Чей взор нескромен, просто сатиренок». «Мне нравится он, впрочем, и такой Амуру он, наверно, брат родной». Возможно, что педантам недовольным Сей разговор покажется фривольным. Известно: скромность воинам чужда... Должно быть, в полной праздности беда, Что к вольностям умы располагает. Не верят скромной доблести бойцы, Чье ухо быстро к брани привыкает И к грубостям. Ведь даже мудрецы, В их общество попав, довольно скоро Приобретут манеры мушкетера... Но речи воинов небесных сил Критиковать нам, людям, не пристало. Вакханкам громко крикнул Исраил: «Остановитесь!» — «Ладно!» — отвечала Одна из них. — «Хотим мы знать, куда Спешите вы? Зачем пришли сюда?» «Мудрец сказал, что счастия основа Лишь на земле... На небе нам давно Наскучило; хотим на землю снова». «Однако здесь ходить запрещено. Мне огорчать вас, право, неприятно». «Хоть ваша речь, воитель, и строга, Но, видно, вы нисколько не брюзга. Ваш взгляд нежней, чем речи... Вероятно, За знатных дам вы приняли всех нас? Ошиблись вы, могу заверить вас. Ужель к гризеткам вы не снизойдете?» «Своим богам припасы вы несете, В ущерб нам, христианам». — «Нет, клянусь, Они — для нас! Ведь у бессмертных вкус Совсем иной, мы не таим секрета». «Действительно.. . Но разве кисть вот эта Владык спесивых ваших не прельстит?» «О, даже Ной такую не взрастит, Неправда ли?» — «Возможно». — «Не хотите ль Попробовать?» — «Спасибо, не хочу». «Отведайте, прошу вас, небожитель! Уже собратья ваши по мечу С подругами моими завтрак скромный Охотно делят». — «Ладно, я молчу, Давай! А виноград твой — не скоромный?» «О нет!» — «Моя признательность огромна Да, вкус отменный, что и говорить! Ты знаешь: путешествовал давно я По Сирии; в гостях бывал у Ноя, В его шалаш случалось заходить. Был чествуем я старым Авраамом, А также Лотом, в городе том самом, Чье имя оскорбляет красоту; Везде меня радушно принимали, Отборными плодами угощали... Когда-то гроздь я пробовал и ту, Которую посланцы Моисея Из ханаанских кущей принесли. Она была вкусна; твоя — вкуснее!» Святые нахвалиться не могли. Они не ощущали беспокойства, Забыв гроздей магические свойства. Был Исраил немало удивлен: Покинуло его благоразумье, Шальное овладело им безумье... Как весел стал, словоохотлив он! Такой же грех с другими приключился: Все охмелели... Своего добился Не силою, а хитростью Амур; Успех велик был, даже чересчур. Блаженным он без всякого стесненья Коварные вопросы задавал, И про исход ночного приключенья Приапа и сатиров разузнал. Он отомстит: хоть мал он, да удал. Как много их, жриц Бахуса задорных! Как томен взор очей их страстных, черных! Они ласкают взапуски святых, Их лысины венками украшают, И прямо в рот им гроздья выжимают;
