— Можно заменить ленточку на тесьму какого-нибудь ордена или на триколор, — предложил дизайнер.
— Подумай еще и приноси несколько вариантов, тогда же получишь новое задание.
Анатолий встал, забрал макет, вышел в коридор. Ему захотелось пройтись по городу. Сидеть перед компьютером, слушая агрессивную альтернативную музыку, он устал.
Он посмотрел на дизайн «БЕРИ ОРУЖИЕ». Снова подумал, что фраза слишком агрессивная и призывает не столько к службе по контракту, сколько к массовым беспорядкам. Зато этот слоган одобрили главный редактор и сам директор. Каждый из них по очереди высказали свое одобрение идее Толика, который в данный момент хотел пройтись, подумать о том, какой второй фон лучше выбрать для адреса и номеров телефонов комиссариата.
Парень нажал клавишу вызова лифта, но опоздал, и кабинка прошла мимо этажа вниз. Он вздохнул, взглянул еще раз на макет. В горле першило. Цветное табло показало, что лифт уже поднимается с первого этажа вверх. «Бери оружие, что может быть лаконичнее», — подумал дизайнер и усмехнулся. Когда, судя по щелчку, лифт остановился на этаже рекламной фирмы, он испытал радость и улыбнулся. Дверцы открылись. Изнутри выскочил некто, чуть не сбивший Толю с ног. Чтобы не упасть, тот ухватился за металлический косяк, выпустив из рук дизайн с рекламой.
— С дороги! — взвизгнул незнакомец, бросив злой взгляд.
Анатолий посмотрел на человека, проследил глазами, как, кружась, падает макет, заметил, как резко остановился спешивший молодой мужчина. Его внимание, судя по всему, привлекла реклама «БЕРИ ОРУЖИЕ». Переведя взгляд с порхающего рисунка на Толика, незнакомец, одетый в пыльные брюки и засаленную рубашку, взревел. Затем он направился к дизайнеру. Тот, чувствуя неладное, шарахнулся в кабину лифта. Незнакомец, скомкав пойманный на лету макет, прыгнул следом. Он навалился на Толю, тесня его в угол. Защищаясь, дизайнер выставил вперед раскрытые ладони. Нападавший, у которого изо рта текли слюни, схватил креатора за растопыренные пальцы правой руки. Сдавив их, он попытался вывернуть руку взвывшему от боли Толику, который в тот же миг сжал в кулак левую ладонь и нанес обидчику удар в челюсть.
— Аааа! Мою работу воруешь! — верещал незнакомец, от которого несло потом.
Он отскочил в коридор. Толя смог выпрямиться и нажать на клавишу первого этажа. Дверцы поползли друг к другу. Ненормальный вставил руку в проем, задержав их, лифт не тронулся. Створки раскрылись. Дизайнер занес правый кулак и ударил вновь ринувшегося на него человека. Попал в нос, из ноздри моментально потекла струйка крови.
— Насилию нет! — заорал незнакомец, слизнул кровь с губы и замахнулся.
— Эй, ЭЭЭй! — позвал креатор на помощь, увернувшись от одного удара и случайно подставив голову под другой, от которого ноги подкосились. Запах пота обидчика сделался резче. Свет замигал, чуть не померкнув. Кабинка лифта, в которой происходила потасовка, закачалась сильнее, дверцы начали закрываться, но незнакомец снова остановил их.
— Нет насилию! — проорал он, ударив Анатолия рукой, согнутой в локте, чуть ниже шеи…
Дизайнер упал на колени, закрывая глаза. Его окутала темнота. Он чувствовал, как тело опускается вниз, замирает в воздухе. Темнота стала плотнее. Он услышал, как открываются дверцы лифта…
— Толя? Толя?! Толяяя! — разобрал он крики женщины. Попытался открыть глаза, но боль помешала. Вокруг него гул, шум, чернота. Чьи-то руки подняли его.
— Он работает несколькими этажами выше, дизайнером в рекламном, — слышал он приятный знакомый голос.
— Как его зовут? — спросил мужчина, когда Толя попытался вновь открыть глаза.
— Толик, — ответила Полина.
Тут парень потерял сознание. Он чувствовал, как его, падающего вниз, обдувает ветер. Он видел проносящиеся мимо вверх красные искры. Словно от костра. В желудке будто танцевал кто-то, почти доводя до тошноты. Он падал, приближаясь к постепенно увеличивающемуся красному полю, на фоне которого выделялась надпись, сделанная белыми буквами: «ВОЗЬМИ РУЖЬЕ, ОСТАНОВИ НАСИЛИЕ».
