Средняя группа, как я и предполагал, поняла меня сразу!
Хотя план был рискованный и опасный...
Мама как-то сказала, что ребята в моем возрасте очень смелы, потому что у них нет опыта и они еще не успели набить себе шишек. Мама очень хочет, чтобы я учитывал ее опыт, ее ошибки. Но я все больше убеждаюсь в том, что на ее шишках мне трудно будет чему-нибудь научиться. 'И вообще, рассуждал я, - не очень-то получится благородно, если один будет набивать себе синяки, а другой на этих синяках... на чужом, значит, горе будет учиться!'
И вот наступило то самое воскресенье.
Взрослые собрались в фойе Дома культуры задолго до начала концерта... Родители и родственники наших хористов были очень возбуждены. Некоторые мамы целовались и неизвестно с чем поздравляли друг друга.
Пришли и бывшие участники нашего хора. Среди них, как успел сообщить Дирдом, были и такие, которые очень многого в жизни достигли! Ну, например, заслуженный артист республики, о котором однажды упоминал Виктор Макарович... Фамилия его была Наливин. Эту фамилию знали все в нашем городе. И поэтому, когда Дирдом привел Наливина за кулисы, все очень переполошились.
Только Маргарита Васильевна встретила Наливина хмуро. Он торжественно, раскинув руки, поплыл ей навстречу.
Но она увернулась, еле слышно пробормотав:
- Здравствуйте, Женя.
И после этого внятно произнесла:
- Уже был первый звонок!
Она, должно быть, боялась, что Наливин отвлечет нас от предстоящего выступления. 'Хочет проявить себя!' - подумал он о Маргарите Васильевне.
Наливин был высоким и толстым. И было странно, что от его огромного тела отрывался и как бы журчал в воздухе тонкий женский голос. Когда он первый раз открыл рот, я даже вздрогнул и огляделся: мне показалось, что говорил кто-то другой.
- А где же наш бесценный Виктор Макарович? - спросил Наливин. И развел руки в стороны, готовясь обнять его.
- Он, вероятно, в зале, - скороговоркой сообщил Дирдом. - Сегодня будет дирижировать Маргарита Васильевна.
- Значит, мы с ним в антракте увидимся? - зажурчал голос Наливина. Боюсь только, он опять будет журить меня, как в те невозвратные годы... Певец обмерил взглядом свою фигуру. - Молодых влюбленных мне играть уже трудно: за кресло не спрячешься, с балкона не спрыгнешь!
Он снова обмерил себя осуждающим взглядом.
Я заметил, что есть люди, которые в шутку торопятся сказать о своих недостатках, опасаясь, что другие сделают это всерьез.
Наливин обращался сразу ко всему нашему хору. Он делал это очень легко: привык, наверно, делиться своими переживаниями с огромным залом театра оперы и балета!
- Напоминаю: уже был второй звонок! - деловито проходя мимо, произнесла Маргарита Васильевна.
- Но третий мы можем и оттянуть. Всё - в нашей власти! - ответил ей вдогонку Дирдом.
- Ни в коем случае!.. - испуганно зажурчал Наливин. - Из-за меня?! Если Виктор Макарович узнает... Что же он не пришел за кулисы?
- В антракте увидитесь. В моем кабинете, - скороговоркой пообещал Дирдом.
Виктор Макарович сидел в девятом или десятом ряду.
Я думаю, он хотел показать всем, что хор справится с программой без всякого воздействия с его стороны.
Но я решил доказать нечто совершенно противоположное!
Я вышел на сцену и, стараясь, чтобы лицо мое было как можно более открытым и приятным, сообщил, что концерт начинается, что дирижировать будет Маргарита Васильевна.
Объявил название первой песни и фамилии ее авторов.
Маргарита Васильевна взмахнула руками и как бы дала сигнал: 'На старт! Внимание... Марш!'
Младшая и старшая группы рванулись вперед. А средняя немного замешкалась на старте и вступила не вовремя.
Зато в другом месте она, будто испугавшись и стремясь наверстать упущенное, начала чуть-чуть раньше, чем полагалось...
Я наблюдал за всем этим из-за кулис. Но Маргариту Васильевну я старался не замечать, чтобы не подпустить к себе чувство жалости.
Мой план начал осуществляться!
Потом я объявил второй номер. И опять вернулся на свой наблюдательный пункт.
На этот раз все началось благополучно. Средняя группа не отставала... Хоровое многоголосье разливалось по залу.
Но когда Маргарита Васильевна дала знак к окончанию песни, средняя группа, внимательно смотревшая на нее, этого знака не заметила и продолжала тянуть... У песни как бы образовался хвост.
Когда я вернулся на свой наблюдательный пункт в третий раз, там уже был Виктор Макарович... Он опирался на палку, которую я увидел впервые, и, казалось, стал еще ниже ростом.
- Неужели я ничему не научил вас за все эти годы? - тихо спросил он.
- Вы-то нас научили! Но вот без вас...
