— Когда настанет время и на трон должен будет взойти наследник короля Дануба, им станет не Мидалис и не эти жалкие щенята Мервик и Торренс, — сказал он. — Я искренне сочувствую вашей подруге Констанции, но она не более подходит на роль королевы-матери, чем ее хнычущие детишки — на роль короля Хонсе-Бира, и вы это прекрасно знаете.
Калас подавленно молчал, и его молчание было красноречивее всяких слов.
— Наследником престола будет Эйдриан, и это вытекает из слов самого Дануба, — завершил свою речь Де'Уннеро. — Если желаете освежить свою память, разыщите и перечитайте этот королевский указ. Его дословно изучали весьма образованные и сведущие в подобных вопросах люди. Эти люди принадлежат к той части абеликанской церкви, которая не желает видеть Джилсепони ни начальствующей сестрой, ни тем более королевой.
Калас едва верил своим ушам, и всякий раз, когда бывший монах намекал, что его замысел простирается гораздо дальше, герцог начинал дышать еще тяжелее.
Невероятно, — только и мог произнести он.
— Очень даже вероятно, — возразил Де'Уннеро. — Король сам поставил сына Джилсепони перед Мервиком и Торренсом и даже перед принцем Мидалисом.
— Это приведет к междоусобной войне! — воскликнул герцог.
Его собеседник усмехнулся и кивнул на рассыпавшиеся по ковру самоцветы.
— Я уже говорил, что обладаю богатством, во много раз превышающим стоимость этой горстки камней, — повторил он. — Неужели вы думаете, что я появился бы здесь и позволил Эйдриану даже близко подойти к Урсалу, не подготовившись должным образом к возможным последствиям? Неужели, любезный герцог, вы думаете, что за эти годы я потерял разум и стал более беспечным?
Герцог Калас вперился глазами в драгоценные камни, прекрасно понимая, что слова Де'Уннеро — не пустая бравада.
— Вижу, мои слова не очень обрадовали вас, — улыбнулся бывший монах, и снова Калас взглянул на него с недоверием.
— Или вас больше тревожит положение двора? — спросил Де'Уннеро. — Мы с вами оба понимаем: пока король Дануб жив, королевство останется незыблемым.
— Но у него есть младший брат, — напомнил герцог. — Весьма достойный человек.
— Да, только здесь существует один нюанс. Действительно, насколько я знаю принца, он и в самом деле достойный человек, — сказал Де'Уннеро. — Но он не женат. Известно также, что в прошлом он был довольно дружен с Джилсепони.
— К чему вы клоните? — подозрительно прищурился Калас.
— Достоверные сведения, не имеющие ничего общего с придворными сплетнями, говорят о том, что в прошлом Мидалис и Джилсепони находились в достаточно близких отношениях, — сказал Де'Уннеро. — Неужели вам так сложно поверить, что принц с готовностью возьмет в жены супругу своего умершего брата? Подобные случаи в истории не являются редкостью!
Герцог Калас принял тот же задумчивый вид, в каком его застал Де'Уннеро, войдя сюда в обличье Брюса Оредальского.
— Я позволю отнять у вас еще некоторое время разговором о своей персоне, — продолжал бывший монах. — Итак, я — известный вам Маркало Де'Уннеро. Маркало Де'Уннеро, уверенный, что существует глубочайшее различие между рожденными повелевать и рожденными подчиняться. Маркало Де'Уннеро, убежденный в необходимости всегда и при любых обстоятельствах защищать достоинства государства и церкви. Маркало Де'Уннеро, презрительно открещивающийся от глупейшего утверждения «королевы из народа» и нынешней церкви о том, что все люди равны и одинаково ценны.
— И одновременно — Маркало Де'Уннеро, готовый возвести на трон сына простолюдинов, — напомнил ему Калас.
— Эйдриана не учили воспринимать жизнь глазами простолюдина, — возразил Де'Уннеро. — Он прошел отличную выучку у эльфов тол'алфар, которым абсолютно чужды представления о равенстве. Уверяю вас, он понимает разницу между знатью и быдлом. И еще. Смею вас уверить, этот юноша понимает ценность надежных советников. Государству пойдет только во благо, если одним из таких советников станет герцог Таргон Брей Калас.
