– Предостерег бы? – саркастически усмехнулся Моргион. – Да ты еще шесть-семь тысячелетий разбирался бы, какое будущее где! Младшие боги принялись громко спорить, обвиняя друг друга. На каждом лице и в каждом голосе были видны страх и неуверенность. Казалось, спорам и обвинениям не будет конца. Гилеан, исполняя то одну, то другую просьбу, читал длинные выдержки из своей Книги, пытаясь установить или опровергнуть чью-либо виновность. Реоркс произнес пылкую речь в свою защиту. Хиддукель превзошел всех в многословии. Он говорил долго, но сказал мало. Саргонас возлагал вину за случившееся на слабые, ничтожные, вечно хныкающие расы эльфов, людей и людоедов. Он заявлял, что если бы у них хватило разума стать слугами минотавров – бедствия никогда не случилось бы.
Зивилин возражал ему, демонстрируя бесчисленное количество вариантов прошлого и будущего. Ничего не прояснив, это окончательно запутало дело. Спор богов был столь продолжителен, утомителен и непродуктивен, что в течение его Палин несколько раз засыпал. Он испуганно просыпался от звуков какого-нибудь особенно громкого голоса, но вскоре его вновь клонило ко сну. Он очень хорошо чувствовал течение времени. Вот только текло оно где-то в стороне, а вовсе не здесь. Палин порывался спросить об этом Рейстлина, но каждый раз, когда он пытался заговорить, тот качал головой и его золотые глаза сужались. Маг выглядел очень недовольным в отличие от Тассель-хофа, который, тихонько посапывая, спал в стороне. Наконец, когда Хиддукель начал говорить о том, что он приготовил и сейчас предложит вниманию собравшихся несколько вполне законных прецеден-тов, каждый из которых имеет прямые аналогии с рассматриваемым делом, Паладайн и Такхизис, не принимавшие участия в споре, молча переглянулись. Внезапно полыхнул яркий свет… В круге остались стоять только трое старейших богов.
Всех младших изгнали.
– Бесполезно было призывать их сюда, – с горечью заметила Такхизис.
– Мы должны были попытаться, – ответил не высказывавшийся ранее Гилеан. Он держал в руках большую Книгу, в которой непрерывно писал. Вдруг мы действительно узнали бы что- нибудь та-кое, что могло бы помочь.
– Я сразу понял: ни один из них не знает, как это произошло, – возразил Паладайн. – Каким-то образом Хаос оказался частично запертым внутри Серой Драгоценности, и справедливо или нет, но он обвиняет в этом нас.
– Если он вообще говорит правду, – заметила Такхизис. – Это может быть уловка.
– Я уверен, что он действительно был пойман, – задумчиво сказал Гилеан. – Я тщательно изучил все обстоятельства, это предположение многое объясняет. Те разрушения, которые вызвала Серая Драгоценность по всему Кринну, то, что мы не в состоянии управлять…
– Твои Эрды как-то справились, братец, – прервала его Такхизис, бросив обвиняющий взгляд на Паладайна.
– Не они ею, а она ими управляла, – сурово ответил Паладайн. – Хаос в конце концов нашел существ, которыми он может манипулировать, – достаточно сведущих в магии, чтобы освободить его, но все же недостаточно сильных, чтобы его остановить. Они заплатили за свое безрассудство.
– А теперь он хочет заставить заплатить еще и нас. Вопрос в том, братья, сможет ли Хаос это сделать? Достаточно ли он силен? Ведь и наша сила за прошедшие века возросла…
– Увы, явно не настолько, чтобы справиться с Хаосом, – со вздохом сказал Гилеан. – Ты, сестра, сама говорила, что Хаос вызвал образование трещины в Бездне. Его сила тоже возросла и, боюсь, далеко превзошла все, что мы можем себе представить. Он собирает теперь свое воинство: демонов-воителей, живые тени, огненных драконов. Он собирается напасть на Кринн. Его цель – уничтожить все, что мы создали. И когда это будет сделано, трещина в Бездне еще расширится и углубится и наконец поглотит весь мир. Все, что сейчас существует, – исчезнет!
