— Кто сознался? В чем? Разве Леонид не покончил с собой?
Андрей Семенович снова улыбнулся. Он явно был в прекрасном настроении.
— Вы сегодня рассеянны, Тамара. Да, Неволин покончил с собой, а его сестра?
Тамаре стало стыдно. Она совершенно забыла про бедную Ленку — страдая по Леониду, полностью выбросила ту из головы. Кого-то обвиняет в эгоизме, а сама… Смутившись, Тамара спросила:
— Кто ее убил? Вы правы, я должна это узнать.
— Не здесь, — возразил Петров. — Давайте поедем ко мне. Вы ведь ни разу у меня не были.
— Но я…
— Вы считаете, я типа маньяк? — помрачнев, прервал Андрей Семенович. — Боитесь ехать?
— Нет, — пролепетала Тамара, — что вы…
Оскорбить человека, только что бескорыстно спасшего ее от тюрьмы, было свыше сил. Она и сама не заметила, как оказалась в машине. 'Что я делаю? Зачем?' — удивлялась она, а сама покорно позволяла вести себя под руку.
— Вам нравится моя квартира?
— Большая, — дипломатично ответила Тамара. Она не понимала, как можно жить в интерьере, напоминающем картинку из глянцевого журнала. — Так кто убил Ленку, Андрей Семенович?
— Разумеется, ее муж. Хитрый парень, кто б мог подумать? Он давно ее ревновал, но надеялся, что ее любовники не всерьез. А этим Обуховским она как бы увлеклась. Даже хотела разводиться. Не понимаю я этого! Муж обеспеченный, серьезный, а Обуховский — нищий сопляк. Чего она в нем нашла?
— Молодость, — не без ехидства объяснила Тамара. — Но разводиться Ленка не собиралась. Она говорила это только для того, чтобы Никита успокоился.
— А, — удовлетворенно кивнул Петров. — Ясно. А Обуховский явился к мужу Неволиной и наболтал тому с три короба. Мол, ты жене типа противен и она уходит ко мне, а жить мы будем в квартире ее брата. К тому моменту Неволин уже умер.
— Но ведь его квартиру Ленка подарила мне.
— Да, но она угрожала уничтожить дарственную, если вы и я… ну, если у вас заведется другой мужчина. Муж Неволиной видел, что так оно и случится. Он решил, дарственная для отвода глаз, а на самом деле жена готовит почву, чтобы уйти. И решил, уж лучше бы она умерла. А потом, как нарочно, такая удача: они были вместе на выставке, потом поехали на квартиру к Неволину встретиться с вами, и тут жена просит сделать обезболивающий укол. Муж ведь думал, что Неволина убили. Получается, второе такое же убийство повесят на человека, который совершил первое. Ему было все равно, на кого. Вы ли, или Ларин, или кто еще. Главное, что его самого никто не заподозрит, потому что против Неволина он ничего не имел и у него даже алиби. Вот он и вкатил жене смертельную дозу, а потом инсценировал все так же, как было после смерти Неволина, и уехал домой. Он сегодня раскололся в два счета. Умный мужик, но слабак. Решился, так уж иди до конца. А он убил, а теперь сам не рад. Мол, мне без нее и жизнь не в жизнь. Тогда чего было убивать? Надо ведь сперва думать, а потом делать, ты как считаешь, Тамара?
Тамара пожала плечами. Разгадка ошеломляла. Дима, тихий, правильный, солидный Дима убил бедную Ленку из ревности! Подобная мысль ни за что не пришла бы ей в голову.
— Но как вы его заподозрили?
— Очень просто. Неволин мог позволить сделать себе укол любому, но его сестра после смерти брата мало кому доверилась бы. Мужу, или любовнику, или вам. Вы не виноваты, любовник тоже. Остается муж. Милиция будет рада — он признал все безоговорочно. Дело раскрыто.
— Спасибо, — сказала Тамара. — Мне пора.
— Ты думаешь, я это делал за спасибо? — хмуро осведомился Петров.
Тамара обернулась.
— Дело не только в деньгах, — поспешно добавил он. — Хотя тратил я, не жалея. Я еще и рисковал. Сейчас такое время, даже олигарха могут посадить, если попадет под горячую руку. Давать взятки на таком уровне, как я, очень опасно. Все на виду. Ради тебя я готов был пострадать. Я спас тебя, ты согласна? Если бы не я, ты сидела бы сейчас в тюрьме. Неужели ты не чувствуешь благодарности? За тобою долг, Тамара.
И вдруг Тамара поняла, что ей все надоело. Надоело чувствовать себя виноватой, надоело подлаживаться. Захотелось свободы — той, о которой мечтал Леонид и которую он имел. Однако Петров прав — на свободу выходят с чистой совестью. Сперва следует расплатиться.
— Вы хотите, чтобы я осталась ночевать? — прямо спросила Тамара.
— Да, — с трудом выдавил побледневший Андрей Семенович. — Я так давно этого жду! Вот… — он вытащил из кармана пакетик, и удивленная Тамара прочла: 'Презервативы. Наивысшее качество'.
— Я ношу это с того дня, как тебя увидел, — объяснил Петров, жадно глядя на Тамару. — Потому что надеюсь — а вдруг сегодня. Каждый день надеюсь.