— Вы говорите так, словно король Дануб уже мертв, — с нескрываемым упреком произнес герцог.
— Я желаю ему пережить нас всех, — поспешно ответил бывший монах. — Но ни я, ни вы не можем быть в этом уверены. Посмотрите, какая чудовищная усталость отражается на его лице. Сколько морщин прибавляют королю тревожные мысли о допущенной им ошибке. Каждый день приносит ему новые удары. Насколько я слышал, с возвращением ненавистной всем королевы жизнь Дануба отнюдь не стала легче.
Герцог Калас откинулся на спинку кресла, задумавшись над словами Де'Уннеро.
— А если король все-таки переживет нас всех? — спросил он. — Что в таком случае будут делать Маркало Де'Уннеро и этот юный воин?
— Эйдриан займет подобающее ему место в жизни; если не как король, то как один из командиров Бригады Непобедимых. Возможно, как принц Хонсе-Бира.
Калас улыбнулся и покачал головой.
— Принц? Вы, наверное, не понимаете, что это может повлечь за собою, — воскликнул он, находя утверждение бывшего монаха достаточно забавным. — Королевская родословная — не армия, туда невозможно быть вписанным даже за особые заслуги. Случись такое, этот ваш Эйдриан наживет себе множество смертельных врагов.
— Думаете, что я… что мы так уж боимся врагов?
Улыбка мгновенно сбежала с лица герцога, и оно приняло прежнее мрачное выражение.
— Все выверено и учтено, ваша светлость, — сказал Де'Уннеро. — Я отнюдь не прожектер и понимаю размах замыслов, которые намерен осуществить.
— Каких именно? — спросил Калас.
— Как я уже сказал, если Эйдриан станет королем, ему понадобятся советники, — пояснил бывший монах. — Как только он окажется на троне, я и мои союзники… а если мне и кому- то из них будет суждено покинуть этот мир, то оставшиеся в живых единомышленники… они используют его влияние, чтобы произвести столь необходимые перемены внутри абеликанского ордена. Если вас страшат мои устремления по захвату светской власти, то смею заверить — у меня их нет. Говорю вам со всей искренностью: в целом мире не найдется человека, способного выправить курс нашего государства лучше, чем Эйдриан. Если ему суждено взойти на престол еще при вашей жизни, то и для Эйдриана, и для королевства будет только лучше, если рядом с молодым королем окажется верный ему герцог Таргон Брей Калас, который сумеет сплотить Бригаду Непобедимых и объяснить гвардейцам, какой путь изберет новое королевство, впрочем, точнее будет сказать, что произойдет возврат к славным дням прежнего королевства.
Калас не сразу переварил услышанное. А осознав, широко раскрыл глаза.
— Как вы сказали? Сплотить Бригаду Непобедимых…
В ответ Маркало Де'Уннеро, усмехнувшись, снова многозначительно глянул на рассыпанные самоцветы.
— Я обладаю богатством в тысячи, в десятки тысяч раз большим… — в третий раз повторил он, давая понять собеседнику, что у него уже есть свои люди среди подчиненных Каласа.
— Вашему другу королю Данубу ничего не угрожает, — заверил Де'Уннеро встревоженного герцога. — Во всяком случае, со стороны Эйдриана. А когда настанет время и на престол взойдет новый король, королевство Хонсе-Бир вновь станет сияющей звездой, каковой оно было до войны с демоном-драконом, до роковых ошибок отца-настоятеля Маркворта и до «вторжения» Джилсепони Виндон в Урсальский замок.
Герцог долго, очень долго пребывал в тягостном раздумье.
— И каких же действий вы ждете от меня? — наконец спросил он.
— Никаких, — ответил Де'Уннеро. — События уже развиваются должным образом, причем для этого не приходится прикладывать никаких усилий. Более того, никто, даже я, не может теперь особо на них повлиять. Но чтобы уцелеть в их грядущем водовороте, вы должны сделать правильный и мудрый выбор. Однако я бы не хотел, чтобы вы просто примкнули к победившей стороне. Я прошу вас, герцог Калас, выбирать искренне и осмысленно. Королевство, которым будет править Эйдриан, не станет благоволить дикарям из Альпинадора. Могли бы вы ожидать этого от восшедшего на престол Мидалиса? Королевство Эйдриана не станет потворствовать церкви в ее нынешнем состоянии, а заставит орден Абеля вернуться к прежним традициям, когда братья меньше обременяли себя заботами о нуждах простонародья и понимали, что в глазах Бога существует различие между королем и его подданными, равно как между герцогом и его слугами.