– А что будет с нами? – поинтересовалась Такхизис. – Что он собирается сделать с нами?
– Хаос дал нам жизнь, – тяжело проговорил Паладайн. – Он может и забрать ее.
– Вопрос в том, что мы будем делать, – сказал Гилеан, по очереди взглянув на брата и сестру.
– Он играет с нами, – заметил Паладайн. – Хаос может уничтожить нас одним движением пальца. Но он хочет увидеть, как мы страдаем, хочет полюбоваться страданиями мира, который мы создали.
– Я предлагаю уйти, братья, ускользнуть преж-де, чем он поймет, что нас уже нет. В конце кон-цов, – Такхизис пожала плечами, – мы всегда можем создать новый мир.
– Я не оставлю тех, кто верит в меня, – голос Паладайна был суров. Если потребуется, я пожертвую собой ради них!
– Возможно, удалившись, мы окажем им услу-гу, – задумчиво произнес Гилеан.
– Если мы уйдем, Хаос, вполне вероятно, последует за нами.
– После того, как он разрушит этот мир, – хмуро уточнил Паладайн. – Нашу, по его выражению, игрушку. Он никого не пощадит. Я останусь и буду сражаться с ним. Даже если я останусь один. Два других бога молчали, задумавшись.
– Возможно, ты прав, брат, – сказала наконец Такхизис с внезапной обезоруживающей улыбкой. – Мы должны остаться и сражаться с ним, но нам будет нужна помощь смертных, вы согласны?
– Им придется драться за свою жизнь, так будет точнее, – возразил Паладайн, с плохо скрываемым недоверием глядя на сестру.
– Мы не в состоянии уничтожить Хаос, – сказал Гилеан, – но, возможно, мы могли бы вынудить его удалиться. И вот в этом-то смертные и могут нам помочь.
– Если только они будут едины, – добавила Такхизис. – Еще не хватало, чтобы армии людей и эльфов повернули оружие друг против друга, вместо того чтобы воевать с легионами Хаоса!
– Они будут едины, – мрачно сказал Паладайн. – У них не останется другого выбора.
– Может, и так, а может, и нет. Так мы осмелимся рискнуть, братья? И ради них, и ради самих себя?
– На что ты намекаешь, сестра, объясни пря-мо, – потребовал Паладайн.
– Я вижу, у тебя кое-что есть на уме!
– И наверняка весьма выгодное для нее кое-что, – тихо шепнул Гилеан на ухо брату. Но Такхизис услышала и обиделась: дескать, ну как они могли так не правильно истолковать ее слова?
– То, что выгодно одному, окажется выгодно и всем нам, если только действительно поможет избавить мир от Хаоса. Разве не так, дорогие мои братья?
– Так что же ты придумала? – повторил Паладайн.
– Все очень просто. Отдайте власть над Анса-лоном моим рыцарям. Под их управлением установятся наконец закон и порядок. Закончатся бесконечные войны и препирательства между смертными. В Ансалон придет мир! Смертные наконец будут объединены и готовы отразить натиск Хаоса!
– Единство? Единство рабов! Умиротворение тюрем! Трудно поверить, что ты способна на такое, сестра! – гневно ответил Паладайн. – Мы никогда еще не встречались с подобной опасностью. Но даже сейчас, когда само наше существование висит на волоске, ты плетешь интриги! Я никогда не соглашусь с таким планом!
– Подожди минуточку, брат, – успокаивающе попросил Гилеан. – Несомненно, наша возлюбленная сестра жульничает, пытаясь играть с обеих сторон против середины. А чего ты еще ожидал? Но в ее предложении-есть свои достоинства.
Объединенный и мирный Ансалон, даже если он объединен под властью Тьмы, будет лучше подготовлен к встрече с армиями Хаоса, чем раздробленный и воюющий.
Паладайн угрюмо задумался. Он посмотрел на Такхизис, потом перевел взгляд на Гилеана:
