ящик из-под мороженого кошку. И он обязательно освободил бы ее, если б в тот момент ветер не сбросил с подоконника горшок с цветком.
Горшок трахнулся у ног электрика, брызнув во все стороны осколками. И в этом тоже не было ничего особенного: так неожиданно всегда падают цветочные горшки, когда их сдувает ветер.
У электрика еще с утра было плохое настроение: на одной из темных лестниц он менял старые провода и ему на голову упал железный щиток. Поэтому, когда у, его ног бомбой взорвался горшок, электрик отскочил в сторону, крикнул в темное окно:
— Эй, вы, осторожней! Голову проломите! — и быстро пошел прочь. Он, конечно, забыл про несчастную кошку.
Но тут за его спиной кто-то громко чихнул и заорал хриплым голосом:
— Огонь! Пли! Огонь!..
Электрик оглянулся: ни души. Только подойдя к дому, он вспомнил про странные крики и подумал, что в ящике вовсе не кошка. Возвращаться уставшему человеку было лень, и он рассказал девочкам, скучавшим у подъезда, что у аптеки стоит говорящий ящик, на котором написано: «Мороженое».
Девчонки понеслись по улице.
Электрик ошибся совсем немножко: то, что он принял за кошачий вой, было на самом деле пением. Максим, который давно уже сидел в ящике из-под мороженого, решил, что так приятней проводить время. Вообще Максим поет неплохо. Но даже заслуженный артист вряд ли спел бы хорошо, если бы его колени упирались в подбородок, а макушка касалась холодной железной крышки. Правда, заслуженных артистов никто не заставляет петь в таком неудобном положении. А Максим залез в ящик сам.
Он сердился на весь мир, и прежде всего на приятелей. Как быстро они забыли о Гум-Гаме, как легко отказались от лунада! Бедный Гум-Гам… Мечется сейчас среди звезд, ищет новую планету, а Автук следит за ним…
В ящике было темно, душно. Максим чувствовал себя таким же одиноким, как Гум-Гам на дождевом облаке. И чтобы развеселить себя, он сначала громко запел, а потом от скуки стал стучать ногами в крышку и закричал страшным голосом:
— Огонь! Пли!..
Как вдруг тоненький голосок спросил:
— Эй, кто тут есть?
— Не подходите! — прорычал Максим. — Я буду стрелять!
Раздался шепот. Кто-то всхлипнул. Потом — так-так-так-так-так! — быстро простучали по асфальту сандалии и стихли вдали.
— Девчонки! — Максим махнул рукой и ушиб пальцы.
Наверное, он долго бы сидел так, скрывшись от всего мира, дожидаясь Гум-Гама, но внезапно он стал чихать. Ящик заходил ходуном. Мальчишка вылез из железного ящика и увидел другой, на который продавец овощей ставит свои весы.
Через минуту Максим устроился внутри перевернутого ящика. Упершись головой и ногами в шершавые стенки, скрестив руки на груди, он представлял, как его друг путешествует в космосе… Звезды летят Гум-Гаму навстречу, он разглядывает одну за другой незнакомые планеты и среди миллиона миллионов разных земель никак не откроет лучшую. Ту самую, где никогда не найдет игрунов Автук…
В это время к железному ящику из-под мороженого подошли девочки, а с ними милиционер.
— Я как раз ищу одного человека, — сказал милиционер. — Может быть, это он и есть? Для него заставить говорить какой-нибудь ящик — пустяковое дело.
Милиционер решительно откинул крышку и заглянул внутрь. Он даже сунул в ящик голову. Ящик был пуст.
— Никого нет! — огорченно сказал милиционер, и девочки загалдели, стали называть друг друга трусихами.
Неподалеку обсуждали свои дела две женщины. Одна из них поставила бидон с молоком на дощатый ящик. Поговорив с приятельницей, она протянула руку за своим бидоном и ахнула:
— Что это? Куда он?
Милиционер сразу подтянулся и медленно пошел к ящику. Ящик тихо двигался.
— Это он! — уверенно сказал милиционер.
Ящик замер.
Милиционер переставил бидон на тротуар и поднял ящик.
Увидев милицейский скафандр, Максим обрадовался:
— Я тебя ждал!
— А я сразу догадался, что в ящике ты, — сказал Гум-Гам.
Он обнял Максима за плечи и, не обращая внимания на изумленных девчонок, увел с собой.
— Ты уже нашел нашу планету? — спросил Максим.
Гум-Гам снял шлем, похожий на форменную фуражку, вытер ладонью лоб. Теперь Максим заметил, что его друг чем-то расстроен.
— Нет, не нашел, — печально ответил Гум-Гам. — Я не успел…
— Что-нибудь случилось?
— Неприятные новости. — Гум-Гам наклонился к Максиму: — Тебя и всех ребят вызывают в школу… Везде висят объявления. Вот такие огромные объявления…
И Гум-Гам, схватив за руку друга, потащил его во двор, где повсюду на стенах домов, у входа в
