— Но я поставлю эту пьесу в Лондоне, — заверил его Близзард. — Мы, конечно, потеряли театр, но зато получим страховку и сможем реконструировать пьесу и диалоги. Может быть, сначала мы покажем ее в провинции, пока не будем уверены, что в Лондоне пойдет все хорошо.
— Вы это серьезно? — спросил Мюррей.
— Стоило ли мне выбрасывать на ветер столько денег? — громко воскликнул Близзард.
— Вы не сможете не подумать также и о Хитер. Вы же знаете, почему Дельгадо захотел иметь ее в труппе, не так ли?
— Это мне стало ясно только сегодня утром, — ответил Близзард. — Она должна была… развлекать Иду.
— Верно.
Мюррей задумчиво кивнул.
— Ну, в новой постановке она получит роль, даже если мне самому придется написать ее.
— Об этом я и хотел попросить вас, — сказал Близзард. — В конце концов, мы должны быть благодарны ей, потому что ей принадлежит почти половина этой затеи и…
Мюррей больше не слушал его. Он накинул себе на плечи спальный халат доктора Кромарти и вышел в холл, не обращая внимания на Роджера, который направлялся к нему с костюмом, перекинутым через руку.
— Миссис Гарбетт, куда вы поместили Хитер?
— В комнату справа от лестницы на втором этаже, мистер Дуглас, ответила домоправительница. — Я не знаю, проснулась ли она, но я хотела отнести ей чашечку чая и…
Она появилась с подносом, на котором стояли две чашки. Мюррей, улыбаясь, забрал у нее поднос и поковылял вверх по лестнице. Ноги его болели, но эта боль относилась к прошлому, а он был на пути к будущему.
Действительно ли она раньше занималась тем, на что намекал Дельгадо? Ну, теперь это не играет никакой роли. Мюррей был благодарен судьбе за то, что она дала ему новый шанс. Теперь он должен был привыкнуть к этой мысли, но она ему нравилась. Он постучал в дверь, на которую ему указала миссис Гарбетт, вошел в комнату и закрыл за собой дверь.
