Это уже важно: у Чижикова, который шел впереди, — прокол, меняет однотрубку, и ты теперь входишь в зачет команды, а ее результат определяют по первым трем.
Случается, что в большой группе падает сразу несколько человек — “завал”, настоящая куча мала. Стараясь обойти ее или воспользоваться суматохой для побега, рывка вперед, гонщик не успевает увидеть попавшего в беду товарища по команде, а знать ему это надо.
Вот и орешь: “Виктор в завале!”
Еду в машине с тренером. Вдруг вижу — капитан нашей команды Чижиков, шедший в головной группе, “спускается” в хвост, отстает.
— Что с ним, Леонид? — спрашиваю у тренера.
— Молодец! Пошел за Немытовым.
Теперь понимаю: Чижиков вернулся к отставшему из-за поломки Немытову, чтобы помочь ему выйти вперед — вдвоем легче. А бывает и так, что вперед уходить невыгодно: надо караулить ближайших конкурентов, задержать их. Беглецы команде не опасны, зато если с ними ушел один наш, он поможет (если дойдет до финиша) опередить соперников.
Тактика команды меняется буквально на ходу, удивительно интересно, захватывающе.
Но пока о наших гонщиках даже не говорят, их никто не знает. Фавориты — поляки, чехи, французы, голландцы. Кто угодно, только не наши. Обидно.
И репортажей моих почти не дают, чаще информации: “На третьем этапе гонки мира победу одержали чехословацкие велосипедисты…”
Так продолжается до Берлина.
Километрах в десяти от города наша машина обогнала головную группу и мчится на стадион.
На улицах несметные толпы. Среди зрителей выделяются люди в черных цилиндрах — трубочисты. Говорят, встреча с ними приносит счастье.
Принесут ли они счастье нам?
Я очень волнуюсь: когда мы оставили гонщиков, в маленькой группе лидеров шел армеец Евгений Немытов, впервые появилась надежда одержать победу…
Вот и стадион. Перед самым входом крутой поворот — сложно! Недаром на улице и у ворот сделаны “мягкие” углы — заложены толстенными кипами соломы.
Стадион полон до краев, семьдесят тысяч болельщиков.
Соскакиваю с машины и как сумасшедший бегу к микрофонам. Их на поле больше десятка — словно солдатики в почетном карауле у финишной черты.
Какой мой? Глаз бежит по табличкам: Польша, Франция, ГДР…
Рядом техник, кажется, симпатичный парень. Разбираться некогда.
— Как зовут?
— Курт.
— Курт, начинаем запись, дайте команду аппаратной.
Веду репортаж, а думаю все о Немытове, да и тоном своим, всем рассказом хочу приготовить слушателей к радостному финалу, верю в него.
С улиц доносится все нарастающий шум. Он, как океанский вал, накатывается на стадион и в какой-то миг захлестывает, накрывает его от края до края.
Из ворот на гаревую дорожку вылетает гонщик в алой майке — Немытов!
Я, конечно, ору, стараясь перекричать все семьдесят тысяч.
Вот он, Евгений Немытов, вот он — день нашего торжества, первого торжества!.. Следом за Немытовым, низко пригнувшись к рулю, жмет на педали Ван Меенен, известный голландский гонщик… Он сидит на колесе у Немытова… Женя! Женя! Не сдавай!.. Они подходят к последнему развороту. Скорость огромная, машины почти ложатся на развороте… Ван Меенен поравнялся с Немытовым… Идут вровень… Нет, голландец вырвался вперед на четверть колеса! Финиш!..
Четверть колеса проиграл Немытов! И все равно победа, все равно торжество!
Вы слышите, как рукоплещет стадион двум победителям труднейшего этапа, как скандируют имя нашего Немытова?
И радостно, и обидно — всего четверть колеса! Но с этого дня спортивная пресса мира заговорила о наших ребятах. Немытова даже зачислили в фавориты, на него уже делают ставки в спортивном тотализаторе…
А дальше снова невезение, да и неопытность тоже. Слишком простыми оказались наши домашние трассы, не было тренировки в финишах на стадионах, часто выходили из строя однотрубки, да и тяжелее они итальянских, а это тоже немаловажно.
Стараюсь вникнуть во все детали, постичь тонкости — иначе какой же я комментатор?
Надежда нашей команды — Немытов, но и ему изменяет спортивное счастье: проколы, поломка машины…
На финише в Праге итог — у команды шестое место. Теперь и я понимаю, что это несомненный успех — команд-то восемнадцать!
— Понимаешь — и молодец! — говорит Шелешнев. — Не в первую, так во вторую тройку попали. Лиха беда начало!
Вернувшись в Москву, я повторяю эти слова в редакции, пытаясь разубедить тех, кто иронически отнесся к спортивным результатам гонки.
Рассказываю о кровавых мозолях на руках ребят, набитых на мощенных крупным булыжником улицах немецких городков, о “завалах”, “заколах”, плохом качестве велосипедных рам (сломалась у Немытова), о замечательном немецком гонщике Шуре…
И все же на следующий год радиокомментатора на гонку не послали. Команда наша еще лучше прошла — стала четвертой, да и то проиграв бронзовым призерам всего несколько десятков секунд.
