Эти слова индеец произнес на местном наречии — кетшуа. Его спутник, помолчав, повторил слова проводника на испанском языке. Тот, довольный, кивнул головой:
— Сеньор Вагкер, я в третий раз сопровождаю вас по Безлюдным Андам, и вы почти постигли наш святой язык. Не забудьте о нем и о Квишиа Вербентэ, когда вернетесь на вашу далекую родину.
— Забыть? Невозможно! Продам собранные кактусы в Лондоне или в Гамбурге и тотчас вышлю твою долю. А о своем приезде я напишу падре в Трено-Тариа, и он сообщит тебе, когда и где меня встречать…
Путешественники молча двигались в тумане, пока, наконец, не достигли высокогорной долины, покрытой нежно-зеленой травой. В каменном ложе, обточенном водой и временем, протекал кристально чистый ручей. Около него стояла каменная хижина, позади которой сразу же начинался крутой спуск, тонувший во мгле.
Вербентэ снял с лам поклажу и пустил их пастись. Затем индеец достал из плетеной корзины пучок листьев, зажег его и бросил внутрь хижины.
— Мой белый брат, подожди! Пусть сначала исчезнут пауки и тысяченожки. В хижине есть все, что нам нужно для костра.
Подождав немного, индеец влез в узкую дверь и подал Вагнеру связку сухого кактуса и кустарника. Вскоре костер весело пылал, и в котелке кипела вода. Чашки, искусно вырезанные из тыквы, Вагнер наполнил матэ — парагвайским чаем. Над костром на железном вертеле медленно жарилось высушенное на солнце мясо.
— За целый день мы не встретили ни одной дикой ламы, ни одного горного барана, — сказал склонившийся к огню Вербентэ. — А нам необходимо свежее мясо. Я лично могу голодать хоть пять дней, лишь бы у меня были листья коки, а вот мой друг не употребляет дара лесных богов.
Вагнер встал и взял легкое охотничье ружье.
— Если я пойду вдоль ручья, то не заблужусь. Может быть, попадется дикая лама… Горных козлов я стрелять не буду — и так почти всех перебили…
Он еще не перешел ручья, когда резкий лай заставил его остановиться. Лай шел откуда-то из тумана, раздраженный, переходящий в скрипучий вой и оборвавшийся глухим ворчанием.
— Волк так высоко в горах? — спросил Вагнер индейца.
Вербентэ покачал головой.
— Это не простой волк — это «волк проклятого инки».
Вагнер вопрошающе посмотрел на индейца, потом — в туман. На выступе скалы, метрах в пятидесяти над ними, появилось большое темно-коричневое животное с узким черепом, напоминающим череп собаки, и маленькими, почти незаметными в густой шерсти ушами. Его лапы, массивные и сильные, твердо стояли на осыпающейся гальке, на животе висели длинные волосы. Вагнер ясно видел желтые оскаленные клыки. От кончика хвоста до кончика носа животного было не меньше двух метров. Око издавало резкое, захлебывающееся тявканье, потом протяжно завыло.
Густой туман снова прикрыл выступ скалы. Вагнер, зачарованный видением, забыл прицелиться и теперь, опомнившись, молил, чтобы туман еще раз рассеялся. Но было поздно: тявканье и вой начали постепенно удаляться, а с выступа посыпалась галька.
— Теперь белый друг может никуда не ходить, — сказал Вербентэ. — Там, где прошел «волк проклятого инки», не найти даже полевой мыши. Видишь, как волнуются ламы? Не тревожьтесь, милые, там, где люди, этот хищник не страшен.
Вагнер вернулся и стоял у костра, облокотившись на ствол ружья. Лай и вой замерли, слышалось только журчание ручейка.
— Как ты назвал волка? — спросил он. — «Волк проклятого инки»? Что это за волк?
— Разве у обычного степного волка могут быть такие уши и ноги? Это животное можно встретить только в горах, да и то очень редко, гораздо реже очкастого медведя. Сегодня я увидел «волка проклятого инки» третий раз в жизни.
Вагнер присел около костра. «Маленькие уши, темно-коричневый мех, громадная грива, длинная шерсть и величина…»
— Вербентэ, это невозможно, в Андах не может быть волка. Это противоречит всем книжным истинам. Чтобы до сих пор никто не знал о громадном хищнике, схожем с волком, живущем в Андах? Непостижимо! Но мы же не одни его видели? Может быть, это выродившийся обычный степной волк?
