ВАРЕНОВА Людмила Ивановна
Шайка светских дам
Серия «РУССКИЙ БЕСТСЕЛЛЕР»
Серийное оформление художников
Серия основана в 1994 году
ORC: Олег- FIXX ( [email protected])
Варенова Л. И. Шайка светских дам: Повесть.
- М.: Изд-во Эксмо, 2005. - 320 с.
- (Русский бестселлер).
© ООО «Издательство “Эксмо ”», 2005
Об авторе
ВАРЕНОВА Людмила Ивановна - журналист, политический аналитик. Большую часть жизни проводит в командировках. Детективные повести пишет в поездах и самолетах, благо ноутбук всегда под рукой.
Аннотация
Они не собирались становиться преступницами. Но судьба так скрутила этих женщин, что иного выхода не осталось. И они объединились в шайку искусных грабителей: умных, дерзких и неуловимых. Программист Тома разрабатывала планы операций, красавица Сима без труда очаровывала любого мужчину, биохимик Алла готовила составы, открывавшие сейфы и замки, а цирковая гимнастка Инна без труда проникала в хорошо охраняемые здания. Очень скоро у них появилось все, что можно купить за деньги. И тогда они решили отомстить тем, кто разрушил их жизни. Неверные мужья, неблагодарные дети, лживые друзья - никто не уберегся от карающей руки. Дамы так увлеклись, что не заметили: они все больше становятся похожи на тех, кого так ненавидят…
1. Училки несчастные
Все плохое кончилось, и они хохотали как сумасшедшие. На промозглом ноябрьском ветру. На самой середине Каменного моста. Ошметки черной грязи летели из-под колес мчащихся автомашин и прилипали к одежде мерзкими хлопьями, а они ничего не замечали. Редкие прохожие с опаской косились на трех странно хохочущих женщин, обходя их стороной. Прохожим хотелось поскорее к теплу и свету. В самом деле, какой нормальный человек может так смеяться в этом промозглом чистилище, в этих мутных безрадостных сумерках? Только чокнутые или пьяные.
И только худющая до прозрачности дамочка в подростковой куртешке, которую они сперва приняли за школьницу, остановилась и робко улыбнулась им. И когда она подошла и остановилась с этой своей дрожащей улыбочкой на невыразительном немолодом личике, до них разом дошло - все! Замкнуло. Их теперь четверо, отныне и навсегда. Меньше нельзя, а больше не нужно. Жизнь уже никогда не будет такой, какой была прежде.
Если не во всем мире, то, по крайней мере, в этой стране, каждую минуту одна женщина в возрасте после сорока терпит полный жизненный крах. В подавляющем большинстве случаев она с этим смирится, тут ничего не поделаешь, закон природы. Она стала отработанным материалом, и ее выбрасывают на помойку. Списывают со счетов. Неважно, кто выбрасывает - муж с новой любовью, выросшие дети с их грандиозными планами, работодатель, озабоченный модным менеджментом. Результат один - на помойку, на обочину жизни, на фиг - постаревшую дуру. Какой смысл давать ей шанс? В конце концов, никто никого не убил - мы же цивилизованные люди. Просто у таких, как она, уже не может быть ни любви, ни карьеры. Так зачем с ней считаться? Сама жизнь устроена так, что баба сорока-пятидесяти лет никому не нужна.
Может, вы думаете, что есть исключения, счастливицы, взявшие жизнь за горло? Этакие железные киборги в юбках, у которых все подсчитано, рассчитано, ужато в рамки четко работающего механизма. И уж этих-то железных леди никто не вышвырнет из жизни вон? Без иллюзий, господа! Ревнивая молодость в конкурентной борьбе за место под солнцем не дремлет. Шаг вправо, шаг влево - и тоже угодят на помойку. Скорее всего победителем станет юный и расчетливый сопляк.
К счастью, природа милосердна, и большинство пострадавших не осознают своего краха. Большинство постсорокалетних женщин - просто бабы. Тетки и клуши. Они еще по инерции суетятся, о ком-то заботятся, кому-то себя посвящают целиком и полностью, не замечая собственной жалкости и презрения тех, о ком неусыпно заботятся, кому жертвуют, кем живут. Еще борются, рыпаются, соревнуются. Хотя бы в среде себе подобных, не замечая, что большой мир намертво отгородился от их мирка отработанных теток и мчится себе вперед, красивый и молодой. Ну и бог с ними, с клушами. Игра их уже сделана, ставки биты, согласно закону природы. Помоги им боженька не очнуться и не увидеть истинного положения вещей до самого их конца. Естественного, правильного, самой природой предопределенного. Жизнь идет своим чередом. Каждую минуту рождается еще одна жертва естественного отбора, освобождая место юным и перспективным. Но иногда у этой жертвы сносит крышу. И тогда уже помоги, господи, всем на ее пути.
