Дети белой богини

- Нет. И не их.

- Но кого?

- Мне-то откуда знать? - развел руками врач. -Он пришел за консультацией, и я его проконсульти­ровал. А насчетугопленных щенков... Нет, ни о чем таком мы с Германом Георгиевичем не говорили.

- Что ж, всего хорошего.

- И вам всего хорошего, Александр Алексан­дрович! Надумаете лечь в стационар, заходите. Вам непременно надо пройти полное медицинс­кое обследование.

Завьялов вышел из кабинета в полной уверен­ности, что Горанин - сумасшедший. Узнавание в чужой фантазии своего желания. То есть я этого хочу, но не я это придумал. Следовательно, не я виноват. Похоже на Германа: перекладывать свою вину на чужие плечи. А плечо лучшего друга по­дойдет как нельзя более кстати.

Когда вернулся на работу, Валентина Влади­мировна участливо спросила:

- Ну, как дела?

- Более или менее.

- Вам звонил Герман Георгиевич. Просил зай­ти к нему в прокуратуру.

- Ах, да! Насчет кулона! Я помню.

- Он будет ждать вас после работы.

- Хорошо. Зайду непременно. Надо - так надо.

Видеться с Гораниным не хотелось. Доказатель­ство исходящей от Германа опасности можно полу­чить только одним способом: спровоцировать его на очередной неадекватный поступок. И поймать за руку. Но как это сделать, пока придумать не уда­валось. Если не пойти в прокуратуру, Горанин на­сторожится. Значит, надо идти. Наблюдать и слу­шать. Даже хороший актер может сфальшивить.

...Герман встретил его настороженно. Спросил с усмешкой:

- Ты, говорят, в поликлинику сегодня ходил? И как успехи?

- Ты не хуже меня знаешь.

- Что я должен знать? То, что у тебя галлюци­нации? Да, я это знаю. И спрашиваю, уговорили тебя лечь в стационар на обследование или нет.

- Не уговорили.

- А зря.

- Я понимаю, чего ты хочешь. -.Раздраженно сказал Завьялов. - Избавиться от меня. Я слиш­ком много про тебя знаю. Очутившись в больни­це, я могу вообще из нее не выйти. Так же, как инвалидность, ты мне запросто организуешь ши­зофрению.

- Ишь, какой догадливый! - рассмеялся Гер­ман. - Пойми, дурачок, тебе необходимо лече­ние.

- Косой убит, - напомнил Завьялов.

- И что? Я сегодня выпустил Павнова. Дово­лен?

- Нет.

- Как так? Ты же сам за него просил! И зна­ешь, Зява, ты был прав, парень абсолютно не при чем. Жертва обстоятельств.

- А ты его чуть не пристрелил.

- Ну, бывает. Издержки производства.

- Люди - издержки? Следствие - производ­ство?

- Лес рубят - щепки летят. Разве не так?

- Что-то у тебя весь лес - в щепки.

- Зява, брось словоблудием заниматься, - миролюбиво сказал Герман. — Давай-ка лучше протокольчик подпишем. Я тут все оформил, как по­лагается. Без сучка и задоринки. Если уж мы о дровах заговорили.

Горанин нервно поправил узел галстука. Толь­ко тут Завьялов сообразил: костюм-то на нем тот самый! Ткань серая, в мелкий рубчик!

- Ты что, отстирал кровь?

- Какую кровь? Ах, ты про костюм! Я же тебе говорил, он был в химчистке. Квитанцию пока­зать? Там дата есть.

- Нет уж, спасибо. Ты любую бумажку мо­жешь достать и любую подпись подделать. Не говоря уж о дате. А эксперт - ваш человек.

- Ну это уже паранойя, Саша.

- У кого? У тебя?                   

- Ха-ха! Поговори с приемщицей.

- Очередная твоя любовница?

-  Шутишь? Там работает старушка, божий одуванчик! - снова рассмеялся Герман.

- Значит, запутал ее.

- И зачем мне это надо?

Завьялов спохватился: если Горанин сумас­шедший, с ним нельзя так разговаривать. А то Герман Георгиевич избавится от друга Зявы спо­собом куда более радикальным, чем койка в пси­хиатрической лечебнице.