— А маленькие уши? — спросил индеец.
— Или, наконец, помесь собаки с волком?
— Слепки с такого горного волка были еще в хранилищах инков, — сказал проводник. — Они жили раньше, чем в Виру появилась первая собака. Пойми, в памяти нашего народа сохранились имена некоторых великих инков, но были и другие правители, думавшие только о себе и совершенно не беспокоившиеся о благе своего народа, — это безвестные, проклятые инки. Их души никогда не возвращаются в светлое царство солнца, они переходят в тела животных и мечутся без отдыха по великому царству Биру. У них нет пристанища, только мрачное логово в горном утесе. Гонимые голодом и холодом, блуждают эти души в Безлюдных Андах, боязливые, жаждущие крови и никогда не насыщающиеся. Это и есть «волки проклятых инков».
Вагнер, слушая, вспоминал все сенсации, связанные с открытием новых пород животных. Но до сих пор не заметить в Андах громадного волка?.. Чем больше он думал, тем невероятней казалось видение на выступе скалы.
Исследователь Эдвальд Вагнер изучал ботанику и зоологию в Берлинском университете, но закончить курс не хватило средств. Его дядя, опытный селекционер кактусов, натолкнул его на мысль использовать приобретенные знания в Южно-Американских Андах. Все три экспедиции Вагнера увенчались успехом, а эта последняя сулила значительную прибыль. Вагнер с помощью Вербентэ нашел совершенно новый вид морозоустойчивого растения, способного произрастать в снегах Анд. Кроме того, он открыл кактус без шипов, быстро растущий на соленой почве горной Атакамы, растение, которое могло быть использовано для засева солончаковых, пустынных площадей Центральной Азии или Австралии. Этой проблемой, наверное, заинтересуются СССР и, возможно, Британия.
Несмотря на успехи в ботанике, Вагнер предпочитал зоологию. Он нашел несколько новых жуков, но наука знает 130 тысяч видов разных насекомых, и эти открытия казались ему пустяками. А вот открытие горного волка в Андах — это сулит мировую славу…
Они добрались до станции Трено-Тариа.
Кактусы были упакованы в ящики и отправлены. Простившись с Вербентэ, Вагнер размечтался о будущем. Через год он снова приедет и отправится в Анды.
Руководитель кафедры зоологии Кордовского университета профессор Мариано Альбертец, считавшийся крупнейшим зоологом Аргентины, говорил Вагнеру:
— Вы видели волка в стелющемся тумане на горном перевале? Снизу вверх и против темной, отвесной скалы? Ах, сеньор Вагнер, после целого дня блуждания в туманных Андах чего только не покажется! Это мог быть и обычный степной волк, случайно забежавший в горы, увеличенный освещением и туманом. Цвет, как вы знаете, у животных к холодам меняется. Нет, такой шкуры у нас никогда в руках не было… Как? Уши маленькие и почти скрыты шерстью? Не показалось ли вам из-за большого расстояния? Нет, нет, дорогой друг, это невозможно, тут не помогут все легенды вашего проводника Вербентэ. В изучении животных мы не можем руководствоваться легендами и визуальными способами. Нужны объект, мех, череп, еще лучше скелет животного, тогда я поверю в вашу находку. Только подобную редкость вряд ли удастся заполучить…
— А вы сами, профессор, когда-нибудь слышали о «волке проклятого инки»? — спросил Вагнер.
Профессор снисходительно улыбнулся.
— Вы далеко не первый рассказываете мне о горном волке. Многие стали жертвой миража. Я вспоминаю, мне приносили даже терракотовую вазу с изображением характерной волчьей головы с маленькими ушами.
Но мы, ученые, знаем, что ваятели при всем реализме изображений обходятся очень вольно с отдельными элементами модели, искажают их. Даже Бируанская ваза с головой волка не может поколебать мое мнение. Ни в Андах, ни вообще где-либо на земле не существует горного волка!
Вагнер распрощался с профессором и ушел.