— Предусмотрительно, — согласилась Тамара. — Особенно наивысшее качество.
Она позвонила домой и недрогнувшим голосом сообщила:
— Мама, я не приеду сегодня ночевать.
Совсем недавно она не осмелилась бы на подобное, но теперь обнаружила, насколько это просто. А Надежда Дмитриевна не зарыдала в трубку, как сделала бы раньше. Она ответила: 'Хорошо'.
***
Андрей Семенович проснулся с ощущением счастья. Сперва он даже забыл, откуда оно взялось, но потом вспомнил — Тамара. Обнаженная Тамара сейчас рядом с ним. Он ею наконец овладел. Он сам удивился, откуда всплыло старинное слово, но почувствовал, насколько оно вернее нынешних «трахнул», 'дрючил', а тем более их матерного эквивалента. Ведь дело не в процессе, а в чем-то другом. 'Я овладел ею, она отдалась мне. Она теперь принадлежит мне, она моя'. Вот где разгадка! Важен не физиологический акт, а отношение собственности. На сердце стало тепло при этой удивительной мысли, и, не открывая глаз, Андрей Семенович протянул руку. Потом, вздрогнув, сел.
Постель была пуста, лишь одинокая черная шпилька лежала на подушке. 'Тамара!' — хрипло позвал Андрей Семенович, уже понимая, что зря. Молчание. Он встал, прошлепал босыми ногами в соседнюю комнату. Там висел портрет. Обнаженная Тамара подняла руки, вытаскивая шпильки из тяжелого узла волос. Узел еще не распался до конца, но несколько прядей уже спустились на плечи. Этот легкий беспорядок казался почему-то правильнее самой строгой гармонии. Спокойный взор Тамариного двойника был устремлен куда-то вдаль, словно она, не догадываясь, что обнажена, и не замечая грешных взглядов, видит недоступный окружающим заоблачный мир. На шее и груди сверкают бриллианты, придавая простому жесту торжественность ритуала… только это не бриллианты, это капли воды. Андрей Семенович протянул руку. Его огорчало, что чистая и недоступная, как царица, красавица позволила сфотографировать себя голой, но теперь он вдруг понял: она не знает, что ее снимают, просто смотрится в зеркало. А еще он понял, что Тамара его обманула. Обманула так ловко, что не придерешься. Обвела вокруг пальца, заманила в ловушку, словно последнего лоха. Посунула бросовый товар вместо ценного, и он собственной рукой подписал накладные. Жаловаться бесполезно.
Представьте себе, что ваш заказчик просит об отсрочке долга. Вы, разумеется, отказываете и заставляете выплатить все до копейки — бизнес есть бизнес. А потом вы узнаете, что у него был в запасе фантастически выгодный проект, но, обидевшись на ваше нежелание пойти навстречу, заказчик отдает проект другому. Выиграв тысячи, вы лишаетесь миллиона. Да, прямого жульничества тут нет, но почему бы не предупредить честно и откровенно о возможных перспективах? Тогда вы, разумеется, согласились бы на отсрочку долга. Вы кусаете себе локти, что так лопухнулись, но повернуть события вспять невозможно.
Так поступила и Тамара. Если бы не прошедшая ночь, Тамара чувствовала бы благодарность за свое спасение. Она не могла бы отказать Андрею Семеновичу во встречах, а, встречаясь, понемногу подчинялась бы ему. У нее такой покладистый характер! Рано или поздно, купившись на бескорыстную верность и благородство, она согласилась бы выйти замуж. Они жили бы долго и счастливо. Но нет — она кинула подачку и ушла навсегда. Тамара расплатилась той монетой, которую он, дурак, у нее потребовал. Она не объяснила, что он продешевил. Она никогда больше не вернется, и ему до конца жизни смотреть на портрет и лишь вспоминать ее нежное тело в своих руках. Андрей Семенович был хорошим бизнесменом, а, значит, иногда и психологом. Он знал, в каких вещах люди бывают непреклонны. Тамара потеряна для него навечно.
А она в тот момент шла по улице, любуясь голубым и чистым небом. На сердце было легко, словно с него упал тяжелый и давний груз. Словно она сходила к дантисту, у которого не была много лет, и вылечила без наркоза зубы. Было больно и отвратительно, зато теперь все позади. Свободна, свободна, свободна! Никому и ничего не должна. Неужели в этом причина счастья? Ведь Леонид мертв. Более того — он самоубийца. Он совершил страшный грех. Божье милосердие огромно и неиссякаемо. Тамара будет молить о прощении, но простит ли Господь? В аду Леонид или в раю? Не зная этого, разве можно быть счастливой?
Тамара прислушалась к своим ощущением, и неожиданная догадка почти физически пронзила ее душу. Не догадка — уверенность. Леонид мертв, но перед смертью он мечтал о ребенке. Он говорил, что все, чего он хочет, исполняется. Рано или поздно, так или иначе. Он хотел славы — он ее получил. Выставка имеет успех, а долгожданный альбом скоро будет издан. Другое желание тоже исполнится. Тамара родит ребенка… мальчика, почему-то именно мальчика. Тот будет талантлив… неважно, в чем, но талантлив. И это знак того, что Бог простил.