Он перебил меня:
- В одной стране, мне рассказывали, есть такая традиция... Главного врача больницы обязательно отправляют в длительную командировку. И если без него все идет как при нем, он возвращается на прежнее место. А если хоть что-нибудь ухудшается, его переводят в рядовые врачи. В ордршаторы... Прекрасный обычай!
- Что вы хотите сказать?
- Я должен буду публично принести извинения залу, вашим родителям... Маргарите Васильевне...
Тут уж я перебил его:
- Ни за что! Я не пущу вас!
Третья песня подходила к концу... Я знал, что средняя, группа готовила Маргарите Васильевне новый сюрприз.
- Одну минуточку!.. - сказал я Виктору Макаровичу.
И принял такую позу, чтобы средняя группа обратила на меня внимание. Но она готовилась... И на меня не глядела.
В следующее мгновение Виктор Макарович побледнел.
И еще тяжелее оперся на палку, потому что на сцене успешно продолжал воплощаться мой замысел.
Я не знал, как поступить... Но, вероятно, мама права, когда отрицает безвыходные ситуации. Я вдруг придумал!
Третья песня уже закончилась. А я на сцене не появлялся... Я быстро царапал карандашом на газетном клочке:
'Ребята! Кончайте!'
Когда я вышел на сцену, кто-то захлопал. Вероятно, нервы не выдержали долгого ожидания. Может быть, это были мои родители?..
- Уже поступают заявки... с мест! - объявил я так громко, как никогда еще не объявлял ни одного номера. - Я передаю эту просьбу хору. Она, конечно, будет исполнена!
На последних словах я сделал особое ударение. И передал записку... Но не Маргарите Васильевне, как полагалось, а своему однокласснику Лешке, который был моим главным союзником в средней группе.
Вернувшись за кулисы, я сказал Виктору Макаровичу:
- Теперь все будет в порядке.
Не поверив мне, он стал внимательно слушать и шевелить губами: весь наш репертуар он знал наизусть. Я тоже прислушивался... Особенно к средней группе. Хотя можно было уже не волноваться: просьба друга была для Лешки законом!
- Что это значит? - спросил Виктор Макарович.
Мама просит меня не повторять в жизни ее ошибок. Я и не повторял... Я вообще не был уверен, ошибкой ли был мой план. Просто я не мог допустить, чтобы Виктор Макарович...
И шепотом все объяснил ему.
- Значит, это ты сделал? - медленно произнес он. - Мой добрый мальчик?
- Мы не хотели расставаться с вами!
В этот момент кончилась песня. Я вышел на сцену с лицом, которое, я думаю, было не таким открытым и приятным, как обычно. А когда вернулся за кулисы, Виктора Макаровича уже не было.
В антракте я помчался искать его. Но меня все время задерживали рукопожатия и похвалы. Почти все называли меня 'молодцом'. Но у каждого это звучало по-своему...
'Ты - молодец!' - восклицал один. 'Ну, сегодня ты был молодцом!' похлопывал меня по плечу второй. 'Молодец-то ты молодец, но впереди еще целое отделение!' - предупреждал третий.
- Вам с Мандолиной, мне кажется, было трудней всего: вы оба солировали, - сказал папа. - И делали это вполне талантливо.
- Только не повторяй моей ошибки: не выкладывайся до конца на первой дистанции! - предупредила мама. - Ведь именно в конце второго отделения ты будешь пересказывать содержание зарубежных песен! Прошу тебя: постарайся оттенить специфику каждой страны... - Прижав мое ухо к своим губам, мама спросила: - А что это там происходило... вначале?
- Ничего не заметил! - ответил я.
- Значит, Маргарита Васильевна была права: у тебя не все благополучно со слухом и чувством ритма.
В фойе, в буфете и в зрительном зале Виктора Макаровича я не нашел... Зато я встретил Димулю. Он вытирал платком свою добрую круглую голову и что-то искал.
- Как бы мне позвонить... Римме? - спросил он.
- Телефон у директора!
- Прошлый раз я звонил оттуда. Но сейчас там...
- Автомат внизу, возле кассы! - перебил я. Потому что в эту минуту вспомнил, что Дирдом обещал Наливину встречу с Виктором Макаровичем у сефя в кабинете.
Я помчался туда.
Наливина еще не было. Виктор Макарович, Маргарита Васильевна и Дирдом стояли посреди кабинета. Мужчины нервничали, а Маргарита Васильевна только поправляла огромный пучок на затылке.
- Зайди, Миша, зайди, - позвал Виктор Макарович, когда я приоткрыл дверь. Кажется, впервые он не назвал меня Мишенькой.
Дирдом тоже, мне показалось, с нетерпением поджидал меня.
- Я убежден, что это безобразие вначале... произошло не случайно! - сказал Дирдом. - Это была попытка сорвать наш отчет. Ничего подобного раньше, до появления вашей... или вашего Мандолины не было! Говорят, он родную мать уложил в больницу. А теперь уложит наш хор!