По дороге в Буэнос-Айрес размышлял: «Значит, толки об этом удивительном животном шли, кое-кто его даже видел. Вербентэ подчеркивал исключительную редкость этих зверей. Индейцы племени аймара и кетшуа слагали про них легенды, а гончары древнего царства Виру изображали голову волка на своих изделиях. Нет, то, что я видел на утесе, не мираж. Животное было настоящим горным волком!»
На перегоне Кордова — Буэнос-Айрес в ресторане поезда Вагнер встретил своего соотечественника Лоренца Гагенбека, известного поставщика животных во все зоопарки мира. Вагнер подошел к нему, и Гагенбек сразу его вспомнил:
— А, молодой ботаник из Дрездена, собиратель кактусов! Как же, как же, узнал… Год назад я приобрел у вас свечкообразные кактусы. Они великолепно принялись, и если вы приедете в Штеллинген, то увидите их. Сейчас вы прямо с гор? Сразу видно. Найдите редкий кактус и вспомните обо мне.
— А сколько вы заплатите, Гагенбек, если я привезу вам из Анд живого горного волка, притом гигантских размеров? — спросил Вагнер, подсаживаясь к столу.
Тот расхохотался.
— Скажем, миллион, или два, или три марок, песет или долларов — в любой валюте! Столько же, сколько бы я заплатил за лапчатого червя Альп. Можете не торговаться, все равно этих редкостей нет.
— А сами вы слышали о волке? — спросил Вагнер.
— Столько же, сколько и о таинственном африканском водяном льве… Нет, простите, поменьше: следы водяного льва нашлись, а вот у горного волка и следов-то нет!..
— Я видел его собственными глазами, метрах в пятидесяти от себя.
Вагнер рассказал Гагенбеку о своей встрече в Андах. Тот слушал внимательно, не перебивая.
— Да, история странная, — задумчиво произнес он. — Недурно заработаете, если опишете ваше приключение и продадите газетам… Шутки в сторону: профессор Альбертец отрицает. Чем же я могу помочь? Я только скромный поставщик животных. Нельзя найти мех ламы величиной с оленя. Итак, уважаемый друг, волк в Андах… это неправдоподобно. А вот мысль вместе с поисками кактусов заняться доставкой для меня диких животных недурна. У вас прекрасные отношения с местными кетшуа и аймара, Вербентэ ваш побратим. Это же замечательно! За диких лам или козлов я хорошо заплачу. Не тратьте зря усилий на волка Анд — чего нет на земле, то достать невозможно.
— А разве в зоологии за последние пятьдесят лет не было удивительных открытий? — возразил Вагнер.
— Были, и немало. Тибетского бамбукового медведя после первого упоминания удалось привезти в Европу только через тридцать лет. Дикие лошади, обнаруженные известным путешественником Пржевальским в пустыне Гоби, попали в Европу только в двадцатом веке. На Филиппинах найден редкий вид орла — обезьяний. В непроходимых лесах Конго швед Карл Эриксон открыл лесного жирафа окапи. Известный берлинский ученый-зоолог Матшие, лучший знаток млекопитающих, доказал, что в Африке имеются различные породы слонов.
Из Центральной Африки нам удалось привезти гигантского лесного кабана, открытого Мейнертцгахеном, и водворить его в европейские зоологические сады. На маленьком острове Комодо около Явы обнаружен настоящий дракон — четырехметровый варан…
— Почему же в Андах не может оказаться настоящий полярный волк? — спросил Вагнер.
— Невозможно по географическим причинам. В Аляску волки переселились из Сибири. В Южной Америке вплоть до Огненной Земли порода волков мелкая, степная, обычная, хотя у них может быть густая длинная грива. Вы хотите меня убедить в том, что в высокогорном районе Анд существует родич аляскинского волка. Ерунда, волк — равнинное животное. Если вам действительно удастся привезти, живым или мертвым, экземпляр горного волка, то вы, может быть, перевернете многое в науке о расселении животных по земному шару. Ученым придется пересмотреть некоторые устарелые истины…
Прежде чем расстаться в Буэнос-Айресе, Гагенбек предложил:
— Завтра в четыре часа я буду у продавца мехов Робилеца на Пасе де Юлиа… Непривлекательная местность, но пойти стоит. Этот сеньор бережет для меня уникальные меха и даже