Текст становился все ближе и все крупнее. Неожиданно от слова «насилие» оторвалась и полетела вверх, словно затягиваемая в турбину самолета, буква «е». Она была выполнена из твердого, как фанера, материала. Пролетая мимо Толика, «е» чуть задела его по руке. Следом начали отрывать друг за другом остальные буквы фразы: «в», «ж», «а», «ь»… Слог «та», уносясь в высоту, зацепил ногу парня и потянул вверх за собой. Потом слог «ру» ударил в плечо. Дизайнера от этого подбросило выше, и он уперся спиной во что-то твердое. Теперь на него с бешеной скоростью летел «ос» вместе с запятой. Чтобы как-то защититься, Анатолий выставил ладони вперед, а сам сжался, и хоть «ос» пролетел мимо вверх, запятая впилась в плечо своим острым крючком «,». Парень вскрикнул и услышал голос: «Хорош вопить, хорош дрыхнуть! Подъеееем!» Дизайнер попытался отмахнуться от голоса, видя, словно в тумане, как на него летит лицо друга. Гена приближался, дыша на него куревом и перегаром, нудя: «Поъееем, подъееем, подъееем!»
Толя дернул головой и раскрыл веки, напротив которых мигали глаза товарища.
— Я проспал, — сказал друг. — Не хочу, чтобы и тебя вздрючили на работе.
— Ааа, — выдохнул креатор, садясь на жалобно скрипнувшем диване, потягиваясь и зевая.
— Я тебя бужу: «Подъем», а ты испугался.
— А ты себя в зеркало видел? — огрызнулся парень, еще раз потянувшись так, что мышцы напряглись, тут же расслабились и налились теплом.
— Вставай. Я ушел! — выходя в коридор, бросил Геннадий.
— С Богом!
— Сам справлюсь! — громыхая входной дверью, ответил грузчик.
— Ааааа! — потянулся Толик.
Он упал на диван. Затем парень вытянул ноги и руки, растягивая мышцы. Туман в голове постепенно рассеивался. Он вспомнил, что видел цветной сон про фирму, что там была Полина. Сел на корточки, попробовал принять позу «лотоса», передумал. Принялся вращать головой по часовой стрелки, против часовой, потом потянул голову к левому плечу, к правому. Нега разливалась по телу, помятому после сна на мягком скрипучем диване.
— Хоорошооо! — простонал парень, спрыгивая на пол. Он потянулся, направляясь в душ.
Он и не думал, что бывают такие заторможенные, но при этом талантливые люди. Артем поражал своими познаниями. Если он предлагал идею, которую приходилось отстаивать, то в ход шло все: проведенный им накануне опрос ста граждан, изучение реакции фокус-группы (состоящей, как правило, из знакомых его знакомых), символическое значение используемых цветов и текстового послания, влияние на подсознание и учение о нейролингвистическом программировании.
Впервые Толик услышал, как Артем отстаивает свой креатив в кабинете главного редактора, куда часть творческих сотрудников пригласили на подобие «пятиминутки». Олег Викторович хотел, чтобы работники обменялись опытом, посмотрели, а если надо, то и покритиковали бы друг друга.
И из всех присутствующих Толя выделил себе двоих: молчаливого мужчину в эспаньолке, выкрашенной в синий цвет, и девочку, на вид совсем юную, в до того короткой юбке, что сидела она с плотно сжатыми ногами и руками. И тот и другая привлекли внимание парня из-за не похожего на остальных собравшихся внешнего вида.