Весной 1956 года вновь еду в Варшаву, на IX гонку мира.
Теперь уже двадцать четыре команды оспаривают первенство, приехали даже чемпионы мира — итальянцы. Конечно же, они фавориты, но и советских гонщиков не сбрасывают со счета — могут войти в тройку.
Не буду рассказывать подробности нашего выступления, хотя сделал бы это с удовольствием, но все же главное восстановлено в надежде, что удивительный накал борьбы, поистине драматические коллизии не оставят вас равнодушными.
Сначала казалось, что прогнозы прессы оправдываются: первый же этап легко выиграла итальянская команда, и лидером стал Дино Бруни.
Стартуем на Лодзь. В головной группе уверенно держатся Евгений Клевцов, Павел Востряков, Николай Колумбет, капитан команды Виктор Вершинин.
Наша репортерская машина едет за ними. На пути пункт питания: по обе стороны шоссе столы, на них стоят бумажные стаканчики с апельсиновым соком, кофе, лежат лимоны, бутерброды.
Ни один человек из группы лидеров не позволяет себе останавливаться. Это “привилегия” отстающих. Гонщики на ходу подхватывают из десятков протянутых рук кто питье, кто фрукты. По молчаливому уговору, группа замедляет ход, идет “вразвалку”. Бросив руль и запрокинув голову, жадно пьет сок Вершинин, а я невольно любуюсь его мощной атлетической фигурой.
“Завтрак” окончен, шоссе усеяно пустыми стаканчиками, корками, бумажками, и лидеры вновь закрутили педали.
Журналисты не любят пропускать буфеты, и наша машина сделала короткую остановку.
Нагоняем группу как раз в момент очередного “завала”. Из разноцветной груды колес и переплетенных ног один за другим выпутываются велосипедисты и, вскочив в седло, бросаются в погоню. Самые несчастливые лихорадочно выправляют рули, снимают колеса.
Как наши?!
Мелькнула майка Вершинина — цел, ушел вдогон. Что это?.. У обочины с перекошенным от отчаяния лицом Евгений Клевцов. В руках у него колесо… нет, не колесо, а крендель…
— Колесо! — отчаянно кричит Клевцов. — Скорее колесо!
Ближняя техничка — итальянская, нашей еще не видно.
— Колесо!!!
Машина круто тормозит. Итальянский механик протягивает Клевцову сверкающий никелем круг. Спасен.
Вот настоящая спортивная честь!
Поставить колесо — один миг, и Клевцов пускается в погоню.
Вот он нагнал еще двоих пострадавших. Теперь они преследуют лидеров втроем, выходя по очереди вперед. Так легче — первый грудью разрезает воздух.
Но расстояние сокращается медленно.
Столица польских текстильщиков Лодзь. Начиная с пригородов и до финиша несметное количество зрителей. Люди в окнах буквально лежат друг на друге, забиты балконы, сплошь “заселены” крыши домов, под гроздьями болельщиков гнутся деревья, мальчишки оседлали даже фонарные столбы. Троица самых отчаянных ухитрилась влезть на огромный рекламный щит у кинотеатра.
Гонщиков подбадривают криками, бросают на мостовую цветы…
Неужели столько людей может жить в одном городе?!
Поразительная картина.
А гонщики уже позади. Мы вышли вперед и принимаем теперь парад болельщиков, мчась на бешеной скорости к стадиону.
Первой вошла четверка велосипедистов, и в ней Клевцов! Он не только догнал лидеров, но и сумел уйти от них вместе с Адольфом Шуром (ГДР) и двумя итальянцами. И откуда берутся силы?..
Мой микрофон рядом с польским. Я захлебываюсь от надежд (помните, как с Немытовым в Берлине?), веду репортаж…
— Вот эта четверка! Клевцов здесь, он даже вырвался вперед… Они уже вдвоем с Шуром борются за финиш… Клевцов настигает Шура! Еще, еще немного!..
Шур! Клевцов! Полколеса решили победу… Ничего, это только начало, отличное начало!
Вслух прикидываю перед микрофоном возможности нашей команды. Сейчас должны финишировать Востряков и Колумбет…
Слышу, кто-то рядом громко говорит обо мне… Да это же Добровольский! Его команда еще не пришла, и он, заполняя время, рассказывает об успехе Клевцова, о том, как его коллега, комментатор Москвы, чуть не прыгает от радости у микрофона.
— Поздравляю! — кричит мне Витек.
Я на секунду подбегаю к его микрофону.
— Спасибо, Витек! Это очень благородно: волнуясь за своих, они уже близко, поздравить соперников с успехом… Вот идут!
— Идут наши польские парни! — подхватывает Добровольский.
А я — уже у своего микрофона — вижу только наши алые майки…
Второе место на этапе. Дело пошло!
И закрутились в мелькании спиц дни за днями. Радости и огорчения, надежды и разочарования, а все вместе-изнурительная и волнующая работа, итога которой не может предсказать никто.
Четвертый день. До Олимпийского стадиона во Вроцлаве остается пятьдесят километров. В большой головной группе неоднократный чемпион страны Ростислав Чижиков и новичок — Николай Колумбет.
Я вижу, как они медленно пробираются в голову гонки, идут рядом. Что-то будет!