- Ладно, давай протокол, Гора.

Изучал его долго и тщательно, но вынужден был признать, что тот составлен на высоком про­фессиональном уровне.

- Можешь ведь, когда захочешь, - сказал Алек­сандр, ставя внизу документа свою подпись.

- У тебя какие-то сомнения в виновности Ко­сого?

- Ну допустим, я тебе поверил, - нехотя ска­зал Завьялов.

- Молодец! Так и надо! Значит, рабочий день закончен! - констатировал Герман, убирая протокол в папку. И сладко потянулся: - Можно и до­мой! Поехали, я тебя довезу.

- Кстати, вчера вечером я виделся с Верони­кой.

- И что? - насторожился Герман.

- Скажи, ты не будешь возражать, если я и она... Ну, словом... - Александр смущенно замол­чал.

- Ты что, закрутил любовь с дочерью мэра? — ахнул Горанин. - Ну Сашка! Правильно говорят -в тихом омуте черти водятся! Молодец! Восполь­зовался случаем!

- Так ты не будешь возражать?

- Буду! - решительно сказал Герман, подни­маясь из-за стола. — Буду и даже очень!

- Не понимаю. Почему?

- А вот это уже мой маленький секрет. И учти, Аглая тебя в порошок сотрет. Извини, но такой зять, как ты, уж точно не входит в ее планы. А любовника Ника может найти помоложе и... Как бы тебе это сказать поделикатнее? Ловчее.

- А ты жестокий!

- Какой есть. Ну, поехали?

Герман запер дверь своего кабинета. На ней уже висела новенькая блестящая табличка: «За­меститель прокурора Герман Георгиевич Гора­нин». Что это за маленький секрет, о котором упо­мянул Герман? - думал Завьялов, идя по коридо­ру. - Почему нельзя встречаться с Вероникой? Ревность? Но Герман сам сказал, что не любит ее! Не все ли равно, с кем она будет проводить время? Появилась у нее новая игрушка - радоваться должен. Неужели самолюбие? Но каким тоном это было сказано! «Буду и даже очень!» Как отрезал. Через мой труп, и никак иначе. Он вдруг разозлился. Вспомнил, как ревновал к Герману Машу. Но ведь не говорил же: «Через мой труп». Даже готов был отпустить.

Они вышли на улицу. Остановившись возле машины Германа, Завьялов вежливо попросил.

- Гора, открой, пожалуйста, багажник.

- Зачем? Поехали, Саша, не будем время те­рять, - заторопился Герман.

- Я тебя попросил, открой багажник. Пожа­луйста.

- Зява, в чем дело?

- Тебе что, трудно?

- Я ключ потерял.

- Ключ у тебя на брелоке. Открой.

- Замок сломался-.

- А ты все-таки попробуй. Может, не так все безнадежно? — усмехнулся Завьялов.

- Ну зачем это? Брось!

- Ситуация нелепая, - с трудом сдержал себя Александр. - Препираемся, как дети малые. Ска­жи прямо: Я не хочу этого делать».

- Я не хочу этого делать.

-Почему?

- Не хочу, - отрезал Герман. - Садись в ма­шину.

- Не сяду.

- Осел! - разозлился Горанин. - Ты ведешь себя глупо!

- И ты ведешь себя не как зам. прокурора.

- Что, на личности перейдем? В таком слу­чае я имею право отказать тебе в обыске маши­ны. Ты - никто.

- Я твой друг. Открой, пожалуйста, багажник.

- Черт с тобой!

Герман зло крутанул ключ в замке багажника, словно и в самом деле хотел его сломать. Но за­мок выдержал. Багажник открылся.

- На, смотри! Опер недоделанный! - И Гора­нин заковыристо выругался. - Только учти, это ничего не доказывает!

Завьялов заглянул в распахнутый багажник. Запасное колесо, свернутый трос, лопата.^.

- Гора, а это что? — ткнул он пальцем в банное полотенце, по краю которого виднелись крупные желтые буквы: ПЕТЯ.

- Полотенце.

- Которым был задушен Косой? Так? И не воз­ле пивнушки. В сауне. В той самой сауне, где мы вчера утром искали труп! Ты вывез его той же ночью, когда Косой был убит, а от