В ходе «пятиминутки» выяснилось, что «синяя борода» — автор отечественной рекламы, являющейся, на взгляд Толика, шедевром. Речь о кампании слабоалкогольных коктейлей «BZdjooch», в которой применялся прием совмещения изображения, расположенного на различных уровнях пространства, но если смотреть спереди, то возникала иллюзия, будто люди и животные, задействованные в ролике, делают совместное действие: целуются, занимаются сексом, совершают аморальные поступки. Весь этот шокирующий и смешной визуальный обман подкреплялся пэкшотом: изображение коктейля на белом фоне с черно-красного цвета надписью, которая гласила: «Воспринимай жизнь, как ТЕБЕ НРАВИТСЯ, „BZdjooch“. Также Артем придумал слоганы к рекламе шоколадок и орешков к пиву, которые ушли в народ и закрепились в фольклоре как поговорки. Короче говоря, мужик был умный и талантливый, хоть и производил впечатление тормоза из-за своей медлительности. А вот девочка в короткой юбке блистала только коленками, про ее работы Толя ни разу не слышал, из чего сделал вывод, что действительно: „Встречают по одежке, а провожают по уму“. Про других работников агентства Толик пока ничего интересного не отметил, разве что двое из них выглядели придурковато, напомнив Игоря, пробившего себе ладонь карандашом. Они так же гыкали по поводу и без, вздрагивали ни с того ни с сего, предлагали выпускать ролики, замешенные на сексе. Один считал, что:
— …Желание удовлетворять потребность в половых отношениях является превалирующей, а следовательно, обнаженные красивые тела, используемые в рекламе, мощнейшее средство продвижения товара.
— Истинное заблуждение, — буркнул Артем, постучав носком одного ботинка о другой.
— Подробнее, — попросил Олег Викторович, напрягшись так, что лицо его покраснело и стало похоже на помидор.
— Они занимаются разработкой креатива товаров для подростков… — медленно сказал дизайнер. При этом Толику показалось, что мужчина не решается высказать свое мнение потому, что Артем никому не смотрел в глаза, а голос его пару раз дрогнул.
— …Надо формировать желание потреблять товар, учитывая современные тенденции, а в наши дни идет возвращение к традиционным ценностям: семья, дружба, любовь к Родине…
— Ага, заплати пошлину, пока Родина тебя не поимела, — загыкал один из придурковатых.
— Не встревай, — выдержав паузу, зло глянув на него, продолжил мужчина. — Вы предлагаете, чтобы продвигать новую марку презервативов, снять тридцатисекундную порнуху, но почему бы не сделать ролик, в котором мать кладет в карман сына упаковку? Надо навязать людям старшего поколения идею о необходимости заботиться о детях, о будущем. Так и они начнут отдавать предпочтение этим изделиям. Что-то типа семейных резинок…
На этот раз хихикнуло несколько человек. Толику же идея показалась не новой, но верной. Олег Викторович напрягся еще больше, даже стало заметно, как под слоем подкожного жира на шее заходил кадык. Артем же не смотрел ни на кого, продолжал:
— …Опять же, батончики. Вы думаете, что будет прикольным и действенным, если напрямую связать потребление товара с успехом в сексуальной жизни, с продолжительностью полового акта. Типа такая вот шоколадная «Виагра», да?
— Да, — гыкнул второй придурковатый.
— А почему не показать, как батончик делает людей добрее, ведь всем известно, что шоколад способствует повышению настроения. Можно пойти проторенным путем и привести сравнительную характеристику поведения человека, который не употреблял шоколадный снек, с человеком, проглотившим товар. Потом показать, что чем больше ешь сладкого, тем лучше.
— Для образования прыщей! — вставил кто-то, сидящий во втором ряду на кресле, не заметный для Толи, пытающегося представить сравнительную таблицу о пользе шоколада на экране телевизора.
— Насколько я знаю, эти батончики, — снова выдержав паузу, словно ища продолжение прерванной нити, сказал Артем, — идут с пониженным содержанием жиров, благодаря какой-то там новой пищевой добавке. Да?
— Это верно, — сделав серьезное лицо, сдвинув брови, ответил разработчик рекламы батончика. На этот раз он показался Толику куда более умным, чем поначалу.
— Ну, так используйте это! Меньше жира, меньше сальных выделений, меньше прыщей, — принявшись искать отклика в глазах собравшихся, энергично жестикулируя, предлагал Артем. — Нужно показать, что именно это сладкое не способствует ожирению. Вот к чему нужно стремиться. А вы спешите сыграть на низменных инстинктах парней. Типа, если ты съешь шоколадку, у тебя писька вырастет на сантиметр. А как же девушки, у них что будет расти?
— Здесь мы хотели использовать вечный сюжет Золушки и шумиху вокруг женского оргазма… — принялся объяснять, смотря в глаза Олегу Викторовичу, потирающему под столом руку об руку, второй разработчик, доставший откуда-то очки в тонкой оправе, надевший их, превратившийся из полудурка в ученого ботаника.
— Шоколад способствует оргазму у женщин! Вот это юмор. — Сказав это, Артем сухо улыбнулся.