От внимания Де'Уннеро не ускользнуло, как вспыхнули при этих словах глаза Каласа.
— Можно было бы сказать подобное о принце Мидалисе, который восхищается взглядами Джилсепони? — с нажимом спросил Де'Уннеро.
Герцог слегка вздрогнул, однако его собеседник заметил и это.
— Я лишь частичка той силы, которая в надлежащее время приведет Эйдриана к власти, — продолжал бывший монах. — Хотя мы с вами и не являемся друзьями, я рассказываю вам об этом, ибо высоко ценю вас и уважаю как своего соратника.
— Но вы замышляете заговор против короля…
— Ни в коей мере, — солгал Де'Уннеро. — Я замышляю заговор против злокачественной опухоли, которая угрожает королевству, разрастаясь как внутри церкви, так и внутри государства.
— Я не стану давать вам никаких обещаний, — сказал герцог Калас.
У Де'Уннеро отлегло от сердца. Какие там обещания! Зная герцога, он опасался, что тот вообще не позволит ему выйти из этого кабинета, приказав арестовать. Однако сокрушительное поражение на турнире и чудодейственное возвращение с того света, по всей видимости, сильно ударили по самолюбию тщеславного Каласа.
Герцог кивнул в сторону самоцветов.
— Магические? — поинтересовался он.
— Нет, — ответил Де'Уннеро. — Но у нас достаточно и магических самоцветов, а также людей, искусных в обращении с ними. Даже королеве Джилсепони не выстоять против Эйдриана в битве с использованием сил магии. Могу без преувеличения заявить: он обладает непревзойденными способностями в этом деле.
Герцог Калас, которого магические способности юного воина буквально вытащили из могилы, возражать не стал.
— Но сила нашего оружия впечатляет еще больше, чем магия, — продолжал Де'Уннеро. — Мне достаточно было бы лишь шевельнуть пальцем, чтобы ввергнуть королевство в пучину междоусобного бунта, когда брат пошел бы на брата, а армия и Бригада Непобедимых стали бы воевать между собой. Злокачественная опухоль — это и королева Джилсепони, и церковь в ее нынешнем виде. Мы с вами оба это знаем. Когда король Дануб тоже будет готов признать очевидное либо когда для него настанет время отойти в мир иной, мы безжалостно удалим эту смертоносную опухоль.
Герцог Калас пристально взглянул на собеседника. Можно было представить, что сейчас творилось в душе командира Бригады Непобедимых и давнего друга короля Дануба.
Маркало Де'Уннеро встал и, не потрудившись собрать с ковра самоцветы (что лишь подкрепляло его заявления о несметных богатствах), поклонился и покинул кабинет.
Когда Де'Уннеро возвращался домой, шаги его были легки. Бывший монах не мог сдержать волнения, предвкушая стремительное нарастание предстоящих событий. Он знал, что обрел в лице герцога Кал аса ценнейшего союзника. Де'Уннеро был уверен в этом! Желанная цель неожиданно оказалась намного ближе.
Эйдриан, остававшийся в загородном доме, тоже знал об этом, причем задолго до возвращения Де'Уннеро. С помощью камня души он сегодня весь день незримо следовал по пятам за своим наставником. Юноша слышал разговор бывшего монаха с Констанцией Пемблбери. Он присутствовал при долгом разговоре Де'Уннеро с герцогом Каласом и еще некоторое время оставался в кабинете после ухода «Брюса Оредальского». Эйдриан видел: Калас был одновременно взбешен, обеспокоен и раздавлен услышанным.
Однако герцог не попытался помешать Де'Уннеро уйти и не бросился с ошеломляющей новостью к королю.
Время решающих действий быстро приближалось. Юноша понимал это отчетливее, чем Де'Уннеро. Нужно только найти какой-то способ, какое-то средство ускорить события, и
