Шекспир. Краткая документальная биография.

Просперо предупреждает Фердинанда:

Но если ты кощунственной рукой
Ей пояс целомудрия развяжешь
До совершенья брачного обряда
Благословен не будет ваш союз.
Тогда раздор, угрюмое презренье
И ненависть бесплодная шипами
Осыплют ваше свадебное ложе,
И оба вы отринете его.[7.23]

В 'Зимней сказке' Флоризель сравнивает свою любовь с любовью Юпитера и 'лучезарного' Аполлона, чьи

превращенья совершались
Не ради столь высокой красоты,
И не были так чисты их желанья,
Как помыслы мои. Ведь я над сердцем
Поставил долг, а над желаньем - честь.[7.24]

Желания творца Флоризеля, кажется, были несколько жарче. Следует ли нам предположить, что, пресытившись до совершения обряда, он сетует вместе со своей поруганной Лукрецией

Как часто схватишь сладость, а во рту
Почувствуешь нежданно кислоту![7.25]

и распространяя на себя циничную народную мудрость Пароля: 'Все, поженившись, пожинают скуку'?[7.26] Многие приходят именно к такому заключению.

Но истолковать таким образом этот эпизод в жизни Шекспира - значит вновь соблазниться результатами выборочного цитирования. Альтернативная точка зрения состоит в том, что Шекспир вовсе не делал неохотных уступок назойливости родни и совести, а фактически сам, не дожидаясь формальностей, затянул этот узел до того, как были освящены узы брака. В елизаветинские времена считалось, что обряд обручения при свидетелях имеет силу гражданского брака, хотя (тогда, как и теперь) разногласия по поводу нравственных правил порождали самые разные мнения. Так, в начале XVI в. священник собора св. Анны в Олдербери Уильям Харрингтон настаивал на том, что невесте и жениху следует вступать в брак, ведя 'чистую жизнь, сиречь будучи безгрешными'; более того, и после законного обручения 'мужчина не может обладать женщиной как женой, а женщина - мужчиной как мужем. Они не могут жить совместно, не могут телесно сочетаться до той поры, пока брак сей не будет утвержден и освящен обрядом матери нашей святой церкви; не дожидаясь его, они совершают смертный грех'.[7.27]

Тем не менее некоторые пары 'сочетались телесно' без благословения святой церкви, считая обручение достаточным для того оправданием. В такого рода предварительный союз 'по данному слову' (per verba de praesenti) вступили в 1585 г. Элис Шоу из Хэттона и Уильям Холдер из Фулбрука. В присутствии двух свидетелей в доме будущего свекра невеста произнесла: 'Я признаю, что я ваша жена и что ради вас я оставила всех своих друзей, и я надеюсь, что вы будете хорошо со мной обращаться'. С этими словами она подала Уильяму руку, и он 'произнес, в сущности, те же самые слова, обращаясь к ней, и взял ее за руку, и они поцеловались'. Уильям и Элис отнеслись друг к Другу не так хорошо, как предполагалось этим ритуалом, ибо вскоре после обручения жених возбудил против невесты судебное дело по поводу брачного контракта. Однако не может быть никаких сомнений, что консисторский суд считал их мужем и женой.[7.28]

Шекспир понимал смысл этих предварительных обручений достаточно ясно. Им придается важное значение в комедии 'Мера за меру', где Клавдио, обвиненный в добрачной связи с Джульеттой, говорит в свою защиту:

я обручен с Джульеттой,
Но с ней до свадьбы ложе разделил,
Ее ты знаешь. Мне она жена.
Нам не хватает внешнего обряда.[7.29]

В соответствии ли с этим обычаем Шекспир разделил ложе с Энн Хетеуей, мы, разумеется, никак не можем установить, а раздумывать над такими гипотезами можно, лишь следуя (как выразился один биограф) 'доброму чувству'. Однако доброе чувство в той же мере претендует на истину, как и недоброе, а обычай обручения достаточно широко толковался в шекспировской Англии.

Ритуал ухаживания в каких-то формах продолжался и после обручения. Говоря о третьем акте в семи действиях человеческой жизни, Жак описывает любовника, вздыхающего,

как печь, с балладой грустной
В честь брови милой.[7.30]

Может быть, Шекспир и сочинял грустные баллады для Энн Хетеуей, но нам они неизвестны, и образовавшуюся пустоту фальсификаторы поспешили заполнить балладами собственного сочинения, грустными, но в ином смысле. Однако в цикле 'Сонетов' имеется одно любовное стихотворение, мало согласующееся с содержанием предыдущих и последующих стихов и достаточно неумелое, - это дает основание предположить, что оно создано в юности. Это 145-й сонет:

'Я ненавижу' - вот слова,
Что с милых уст ее на днях
Сорвались в гневе, но едва
Она приметила мой страх,

Как придержала язычок,
Который мне до этих пор
Шептал то ласку, то упрек,
А не жестокий приговор.

'Я ненавижу', - присмирев,
Уста промолвили, а взгляд
Уже сменил на милость гнев,
И ночь с небес умчалась в ад.

'Я ненавижу', - но тотчас
Она добавила: 'Не вас'.
{Там же, т. 8, с. 499.

Две последние строки сонета: 'I hate from hate away she threw // And sav'd my life, saying 'not you' буквально переводятся: '(Слова) 'Я ненавижу' она лишила ненависти//И спасла мне жизнь, сказав; 'Не вас'. - Прим. перев.}