- Меня, девоньки, Томой звать, -первой отсмеялась монументальная тетка в плаще из свиной кожи, делавшем ее похожей на огромную черепаху. Ледяной ветер трепал над ее выпуклым лбом черные вьющиеся волосы - жидкие, с посеченными концами. Волосенки удерживала по бокам головы лишь пара грошовых «невидимок», и они бились на ветру тетке в лицо, слепили ее. Она терпеливо отводила их обветренной красной рукой с обломанными ногтями. Нос картошкой, одутловатые щеки. Она могла бы быть торговкой на рынке. Только глаза ее на простецком широком лице были хороши - те самые, «безнадежные карие вишни», огромные и нежные.
- А я -Се-серафима, - отстукивая зубами, быстро сказала та, что была в зеленом пальто с капюшоном, и сама зеленоглазая. - Ну и холодрыга, уй!
Она была вся изящная и тоненькая. На точеных каблучках изящных сапожек из дешевого кожзаменителя. Достав из сумочки, которая умело притворялась дорогой, щегольски белоснежный носовой платочек, Серафима подала его третьей женщине. Та - заплаканная худющая блондинка - жалко шмыгнула носом, взяла платок и вяло назвала свое имя:
- Алла.
И они втроем повернулись к четвертой - маленькой, в детской куртешке.
- И-Ирина, -пролепетала та, вспыхивая всем своим рано увядшим личиком.
Наступила пауза. Хорошая теплая пауза. И в ноябре, оказывается, бывают славные дни, пусть и с ветром, дождем и снегом.
- Ой! Сейчас окочурюсь от холода. П-п-пошли отсюда куда-нибудь, -предложила зеленоглазая Серафима, будто они были век знакомы, хотя еще четверть часа назад даже не знали друг о друге. Просто две женские фигуры медленно брели навстречу друг другу, приближаясь к центру моста - его самому высокому месту, и ничего хорошего не могло из этого выйти…
Четверть часа назад ни одна из них не хотела больше жить. Под пролетами моста вода крутила водовороты медленно и мутно. Даже если не разобьешься, упав с пятнадцатиметровой высоты, то лютой смерти в ледяной воде все равно не избежать. А хотелось именно лютой. Как будто легкая смерть в собственной ванной не могла искупить внутреннего жгучего стыда за собственный крах. Именно это желание лютой смерти и увидела каждая из них в глазах другой.
«Пусть еще чуть-чуть стемнеет. И заодно пройдет эта здоровенная тетка в дурацком пальто. И потом сразу я прыгну. Надо быстренько, чтобы тетка не оглянулась. А то еще спать потом по ночам не будет, бедняга. Хорошо, что перила тут низкие. Просто лечь на них и перекатиться. И потом долго-долго лететь, как птица. А потом - наплевать, как будет потом!» - шла и думала Сима.
«Пусть эта девушка в зеленом отойдет подальше, не буду пугать бедняжку», - решала Тамара.
…И вот они поравнялись, встретились взглядами и поняли все…
Сперва хихикнула Сима, совершенно неожиданно для себя. И Тома тоже не удержалась. А на их столь неуместный смешок вдруг обернулась притулившаяся у фонарного столба фигура в нелепой робе, которую они обе почему-то сперва приняли за сумасшедшего рыбака. Хотя какая рыбалка в такую погоду? У фигуры оказалось женское зареванное лицо с потеками туши и прилипшими ко лбу жалкими прядками обесцвеченных перекисью волос.
- Как?! И ты тоже? -в один голос воскликнули они.
Фигура подумала, пожала плечами, словно извиняясь за свое намерение, и виновато кивнула.
Пьеса абсурда в декорациях поздней осени.
- Ой, смотрите, там еще одна!
Действительно, по противоположной стороне моста медленно и неровно ковыляла тощенькая фигурка. Им троим, посвященным, были абсолютно ясны ее намерения. Сима опять хихикнула, и неожиданно следом за ней басовито раскатилась Тома, высоко закидывая голову. Блондинка посмотрела на них, икнула и всхлипнула. Их общий смех перешел в хохот. Сама она прыснула и расхохоталась с видимым облегчением.
Это не была коллективная истерика. Это вообще был не смех. Это был зов. Пароль. Спасительный голос из космоса. Иди сюда, говорил он, и все будет хорошо. И та, маленькая, его услышала, вздрогнула, приходя в себя от мучительных раздумий, и подняла понурую голову.
